Михаил Ципоруха - Покорение Сибири. От Ермака до Беринга
Дело в том, что набеги из-за Урала отрядов манси в район Прикамья не прекращались. Тем более что их поддерживали мансийские племена Приуралья, которых притесняли Строгановы. В 1580 г. мансийский мурза Бегбелий Агтаев с «вогульским и остяцким собранием» разграбил русские селения на берегах р. Чусовой, «и ту окрест живущих села и деревни по-плениша и пожгоша и в поле… многих поимаша» (6, с.99). А в 1581 г. князек Кихек захватил и сжег Соль-Камскую, разорил в Прикамье слободы и деревни, увел в плен их жителей. Вотчины Семена Аникиевича и Максима Яковлевича Строгановых тяжело пострадали. Только после ожесточенного сражения Кихек был разбит отрядом служилых людей Строгановых (17, с.27).
А воинственный князек пелымских манси Аплыгерым с согласия Кучума перешел Уральские горы и вторгся в Пермский край. Максим Строганов попросил помощи у двоюродного брата Никиты, владевшего крепостью Орел (Кергедан) на Каме. Но Никита, готовясь к обороне крепости, отказал брату. Тогда Максим донес московским властям, что пелымский князь сжег многие его деревни, а «ныне, деи, пелымский князь с вогуличи (манси. — М. Ц.) стоит около Чюсовского острогу». А следующий гонец в Москву сообщил, что с Аплыгерымом было 700 воинов и они сожгли все строгановские «слободки на Койве и на Обве, и на Яйве, и на Чусовой и на Сылве деревни все выжгли».
Затем от него последовало донесение о прекращении работы соляных промыслов: «А вогуличи живут блиско их слободок, а место лешее, а людем их и крестьяном из острогов выходу не дадут, и пашни похати дров сечи не дают же. И приходят, деи, им невеликие люди, украдом лошадей, коровы отганивают и людей побивают, и промысл деи у них в слободках отняли и соли варити не дают» (12, с.463). Строганов просил царя разрешить нанять казаков для охраны своих земель. Но еще шла Ливонская война, и Москва такого разрешения не дала.
Видимо, Ермак сумел убедить основную часть казаков, собравшихся на Яике, наняться к Строгановым, и был выбран главным походным атаманом. Поддержали его предложение и опальные атаманы Иван Кольцо, Савва Болдырев и Никита Пан. Только Богдан Барбоша и несколько других атаманов остались на Яике и спустя четыре года построили там укрепленный острог, будущий центр Яицкого казацкого войска.
В 1582 г. после того, как войсковой круг волжских казаков решил принять предложение Строгановых, казаки Ермака, подготовив свои струги, примерно за два месяца совершили трудный поход с Яика на Каму и, согласно преданию, записанному строгановским летописцем, 28 июня, в день Кира и Иоанна, подошли к чусовским пристаням.
Безусловно, это было трудное предприятие, связанное и с многодневным движением на веслах вверх против течения рек, и с перетаскиванием стругов по волокам с верховьев одной реки на другую. Как и обычно у донских и волжских казаков, на время похода в отрядах устанавливался сухой закон, который строго соблюдался. А нарушителей просто бросали за борт.
В это время Кучум послал своего старшего сына и наследника его ханства царевича Алея в поход на Пермские земли.
Войско Алея состояло из нескольких тысяч татарской конницы и ханты-мансийского пешего ополчения в несколько тысяч бойцов. Алей прямо направился к чусовским городкам, но получил решительный отпор. Отбитый на Чусовой, Алей двинулся по суше на Каму. Но Ермак опередил царевича, его казацкая флотилия появилась в окрестностях строгановской крепости Орел на Каме раньше татар. Получив отпор и там, царевич Алей двинулся далее к Соли Камской.
Ворвавшись в посад Соли Камской, татары убивали всех, кто попадался им по пути. Затем они подожгли город. Далее татары подошли к главному центру Пермского края Чердыни и атаковали его с такой яростью, что гарнизону едва удалось отразить приступ. На обратном пути к уральским перевалам татары вновь прошли мимо чусовских городков, убивая и грабя крестьян в округе, сжигая их жилища и уводя многих в плен.
Видимо, нападение Алея на Пермскую землю сыграло немаловажную роль в принятии Ермаком решения о начале «Сибирского взятия». Как видим, поход Ермака в Сибирь начался с оборонительной войны во время татарского набега. А таких войн было немало на Руси за прошедшие более чем триста лет со времени Батыева нашествия.
Направляясь в Сибирь, Ермак, вероятнее всего, вначале не ставил своей целью завоевание и присоединение Сибири к Руси. В намерения его, видимо, входили, в первую очередь, захват добычи и наказание Кучума за грабежи и убийства в Пермской земле. Мысли о прочном присоединении сибирских земель к Русскому государству, надо предполагать, созрели у Ермака в ходе стремительного броска к Кучумовой столице и во время первых месяцев пребывания в ней казаков. Однако на принятие Ермаком такого судьбоносного решения повлияли и обстоятельства его предыдущей жизни, и служба в царском войске.
