Игорь Козлов - По следам «Турецкого гамбита», или Русская «полупобеда» 1878 года
Вновь вернемся к Сулейману-паше. Отведя основные силы к Казанлыку, он серьезно задумался над дальнейшей судьбой своей обескровленной армии. Потери были огромны, солдаты – измотаны, а боевой дух – далеко не на высоте. В своем донесении от 12 (24) августа Сулейман-паша просил сераскериат (военное министерство) скорейшей присылки укомплектования и 16 свежих батальонов[262]. Из текста послания следовало, что Сулейман более всего опасался начала русского контрнаступления на его резко ослабленные батальоны. В канцелярии султана это сразу же поняли и от лица своего повелителя выразили военному министру крайнюю озабоченность по этому поводу: «…если бы неприятель, узнав недостаток наших сил… перешел в наступление… то нет никакого сомнения, что исход этого наступления был бы для нас самый неблагоприятный»[263].
Именно в тот момент, когда русские генералы вознамерились осуществить фланговые удары по войскам Сулеймана, в Константинополе приняли решение отвлечь их от подобных замыслов и сей почин приурочили ко дню рождения султана – 15 (27) августа. Именно в этот день Осману-паше и Мехмеду-Али-паше были направлены предписания «произвести со стороны их отрядов небольшие наступления для того, чтобы оттянуть часть сил неприятеля от Шипки»[264]. Как видим, ни о каком концентрическом наступлении с целью нанесения поражения русским речь здесь не идет. Задача ставится гораздо скромнее – только оттянуть их силы с Шипки и тем самым помочь Сулейману-паше пробиться через перевал на Габрово.
Мистификации Пелишата и взятие Ловчи
Что касается Османа-паши, то он, без сомнений, прекрасно понимал бесперспективность в создавшихся условиях каких-либо серьезных наступательных действий со своей стороны. Для этого, как он считал, у него было слишком мало сил, отсутствовал обоз, а количество русских войск вокруг Плевны представлялось весьма угрожающим. Поэтому он отклонил просьбу Сулеймана-паши поддержать его атакой от Ловчи на Сельви и Габрово. При таком развитии событий Осман-паша значительно отрывался бы от столь удачного для него плевненского лагеря. Его войска оказывались бы перед перспективой изнуряющих переходов под палящим августовским солнцем и открытых полевых столкновений с русскими, в которых последние имели бы явные преимущества в маневренности и огневой мощи за счет превосходства в кавалерии и артиллерии. Не стоит недооценивать и глубоко неприязненные отношения между этими двумя турецкими генералами. В результате руководитель плевненской обороны поступил иначе. Он организовал именно «небольшое наступление» и тоже приурочил его…
19 (31) августа, в годовщину восшествия на престол султана Абдул-Гамида, с 19 батальонами, 3 батареями и почти всей кавалерией Осман-паша предпринял атаку против частей IV корпуса, располагавшихся на левом фланге Западного отряда. Турки были отбиты на линии деревень Пелишат – Сгаловец (Сгалевиц) и отступили обратно в Плевну. Несмотря на то что большинство турецких офицеров сочли вылазку неудачной, сам Осман остался доволен итогами своей, как впоследствии написал Херберт, «…не более чем рекогносцировки»[265]. В начале декабря 1877 г. уже плененный Осман-паши признавался Николаю Николаевичу в том, что он «желал произвести простую рекогносцировку», однако она «обратилась в серьезную атаку, для продолжения которой у меня не было достаточно сил…»[266].
Впрочем, возможно, что Осман предпочел бы вовсе не выходить из Плевны. Однако он вынужден был подчиниться и продемонстрировать верноподданническое рвение, названное впоследствии удачной рекогносцировкой. Потеряв 300 человек убитыми и 1000 ранеными, турецкий отряд не был разгромлен и, никем не преследуемый, в полном порядке вернулся в Плевну.
Хотел того Осман или нет, но своим скоротечным выходом из Плевны он, по сути, достигал того же, к чему стремился в июле Гурко, постоянно маневрировавший за Балканами. Отступая в бою, Осман наступал психологически. Как и Гурко, он добивался главного – не терял инициативы и поддерживал иллюзию противника о значительности своих сил и об их опасном наступательном потенциале. Именно к такому пониманию склонялся в своих воспоминаниях Херберт, когда писал, что «сила колонны», атаковавшая русских, «говорила против того, за что она себя выдавала»[267]. Вспомним – 60, 80 тысяч!.. Именно так к концу августа оценивал силы противника в Плевне Зотов, доведя численность турецкой артиллерии аж до 120–150 орудий. Вылазка же Османа, по Зотову, как раз и «представила неоспоримые доказательства присутствия в Плевне больших неприятельских сил…».
