Михаил Пазин - Неофициальная жизнь Романовых. Царский декамерон
Впрочем, и со многими гвардейцами он «жил» точно таким же образом. Романовская пропаганда расхваливала простоту Петра, который был так непритязателен, так прост в своих привычках, что часто спал в одной постели с матросами и солдатами. Кто же этому поверит? Петр I, оказывается, был полигамным человеком, а проще говоря, «спал» со всеми, кто под руку подвернется, — будь это мужчина или женщина. Вот что интересно — нынешние гомосексуалисты необычайно чтят Чайковского, который, как известно, был из их породы, однако Петра I не вспоминают. Почему? Мы не знаем… Вот бы «демократическая» общественность обрадовалась!
В чем же причина такой гиперсексуальности Петра? Некоторые медики объясняют это «синдромом гиперактивности», вызванного кислородным голоданием в утробе матери. У матери Петра, Натальи Кирилловны Нарышкиной, действительно роды были затяжными. Отсюда, мол, и алкоголизм Петра, и его асоциальное поведение. Также к этому добавляют патологическую супружескую неверность и увлечение наркотиками (в данном случае табаком). Многие ученые считают, что эпилептики (каким и был Петр) часто являются сексуальными маньяками. Однако, нам кажется, что все эти медицинские причины выдуманы задним числом, чтобы хоть как-то объяснить поведение Петра. На самом же деле это было результатом недисциплинированности, вседозволенности и безнаказанности царя; его никто и никогда не ограничивал в своих действиях, а окружение только развивало дурные наклонности Петра. Вот вам и ответ, без всяких там мудреных психиатрических терминов.
Петр I, «Дракон Московский», кровожадный коронованный мерзавец и самодур, скончался в страшных мучениях 28 января 1725 года в возрасте 53 лет, так и не познав истинной любви к ЖЕНЩИНЕ и настоящей радости отцовства. Можно даже пожалеть его как несчастного человека.
О народных симпатиях к нему говорит один интересный факт: в российской истории немало встречалось самозванцев, выдававших себя то «за чудом спасшегося царевича Дмитрия», то за «Алексея Петровича», за «Петра II», «Иоанна Антоновича», «Петра III», «Павла I», но за «Петра I» — никогда! Никто не захотел присвоить себе сомнительной славы Петра! Так что без комментариев…
МАРТА ЖАВОРОНКОВА
(императрица Екатерина I) Царица долго стояла на коленях перед императором, испрашивая прощения всех своих поступков; разговор длился больше трех часов, после чего они поужинали вместе и разошлись. Отношения между Петром I и Екатериной оставались очень натянутыми до самой смерти первого. Они больше не говорили друг с другом, не обедали и не спали вместе. Меньше чем через месяц Петр I умер.
Эту даму мы знаем под именем императрицы Екатерины I (1725–1727). Происхождение ее темно и загадочно, да и вообще, откуда она взялась на русском троне? Попробуем разобраться в личности этой женщины и ее любовных похождениях.
Достоверно известно, что она родилась 5 апреля 1684 года и была прислугой у немца пастора Питера Глюка в городе Мариенбурге (Лифляндия), которым владели шведы. Она являлась лютеранкой, поэтому в России ее считали то ли немкой, то ли полячкой, то ли латышкой. Тогда писали просто — «лифляндец», по месту проживания, без указания национальности. Также была известна ее девичья фамилия — Скавронская. С польского ее фамилия переводится как Жаворонкова (скавронек — жаворонок).
Существуют, по крайней мере, четыре версии того, кто же были эти Скавронские. Первая версия состоит в том, что Марта была дочерью литовского крестьянина Самуила Скавронского. Сразу же возникает вопрос: так литовка она или латышка? Впрочем, эстонцы тоже считают ее своей, поскольку Петр I разбил в Таллине парк в ее честь, названный Кадриорг (сад Катрин). В лживом романе Алексея Толстого «Петр 1» упоминается, что она говорила по-русски с акцентом. Но если она была литовкой, то фамилия выдает ее русское или, по крайней мере, белорусское происхождение. Следовательно, говорить по-русски с акцентом она не могла. Происходили Скавронские из-под Минска, входившего тогда в Великое княжество Литовское. Звали их изначально Скаврощуками. Самуил Скаврощук был крепостным крестьянином польского помещика и от притеснений последнего сбежал во владения шведов. Шведы хоть и не отменяли крепостного права в Лифляндии, но беглецов считали свободными людьми и обратно их не выдавали. Во время бегства от пана Самуил Скаврощук полонизировал свою фамилию, взяв имя своего хозяина, и стал теперь называться Скавронским. Впрочем, были хорошо известны и ополяченные белорусы графы Скавронские. Когда они появились в Петербурге в 1710-х годах, поплыл слух, что это племянники и братья Екатерины, но все это оказалось выдумкой: графы Скавронские никем ей не доводились.