Какова же роль Строгановых в организации похода Ермака? Естественно, они в первую очередь были кровно заинтересованы в приобретении за Уралом опорных пунктов для организации прибыльной торговли мехами. Но именно в сентябре 1582 г., когда царевич Алей еще не покинул Пермские земли, им было просто необходимо присутствие казаков Ермака в Чусовских городках.
Поэтому крайне сомнительно, чтобы Строгановы присоединили к казацкому отряду, отправлявшемуся в Сибирь, своих 300 воинов из камских городков «литвы и немец и татар и русских». Так что наиболее вероятны сообщения тех летописцев, которые оценили численность отряда главного атамана Ермака при убытии в Сибирский поход примерно в 540 (до 600) казаков под началом атаманов Ивана Кольцо, Якова Михайлова, Никиты Пана, Матвея Мещеряка, Богдана Брязги.
Тем не менее нет сомнений в том, что именно Строгановы обеспечили казаков продовольствием, порохом, свинцом и частично пушками малого калибра. Вполне возможно, что Строгановы дали Ермаку «вожей» — проводников, знавших путь по Чусовой и далее через перевалы и по сибирским рекам в слободу Тахчеи, ранее принадлежавшую в Сибири Строгановым. Не исключено, что в числе «вожей» были местные манси, не раз плававшие на небольших лодках к уральским перевалам.
Вероятно, и «толмачей», говоривших на «бусурманском языке», предоставили Ермаку Строгановы. Впрочем, среди волжских казаков могли быть те, которые говорили по-татарски, учитывая контакты их с ногайцами.
Но за Ермака и его казаков Строгановы сперва получили строгое внушение от самого царя. Дело в том, что воевода Чердыни, главной крепости в Приуралье, В. И. Пелепелицын срочно донес царю, что в «семенов день» (1 сентября) войска сибирского хана и пелымского князя напали на крепость, а Строгановы, вместо того чтобы прислать помощь, послали Ермака и его казаков в Сибирь. Царь в конце 1582 г. направил Строгановым новую грамоту, в которой грозил им опалой и повелел немедленно возвратить Ермака из Сибири. Он попрекал Строгановых за то, что они наняли на службу волжских атаманов, которые «преж того сорили нас с Ногайскою ордою, послов ногайских на Волге на перевозах побивали, и ордобазарцев (среднеазиатских купцов. — М.Ц.) грабили и побивали, и нашим людем многие грабежи и убытки чинили». Но выводы в царской опальной грамоте по отношению к казакам Ермака были самые умеренные: предлагалось разместить их в государевых крепостях Чердыни и Соли Камской и возложить на них «сберегание пермских мест» (12, с.512).
Строгановы не предприняли усилий для возвращения Ермака, и это, на наш взгляд, подтверждение того, что он принял решение о походе в Сибирь самостоятельно, не оглядываясь на их мнение и не спрашивая у них разрешения.
1 сентября 1582 г. флотилия Ермака, состоящая от 30 до 35 стругов, отплыла вверх по Чусовой к Уральским перевалам. Это были суда, в каждом из которых размещалось 20 казаков с полным вооружением, боеприпасами и продовольственными запасами. Такие суда имели по 8—10 весел с каждого борта и кормовое рулевое весло. Присланные Ермаком позже из Сибири в Москву гонцы составили для Посольского приказа подробную роспись пути с Волги в Сибирь. По их словам, отряд Ермака пришел вверх по Волге «и Камою рекою вверх же, а из Камы реки поворотил направо в Чюсовую реку и Чюсовою вверх же; а из Чюсовой реки в Серебряную реку, а Серебряная река пришла от Сибирской страны в Чюсовую реку правой стороны, и Серебряною рекою вверх же; а с Серебряной реки шел до реки Борончюка волоком… а рекою Борончюком вниз в реку Тагил, а Тагилом рекою на низ же в Туруреку» (12, с.517). Благополучному проходу реками в их верховьях казакам способствовали сезон дождей и наличие в реках «большой воды». Благодаря этому они сумели без потерь провести тяжело нагруженные струги к самым уральским перевалам.
Первая встреча за уральскими перевалами с местными жителями едва не окончилась для казаков трагически. Впереди казацкой флотилии плыл сторожевой струг. Однажды он оказался впереди флотилии на версту. Струг подошел к берегу и был из-за беспечности команды захвачен следившими за ним мансийскими воинами, не подозревавшими о следовавшей за стругом флотилии. Когда с подоспевших стругов казаки открыли ружейный огонь, то мансийские воины убежали в лес, оставив своих пленников на берегу.
