Жорж Блон - Атлантический океан
Первые трофеи Моргана были довольно скромны (рыбачьи лодки, склады испанских торговых контор), но под покровительством своего дяди Морган довольно быстро получил возможности, отвечающие его таланту. Вскоре уже губернатор Ямайки будет воздавать адмиральские почести этому капитану, каждое возвращение которого позволяло значительно пополнить денежные ресурсы города Кингстона (тогда Порт-Ройял, Королевский порт) в пору его бурного роста.
На Ямайке адмирал всегда избирался голосованием всех флибустьеров острова, выбранный утверждался губернатором. После того как старый Мансфельт пропал без вести, Моргану не надо было даже представлять свою кандидатуру, его единодушно утвердили на этом месте и без голосования. К тому времени он уже заставил сдаться на его милость и заплатить выкуп город Сантьяго в Сан-Доминго, Гранаду на севере Никарагуа, Санта-Каталину и Пуэрто-Принсипе на Кубе, не говоря уж об осмотре и захвате множества галионов в открытом море.
Порто-Бельо, городок на атлантическом побережье Панамского перешейка, куда прибывали караваны мулов, груженные слитками золота, был укреплен тремя фортами. Высадившись ночью на берег, Морган неожиданно овладел двумя из них и принялся за штурм третьего. По тактике того времени это прежде всего значило взбираться на стену по приставленным к ней длинным лестницам, а Морган хотел, чтобы потерь у него было как можно меньше. Лестницы носила и приставляла к стене стонущая толпа монахов и монахинь, которых его беспощадная гвардия согнала из монастырей. Их даже заставили подниматься по лестницам под выстрелами перепуганных защитников. Флибустьеры карабкались следом за ними, зажав в зубах ножи.
Оргия по возвращении Моргана в Королевский порт превзошла все, что было до тех пор известно. Владельцы таверн никому уже не давали сдачи, измученные девицы горстями запихивали золотые монеты к себе в тюфяки. Ростовщики и лавочники проводили бессонные ночи над книгами записей и приказывали своим подручным сторожить набитые товаром магазины. Богатство всего острова сразу увеличилось на треть. Суммы, достигшие Лондона, вывели королевскую казну из бедственного положения.
А Морган уже замахивался на большее: устроить нападение прямо на Панаму. Тогда это был очень богатый город с населением около десяти тысяч человек, с обширным, оживленным портом. Многочисленные монастыри и церкви были построены в нем из камня, так же как и все здания, именуемые «королевскими», среди них казначейство, где хранилось перуанское золото. В 1572 году отряд из восемнадцати европейцев и трех десятков негров под предводительством тогда еще не знаменитого Френсиса Дрейка был в двух милях от предместий Панамы, собираясь атаковать один из караванов с золотом, но на город пираты нападать не пробовали.
Морган изложил свой проект Томасу Модифорду, губернатору Ямайки.
– Это мне нравится, – сказал Модифорд, – но хорошо было бы иметь возможность сослаться на провокацию испанцев. Ведь дело идет о солидном кусе, который Лондону будет нелегко проглотить.
В скором времени, возвратившись после удачной операции против Маракайбо, Морган как раз и узрел такую возможность: испанское судно высадило на северный берег Ямайки небольшой отряд солдат, которые жгли дома и хватали людей.
Экспедицию Генри Моргана против Панамы по совершенству ее подготовки и быстрому безошибочному выполнению можно было бы назвать наполеоновской. В собранной адмиралом Ямайки армаде было 28 английских кораблей и 8 французских (флибустьеры с Черепашьего острова), 239 пушек и 1846 человек команды. Цифры, на наш взгляд, мизерные, но в то время в Карибском море еще не видели подобного флота.
Эскадра остановилась перед портом Чагрес на атлантическом берегу перешейка. Триста человек были оставлены для охраны кораблей, остальные (полторы тысячи) на семи баркасах и тридцати шести шлюпках направились вверх по реке Чагрес, а затем продолжали свой путь пешком через джунгли. Предупрежденные разведчиками, испанцы применили против вторгшегося врага тактику сожженной земли. Все было опустошено и брошено, вплоть до самых маленьких деревушек в глубине леса. Ни скота, ни птицы, ни зерна около хижин, собраны и увезены все овощи и фрукты. Получалась удивительная картина: экспедиция шла среди самой густой и обильной растительности в мире и голодала словно в пустыне. Питались флибустьеры травой и листьями. Изнурительная прогулка длилась целую неделю, и вдобавок ко всему перед самой Панамой отряд вымок под грозовым ливнем.