У Самуила Скавронского водились деньги, на которые была арендована мыза под Мариенбургом, и на этой мызе у него родилось семеро детей — четверо мальчиков и трое девочек. Но потом была чума, и Бог прибрал к себе отца Марты и старшего брата. Тогда-то и взял себе в услужение Марту пастор Глюк. Мать Марты до своего замужества предположительно принадлежала ливонскому дворянину фон Альведалю, сделавшего ее своей любовницей, и Марта являлась плодом этой связи. Так, в грехе, и была зачата та, которая впоследствии стала русской императрицей под именем Екатерины I. Родовая развращенность матери передается как родовое проклятие — Марта рано познала мужчин, была неимоверной распутницей и не оставляла этих занятий до самого конца своей жизни.
Изначально имя будущей императрицы было Марфа, и она была православной, но пастор Глюк перекрестил ее в лютеранство. При этом он лишь слегка модернизировал ее имя; так Марфа стала Мартой. У пастора был большой дом, и, поскольку в крепости Мариенбург жилья было мало, у него всегда стояли квартиранты. Их-то по доброте душевной и ублажала «благочестивая Марта». От одного из них, литовского дворянина Тизенгаузена, Марта даже родила дочь, умершую через несколько месяцев. Поговаривали, что она была любовницей и самого пастора, но эти сведения находятся лишь на уровне слухов.
Она вместе с детьми пастора получила воспитание, сводившееся к умению вести хозяйство и рукодельничать, однако ни читать, ни писать пастор так Марту и не обучил. Он не очень заботился об ее образовании. Впоследствии стоило немалых трудов, чтобы научить ее подписывать хотя бы самые важные императорские указы.
Незадолго до осады крепости пастор Глюк решил положить конец распутству Марты, выдав ее замуж. «Добрый» пастор дал сироте приданое и подобрал ей жениха — королевского драгуна Иоганна Крузе. Свадьбу справили в Иванов день, 6 июля 1702 года. Ей в ту пору было 18 лет — вполне зрелая женщина по тем временам. Марта оставалась в доме пастора Глюка, а Иоганн служил в гарнизоне Мариенбурга. Свое хозяйство молодая чета так и не успела завести — через неделю после свадьбы Мариенбург осадили русские войска. Началась Северная война за возвращение Прибалтики в лоно России.
Крепость Мариенбург построили еще в рыцарские времена посреди озера Алуксне, на территории современной Латвии. С берегом озера крепость соединял мост на каменных сваях. 25 августа, когда русские уже входили в крепость, а гарнизон готовился к капитуляции, Иоганн Крузе зашел попрощаться с женой. Она сама предложила ему бежать — мол, смотри, на том берегу озера русских нет! Иоганн и еще двое шведских солдат уплыли через озеро, и с тех пор Марта больше никогда его не видела.
Иоганн Крузе служил в шведской армии еще много лет, под старость — в гарнизонах на Аландских островах. Выслужив пенсию, он никуда не уехал, поскольку близких и родственников у него не было. Новой семьи Иоганн тоже не завел, и пастору объяснил, что жена у него уже есть, быть двоеженцем и брать грех на душу он не желает. Иоганн ненадолго пережил свою законную жену Марту, скончавшись в 1733 году.
Дальнейшая история Марты, а вернее, фру Крузе, более-менее известна. При штурме крепости Мариенбург настил моста, соединявшего остров с берегом, был разбит из пушек, но каменные опоры, на которых он стоял, остались. К острову подошла целая флотилия русских судов и лодок. Когда начались переговоры о сдаче крепости, мирное население стало перебираться по кое-как наведенному настилу моста. В это время два шведских офицера взорвали пороховые склады в крепости. Взрыв был настолько сильным, что камни стали падать в озеро и перебили много людей, пытавшихся перебраться по импровизированному мосту.
Существует две версии, что произошло потом. По одной из них, русские солдаты стали хватать людей и делить их. Нравы тогда были грубые, и города брали «на штык», со всеми вытекающими отсюда последствиями. Марта досталась одному из них. По второй версии, Марта упала в озеро: ее столкнули туда люди, метавшиеся под градом камней. Она стала кричать по-русски: «Солдат, помоги!» Один русский солдат втащил ее в свою лодку. Дальнейшие версии расходятся лишь незначительными деталями. Например, была ли она кратковременной любовницей только одного солдата, который вытащил ее из озера, или нескольких, переходя от одного к другому. Сами ли солдаты продали ее фельдмаршалу Б. П. Шереметеву за серебряный рубль или он сам ее заметил и отнял у солдат по собственной инициативе. Главное, что она оказалась в доме пожилого, 50-летнего Шереметева, тем самым сделав головокружительную сексуальную карьеру — от разовой солдатской потаскухи до наложницы главнокомандующего.
