Лев Трегубов - Эстетика самоубийства
Мы перечислили все эти основные способы в порядке убывания частоты встречаемости, хотя, надо заметить, что статистические данные в этом отношении весьма противоречивы, как и мнения исследователей по этому поводу.
О некоторых способах мы уже говорили, о других речь пойдет ниже в этой главе или более подробно в следующих главах.
Проанализировав всю информацию, касающуюся того, что может влиять на выбор способа самоубийства в эстетическом плане, можно прийти к следующим предварительным выводам:
1. При прочих равных условиях человек стремится выбрать тот способ самоубийства, который наиболее соответствует его понятиям о чести и красоте; приемлемости и допустимости того или иного способа самоубийства в данной социальной среде. Как говорил Розанов: «Если уж нельзя эстетически прожить, то зато эстетически можно умереть».
Помнится, у А. Дюма в романе «Граф Моите-Кристо» Эдмон Дантес, заключенный в камеру замка Иф и лишенный всего, что привязывало его к жизни, впал в угрюмое оцепенение, приходящее с мыслями о самоубийстве. У Эдмона было два способа умереть; один был весьма прост: привязать носовой платок к решетке окна и повеситься; другой состоял в том, чтобы только делать вид, что ешь, и умереть с голоду. Дантес выбрал второй способ — более длительный и мучительный и отверг первый, потому что с детства был воспитан в ненависти к пиратам, которых неоднократно на его глазах вешали на мачте; поэтому петля казалась ему позорной смертью и он испытывал к ней отвращение.
2. При прочих равных условиях человек стремится выбрать тот способ, который, по его мнению, ведет к наименьшему обезображиванию тела.
3. При прочих равных условиях человек всегда считается с тем, какие эстетические переживания вызовет вид его тела у окружающих.
В Японии старики, которые собираются покончить жизнь самоубийством, заранее уходят в такие места, где их заведомо никто не сможет найти. А в древности в этой же стране существовали специальные места, куда по традиции уходили люди преклонного возраста, чтобы умереть там голодной смертью. Никто, кроме этих стариков, не имел права приближаться к этим местам.
Какой же из всех известных нам способов самоубийства, если применять к ним эти три вышеперечисленных критерия оценки, можно условно считать самым «эстетичным»? И вообще, возможна ли в принципе подобная постановка вопроса?
Если мы начнем со второго критерия, а третий тесно с ним связан, тогда мы получим примерно следующую классификацию:
1. Самоотравление.
2. Самоповешение.
3. Самоутопление.
4. Самоубийство с помощью огнестрельного оружия.
5. Самоубийство путем причинения себе тяжелых механических повреждений (с помощью движущегося транспорта, движущихся частей механизмов, падения с высоты и т. п.).
6. Самосожжение.
Однако при этом мы должны тут же оговориться, что эта классификация правомерна только в тех условиях, когда человек имеет возможность самостоятельного, свободного выбора. В тех случаях, когда выбор способа и даже средства самоубийства жестко регламентирован (например ритуальные самоубийства), критерий наименьшей деструкции полностью утрачивает свою силу. Средневековый японец мог покончить с собой, только совершив харакири и никак иначе, турок — только повесившись, а офицер русской армии — только застрелившись. Поэтому эстетическую оценку ритуальных самоубийств следует производить отдельно, и мы посвятим этому отдельную главу.
Интересно, что в начале века среди выдающихся русских писателей, поэтов и деятелей искусства был проведен опрос об их отношении к самоубийству. Среди прочих вопросов был один, касающийся того, какой из способов самоубийства они бы выбрали, если бы имели такую возможность. Так вот, многие из них выбрали самоотравление.
Не случайно Николай Гумилев, который, как известно, обращал на себя внимание современников подчеркнутым эстетизмом, обращаясь к теме самоубийства, выбрал именно самоотравление. Вспомним его известное стихотворение:
Улыбнулась и вздохнула,
Догадавшись о покое,
И последний раз взглянула
На ковры и на обои.
Красный шарик уронила
На вино в узорный кубок
И капризно помочила
В нем кораллы алых губок.
И живая тень румянца
Заменилась тенью белой
И, как в странной позе танца,
Искривясь, поникла телом.