Дон Хуан Перес Гусман, губернатор Панамы, решил сражаться с флибустьерами у самых предместий города, в саванне. У него было тысяча двести пехотинцев, две сотни всадников, довольно многочисленный отряд вооруженных черных рабов и три десятка индейцев, которым было поручено выпустить в нужный момент полторы тысячи диких быков. День был безоблачным и жарким.
Когда Гусман со своими офицерами увидели «пиратскую армию», они застыли от изумления.
Морган назвал придуманное им построение терцией, это был сплоченный строй в виде ромба. Гусман отдал кавалерии приказ начать атаку.
Флибустьеры первых рядов ждали, не сходя с места, а потом, припав на одно колено, открыли огонь. Всадники обходили вражеский клин с обеих сторон под уничтожающим огнем людей Моргана. После двух атак от испанской кавалерии ничего не осталось. Губернатор приказал пехотинцам вести сражение на месте. Часть солдат, потерявших уже боевой дух, отступала под непрерывным огнем противника, а некоторые ни с того, ни с сего безрассудно бросались вперед. Через два часа испанская армия была уничтожена. Дикие быки, которых так и не выпустили на врага, принялись мирно щипать траву.
В то время как флибустьеры входили в город, толпа горожан хлынула в порт и бросилась к кораблям. Судно, сумевшее прежде других поднять паруса и уйти в море, было нагружено самой дорогой утварью из храмов. Среди всего прочего там был массивный золотой алтарь невообразимой ценности. Эта исключительная вещь так никогда и не отыскалась.
Разграбление Панамы, сожженной частично пожаром, продолжалось три недели. Ни один взрослый испанец не мог сохранить себе жизнь, если не уступал всем требованиям флибустьеров. По заведенному уже обычаю Морган поселился в губернаторском дворце, великолепном каменном здании, нетронутом огнем, и, конечно, не лишал себя женского общества. Но одна из самых красивых женщин города, которую он держал пленницей во дворце, – все летописцы той поры называют ее Прекрасной испанкой, не указывая имени, – его отвергла. Ни обещания, ни угрозы на нее не действовали, и все с удивлением видели – небывалое для тех времен зрелище, – что знаменитый флибустьер не решается взять силой желанную женщину. А на обратном пути к Чагресу, куда флибустьеры прихватили пленников в надежде получить за них выкуп, Морган вернул Прекрасной испанке свободу без какого бы то ни было вознаграждения, он даже дал охрану, чтобы проводить ее домой. В мрачной эпопее флибустьеров этот рыцарский штрих кажется ярким романтическим цветком.
Полтораста лет подсчитывали английские историки ценность добычи, привезенной из Панамы: «6 миллионов крон; доля Моргана составляла 400 тысяч песо, т. е. 750 тысяч испанских долларов, а один испанский доллар можно приравнять к золотому доллару». Но в действительности все это нельзя перевести в современные денежные единицы. Можно только понять, что сумма по тому времени была огромной, такой огромной, что вызвала энергичный протест испанского посла в Лондоне. «Подобный грабеж в совершенно мирное время недопустим!» Моргана вызвали в Лондон, и он отправляется туда как бы под арест. Но двор не может забыть оказанных им услуг. Выпущенный вскоре под честное слово на свободу, Морган проводит три года в английской столице, где становится «львом», пользуясь огромным успехом, как у мужчин; так и у женщин. После суда, устроенного для видимости (решение: «Виновность не доказана»), он был вновь отправлен на Ямайку и назначен на должность вице-губернатора.
Вот тут бы Моргану и покончить все расчеты с жизнью, потому что способы исполнения им своих обязанностей не добавили ничего хорошего к памяти о нем. Он превратился в недобросовестного преследователя флибустьеров (став «главой Судебного ведомства», выступает против своих прежних друзей) и к тому же в алкоголика. В пятьдесят лет это уже толстобрюхий болезненный старик. Умер он в 1688 году от туберкулеза, отягченного циррозом печени. Пышность и торжественность его похорон показывают все же, что убогий конец этой жизни не лишил ее былой славы. Четыре года спустя во время землетрясения огромная волна, захлестнувшая Королевский порт на Ямайке, размыла и уничтожила кладбище. Останками самого знаменитого английского флибустьера завладело море.
В то время в деятельности флибустьеров начинается спад, так как между Францией и Испанией был подписан Нимвегенский мирный договор. Авантюристы сначала решительно не замечают этого нового положения вещей, продолжая нападать на испанские галионы и поселения. Людовика XIV это раздражало, и он стал посылать губернатору Черепашьего острова все более и более грозные предостережения. Английские флибустьеры на Ямайке после заключения мира оказались в точно таком же положении и тоже получали разносы. И вот тогда некоторые английские и французские флибустьеры решили перебраться в Южное море.