Надо было заманивать турок, отсекать от Плевны или на их плечах ворваться в город, сокрушался Игнатьев, узнав о турецкой вылазке[268]. Но Осман-паша был слишком умен, чтобы дать себя завлечь. Турецкие атаки начались около 8 утра, а в 14 часов Осман уже решил прекратить бой. Н.В. Скрицкий верно отмечает, что русское командование преувеличило возможности турецкого наступления. Однако он опять идет на поводу у Игнатьева, утверждая, что Зотов «не решился использовать в наступлении части 9-го корпуса», движение которых во фланг «наступающим туркам могло привести к гибели части гарнизона Плевны и пленению наиболее энергичного и способного турецкого генерала»[269]. Насколько справедливы подобные упреки?
Передовая позиция у Пелишата (люнет) была занята всего двумя ротами 62-го Суздальского полка. Она не была достаточно укреплена, так как ее не предполагалось упорно оборонять. Сильная укрепленная позиция для всего IV корпуса была оборудована за деревней Парадим. Именно сюда генерал Зотов предполагал стянуть силы корпуса, если бы он подвергся атаке превосходящих сил противника из Плевны.
Узнав о начале атак на передовую позицию у Пелишата, Зотов рассуждал примерно так: это могло быть как началом наступления крупных турецких сил, так всего лишь демонстрацией с целью отвлечь внимание от главного удара – на позиции IX корпуса или по частям румынской армии, переправлявшимся в то время у Карабии. И как писал Куропаткин, «полученные незадолго до того генералом Зотовым сведения подтверждали подобное предположение»[270]. Поэтому до окончательного прояснения обстановки Зотов решил не менять расположение как IX корпуса, прикрывавшего путь на Булгарени, так и одной румынской дивизии, охранявшей никопольское направление.
Превосходящие силы турок стремительной атакой выбили из люнета две роты суздальцев, но с помощью других подоспевших рот полка турки были отброшены. За люнет разгорелся ожесточенный бой, в котором с русской стороны участвовал пока только один Суздальский полк. Несколько раз люнет переходил из рук в руки. Наконец суздальцы, поддержанные тремя батареями, овладели им окончательно, заставили турок отступать и преследовали их около километра, пока не наткнулись на превосходящие силы противника.
Вот именно в это время руководивший боем начальник 16-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Померанцев получил приказание Зотова отступать и завлекать турок на позиции у Сгаловца. Смысл был очевиден: сгаловецкая позиция была ближе расположена к Парадиму, у которого прочно обосновались основные силы IV корпуса, и к плевно-булгаренскому участку софийского шоссе, по которому могли подойти свежие силы IX корпуса. Суздальцы начали отступление, турки снова заняли люнет и дошли до Пелишата. Но здесь Померанцев, усмотрев нерешительность в турецком наступлении, решил «отступить от данного ему приказания». Он направил кавалерию с конной артиллерией против правого фланга турок и тем самым, вместо заманивания, стал отсекать их от Сгаловца. Тем временем два пехотных полка (62-й Суздальский и 63-й Угличский) при поддержке 16-й артиллерийской бригады он бросил в атаку у Пелишата. Атака удалась, и турки вновь были выбиты из люнета.
«В десятом часу, – как писал А.Н. Куропаткин, – генералу Зотову сделалось ясным, что неприятель ведет серьезную атаку на левый фланг общего расположения западного отряда армии, на позиции, занимаемые 4-м корпусом»[271]. И в 11 часов в штаб IX корпуса был доставлен приказ Зотова: «Бригаду пехоты с тремя батареями двинуть по шоссе к Гривице для действия во фланг туркам»[272]. А около 13 часов турки начали новое наступление против люнета перед Пелишатом и сгаловецкой позиции. Они стремились проникнуть в пространство между Пелишатом и Сгаловцом и охватить левый фланг русских. Атака турок была отбита. Около 15 часов противник предпринял последнюю, менее энергичную атаку, снова был отбит и затем начал окончательный отход.
Тем временем бригада (два полка) IX корпуса под командованием Шильдер-Шульднера выступила в полдень по сильной жаре и почему-то с ранцами, отчего передвигалась крайне медленно. А до выхода на левый фланг наступавших турецких батальонов бригаде предстояло пройти около 12 км. К тому же движение такой большой колонны наверняка было замечено турками и вполне могло ускорить принятие решения о прекращении их атак и отходе к Плевне. Об итогах флангового марша бригады в журнале IX корпуса читаем:
