Радуга - Русское языческое княжество
К несчастью для него семидесятилетний Олег умер той же зимой, и войска направленные против Литвы возглавил его старший сын Родослав. Во многом похожий на своего отца, но не имевший его полководческих талантов. Рязанская армия смогла освободить Смоленск и вернуть его Юрию (во многом за счет отсутствия там сильного гарнизона), но была разбита подошедшими войсками Семена-Лугвеня Ольгердовича и Александра Патрикеевича Стародубского. Сам Родослав попал в плен, откуда был выкуплен братом и Игорем Сестрорецким за 3000 рублей только через год.
Князем Рязанским был вынужден стать второй сын Олега — Федор, против которого моментально выступил Иван Владимирович Пронский. Опасаясь соперника Федор в 1402 году признал великого князя Василия своим "старшим братом", то есть сюзереном.
Великое княжество Рязанское, достигнув при жизни Олега небывалых высот, после его смерти стало рассыпаться.
После войн с Витовтом 1403–1404 годов Юрий Смоленский все-таки потерял Смоленск и бежал на Москву.
В 1405 году Витовт напал на Новгород и Псков. На помощь псковичам успели подойти только четыре сотни амазонок, которые сыграли важную роль в обороне Воронача (одной из ключевых псковских крепостей). Уже позже, в 1406 году, образовался союз во главе с Василием Московским (который мог простить тестю многое, но только не Новгород и Псков, которые контролировали не менее половины русской торговли).
Удалось договориться с новым ордынским ханом Шадибеком, который отправил на помощь довольно крупный корпус. Сравнив силы Витовт предложил заключить мир.
Однако уже в следующем году он захватил город Одоев. В ответ московский князь повел на Литву крупное войско и сжег город Дмитровец. Однако и в этот раз было заключено перемирие.
В столкновениях с Литвой в 1407–1408 годах основные силы язычников не участвовали, поскольку две тысячи амазонок и семь сотен храмовников (воины Велеса, Баст, Сохмет и Йомалы) помогали Пскову в войне с Ливонским Орденом.
В этом же 1407 году в Сестрорецк из своего первого великого путешествия вернулся Александр Антеров. Еще за 5 лет до того внук Григория Антерова собрал караван и отправился в Самарканд, который на тот момент был крупнейшим торговым центром мира. Оттуда он направился на восток, в 1405 году добравшись до Китая. Год спустя по неизвестным причинам Александру пришлось бежать из Китая в Степь.
Вернулся он по рекам Сибири, описав Байкал, Ангару и Енисей. Именно моментом его возвращения датируется начало нового витка сестрорецкой экспансии на восток — в бассейн Енисея.
Часть 10. Гибель Палача
В 1408 году конфликт между Пронским и Рязанским князьями вылился в войну, завершить которую удалось только благодаря Московскому и Сестрорецкому вмешательству. Её результатом стало разделение Рязанского княжества надвое.
В том же году состоялась очередная литовско-московская война. Вновь все ограничилось демонстрацией сил. Князья, постояв на Угре несколько дней и продемонстрировав свои силы, заключили мир.
И в том же году Василий Московский допустил стратегическую ошибку, приняв на Москве сыновей Тохтамыша. Личных врагов фактического правителя Орды — Идигу и претендентов на Ордынский трон. Это было последней каплей, переполнившей его чашу терпения. И разумеется то, что уже 25 лет сильнейшие русские князья не ездили в Орду, не вовремя и не в полном объеме выплачивали дань. 23 декабря 1408 года эмир Идигу, распространив предварительно слух, что он идёт воевать против Витовта, перешёл границу Московского княжества.
К его приходу готовы не были. К Москве татарская армия подошла 1 декабря.
Василия в это время там не было — он направился в Кострому, руководить сбором армии. Оборонять Москву остался князь Владимир Андреевич Серпуховской. Осадив город, Идигу разослал отдельные отряды для взятия других городов. Таковой участи подверглись Переяславль, Ростов, Дмитров, Серпухов, Верея, Нижний Новгород, Городец и Клин.
За Василием Дмитриевичем была послана погоня численностью тридцать тысяч человек во главе с царевичем Тегрибердеем и князьями Якшибеем (сыном Идигу) и Сентилибеем (естественно, численность приводится номинальная). Великого Князя настигли близ Костромы и прижали к Волге. На её левом берегу в это время уже находилась Сестрорецкая армия (около десяти тысяч человек, в том числе семь тысяч "регуляров" о которых известно точно, и неизвестное число ополченцев и наемников), которая ожидала пока лед станет достаточно прочен для переправы.
Казалось, что Василия Московского пленят на глазах у войска.
Возможно именно поэтому Палач начал переправу. Через реку переправлялись только наиболее подготовленные отряды — 4400 амазонок и 3000 храмовых дружинников.
Храмовники смогли перейти по льду, но переправа заняла более двух часов.
Амазонки во главе с князем пошли по кратчайшему варианту — вплавь через льдины.
Считается, что при этой переправе они никого не потеряли, но естественно это неверно. Просто все утонувшие были отнесены к числу погибших в последующем бою.
В этой битве четыре тысячи амазонок разгромили тридцатитысячный татарский отряд.
В этой битве погиб князь Сестрорецкий — Игорь Третий Палач. В летописях употребляется именно такой оборот, но он не соответствует действительности по нескольким причинам.
1. При учете численности русских войск не учитывается примерно половина войска — личная охрана Палача (четыре сотни отборных амазонок), личная охрана Василия Московского (несколько сотен отборных дружинников) и все храмовые бойцы (поскольку они дескать участвовали в бою только на завершающем этапе).
2. Численность татар приводится "номинальная". Раз было три тумена — значит тридцать тысяч. При этом простейший подсчет показывает, что все тринадцать туменов Идигу состояли из шестидесяти с лишним тысяч человек. Т. е. средняя численность тумена не превышала шести тысяч клинков.
Таким образом только эти два довода кардинально меняют соотношение сил. Из 4 против 30, получается 8 против 18. А ведь имеется и третья причина — ни в один момент времени все татарские войска в бою участия не принимали. Если разделить бой на этапы, то получается следующая картина:
1. Амазонки сокрушают тумен Тегрибердея. 4400 отборных бойцов против 6000 татар, из которых большая часть — рядовые табунщики.
2. Амазонки сражаются против отрядов Якшибея. На этой стадии им не удался таранный удар и бой шел примерно на равных. В этот момент в бой втянулась и охрана Великого Князя. Русские по-прежнему имеют перевес, поскольку имеют более тяжелое вооружение, а татары вступают в бой по частям. 5000 (минус погибшие на первом этапе боя) против 6000.
3. Подходит отряд Сентилибея. В отличие от Якшибея он не стал вступать в бой сходу и сосредоточил свои тысячи. Поэтому его удар был страшен. Где-то в этот момент и погиб Палач. 5000 против 12000 (с обеих сторон уже много погибших и счет иной).
4. В бой вступают подоспевшие храмовники.
Это те соображения, которые необходимо учитывать, читая об этом бое.
* * *Но можно сказать и иначе.
Попытка переправы оказалась неудачной. Дружинников, шедших первыми едва не затащило под лед. В принципе, мужчины могли переправиться, но с Василием была семья — Софья, сын и дочери. Если бы под лед попал он сам или любой из дружинников, то они могли продержаться несколько минут — пока не придет помощь, но дети? Назревала катастрофа — пленение Великого князя на глазах русского войска.
Палач подозвал лидера Белых Волков и своего побратима — Завишу Черного (несмотря на всю оппозиционность жрецов Перуна свою еще детскую дружбу они сохранили до старости). Он приказал ему поднять всех храмовников и поодиночке переправляться через Волгу. Сам же князь направился к амазонкам, которые уже садились в седла (словно почувствовав что-то). Молча он встал на свое привычное место — во главе строя и направил свою бешеную кобылицу в реку.
Сделав всего несколько шагов, его Ведьма проломила лед и недовольно зафыркала.
Игорь наклонился и что-то прошептал на ухо своей лошади, после чего Ведьма все-таки поплыла, ломая тонкий лед. Следом за своим лидером в воду пошли и остальные кони амазонок (Палач традиционно ездил именно на кобылице, являвшейся вожаком княжеских табунов). Так — то теряя брод и начиная плыть, то снова переходя на шаг конные амазонки переправились через Волгу.
Старый, но все еще крепкий пятидесяти восьмилетний Сестрорецкий князь подъехал к Василию Дмитриевичу, надменно улыбаясь. Он считал, что его язычники в очередной раз смогут показать свою силу и упрочить авторитет на Руси. Именно это — желание признания, желание показать себя и своих всю жизнь вело его. В принципе его дед делал нечто подобное, но не на Руси, а в Орде (и менее явно, т. е. более грамотно).