И чужие миру звуки
Издалека набегают,
И незримый бисер руки,
Задрожав, перебирают.
На ковре она трепещет,
Словно белая голубка,
А отравленная блещет
Золотая влага кубка,
А. Н. Толстой в статье «Памяти Н. С. Гумилева», напечатанной в «Последних новостях» (Париж, 23 и 25 октября 1921 года), рассказывает, что у самого Гумилева была неудачная попытка отравиться цианистым калием в Булонском лесу. Толстой пишет, что он так никогда и не узнал, из-за чего Гумилев хотел тогда умереть, но «смерть всегда была вблизи него — думаю, его возбуждала эта близость».
А Глеб Струве даже отмечает в творчестве Гумилева «навязчивую тему самоубийства». Помимо приведенного стихотворения, это самоубийство Гондлы в одноименной пьесе и самоубийство трапезонского царя в «Отравленной тунике», бросившегося вниз с одной из площадок строящегося собора св. Софии.
Весьма распространенная склонность к самоотравлению обусловливается тем, что, с одной стороны, смерть от некоторых ядов, принятых в соответствующей дозировке, быстра и безболезненна, что уже само по себе играет большую роль в предпочтении именно данного способа. С другой стороны, при самоотравлении в большинстве случаев не наблюдается какой-либо видимой деструкции тела. Человек имеет возможность выбора достойного места для окончания жизни, чтобы не качаться на веревке в лесу по воле ветра и не висеть, задрав голову к потолку, в туалете.
При приеме некоторых веществ в больших дозировках человек просто засыпает, сон постепенно переходит в кому и смерть. Для многих, если не для большинства, намного эстетичнее представлять свое тело лежащим после смерти в постели или, в крайнем случае, на полу, чем висящим на веревке или исковерканным каким-либо движущимся транспортом или разбитым об асфальт. Не случайно, по статистике, к самоотравлению чаще всего прибегают женщины, у которых, как правило, эстетические чувства развиты тоньше.
Другое дело, что производство, хранение и продажа веществ, которые могут быть использованы как яды с целью самоубийства, строго контролируются, что искусственно снижает общий процент самоотравлений среди других способов самоубийства, отодвигая их на 3–4-е место после самоповешения, самоутопления и т. д. Подобное ограничение толкает человека, который решился покончить жизнь самоубийством, на иные способы.
В конце XIX — начале XX века в аптеках свободно продавались и опий, и цианистый калий, и, судя по воспоминаниям современников, очереди у аптек не стояли. Если еще в начале века было доказано, что общее количество самоубийств подчиняется строгим статистическим законам и в среднем остается достаточно стабильным в одном и том же государстве на протяжении длительных отрезков времени, то логично предположить, что если мы запретим продажу быстродействующих ядов, то общее количество самоубийц не снизится, а просто мы будем их находить утром не в постели, а под окнами своих домов, в реках или в петле.
Самоотравление как способ самоубийства известно с глубокой древности. Отравилась великая египетская царица Клеопатра, отравил себя Сократ, Демосфен, Сенека и многие другие выдающиеся личности.
Существовали специальные лаборатории, в которых алхимики, запершись в темных подвалах, извлекали и создавали таинственные вещества, ничтожного количества которых хватало, чтобы отравить целую армию. Эти вещества за огромные деньги приобретались знатными вельможами, императорами и царями, заключались в драгоценные сосуды, порой изготовленные из цельных драгоценных камней, и всегда носились при себе. Яд этот всегда можно было использовать при желании для врагов (знаменитый перстень Борджиа), а в случае безвыходной ситуации — выпить самому и не достаться на поругание врагам.
С тех далеких времен человечество значительно продвинулось вперед. Изобретены и созданы сотни самых различных ядов, по сравнению с которыми яды алхимиков — приятный десерт. В настоящее время известны такие вещества, считанных граммов которых хватило бы, чтобы отравить все население земного шара.
В медицине не существует общепризнанной классификации ядов. Условно их можно разделить на местные, оказывающие значительное поражение в области первичного воздействия, и резорбтивные, проявляющие свое действие только после всасывания в кровь. В организм человека яды могут проникать через пищевой тракт, кожу, легкие, при внутримышечных и внутривенных инъекциях. Чаще всего при самоубийствах встречается пероральный прием ядов.
