Владимир Захаров - История Мальтийского ордена
Орден неоднократно подавал жалобы польскому королю, но они оставались без ответа. В 1772 г. Великий магистр отправляет в Россию кавалера Ордена графа Саграмозо, который не только хорошо знал императрицу Екатерину, но и выполнял ее некоторые весьма деликатные поручения.
12 июля 1772 г. Саграмозо послал императрице письмо с просьбой об оказании поддержки в Острожском деле. Но у Екатерины II в то время отношение к ордену было отрицательным. Поэтому на письме мальтийского посланника она начертала для графа Панина следующую резолюцию: «Прошу Вас дать Кавалеру Саграмозо очень вежливый и лестный ответ, поскольку это лично его касается, так как этот человек выказывал мне много привязанности в продолжение почти 30 лет; без сомнения, если б его Орден должен был прислать сюда кого-либо, то никто не мог бы мне быть приятнее его, но этот Орден такой Walsch[108], он так удалился от своих обетов и выказал нам так мало доброжелательства, что в этом Острожском деле, которое хотят провести при помощи нашего влияния, причем в случае успеха польские командорства наполнятся Walsch’cкими тварями, — мне нет ни малейшей охоты беспокоиться для господ мальтийцев»[109].
И даже несмотря на такое отношение, графу Саграмозо при личной аудиенции удалось склонить Екатерину вступиться за права Ордена в Польше. Заручившись поддержкой России, Австрии и Пруссии, Саграмозо отправился в Варшаву с письмом Екатерины II к Станиславу Понятовскому. Одновременно была отправлена нота от трех государств, в которой ее представители настаивали на создании специальной комиссии для решения проблемы. Король с Сеймом считали права Ордена на майорат спорными и стали их рассматривать только благодаря второй ноте трех государств. На основании заключения комиссии 14 декабря 1774 г. было учреждено Великое приорство польское с шестью командорствами. Из 300 тыс. злотых, которые давал Острожский майорат, 120 тыс. передавалось на содержание учреждений Ордена в Польше. После этого Мальтийский орден своим рецессом (лат. — отступлением) от 2 февраля 1775 г. посчитал свои претензии на майорат удовлетворенными[110].
Прошло несколько лет, и Польское Великое приорство осталось единственным возможным источником доходов. Но вновь возвращаться к этому вопросу было весьма сложно. И тут подвернулся удачный случай. В 1793 г. Волынь с Острожским майоратом перешла по второму разделу Польши под власть России, а с этим и доходы Приорства обращены были в казну империи. Совершавшие этот раздел правительства России, Пруссии и Австрии приняли на себя уплату некоторых польских государственных долгов. Тогда-то они признали законными и претензии Ордена
Для решения этого вопроса в Россию с дипломатической миссией был направлен посол Ордена в ранге Полномочного министра граф Джулио Рене Литта. В октябре 1795 г. он имел аудиенцию у императрицы, встречался со многими сановниками, однако переговоры зашли в тупик. Как весьма точно определил сложившуюся в то время ситуацию кн. П.П. Вяземский, «политические выгоды, которые можно было извлечь из покровительства Ордену, представлялись, вероятно, затруднительными в последние годы царствования Екатерины и слишком сложными. Денежные претензии в отношении к правительству могли оказаться неосновательными, так как, в сущности, они базировались на частном имуществе при спорном завещании»[111].
Глава 4
ПАВЕЛ I И ЕГО СВЯЗИ С ОРДЕНОМ СВ. ИОАННА
Через год Екатерина умерла, так и не решив проблему «Острожского наследства», оставив ее своему преемнику, 42-летнему Павлу Петровичу, ставшему во главе крупнейшей державы мира.
Немало читавший о жизни иоаннитов и весьма расположенный к рыцарским идеалам, Павел I по вступлении на престол повелел немедленно решить дело об Острожском майорате в пользу Ордена, приняв решение о заключении с Орденом международного договора — Конвенции. Она была подписана в январе 1797 г.
Для Мальтийского ордена это соглашение с Россией имело огромное политическое и экономическое значение. Во-первых, создавалось новое Великое приорство Российское (для католиков), заменившее внутри Мальтийского ордена бывшее Великое приорство Польское. 10 новых командорств Российского Великого приорства никому не могли быть жалуемы, кроме российских подданых. Их владельцы должны были выплачивать в орденскую казну дополнительно 29 000 злотых. Во-вторых, предполагаемый ежегодный доход Ордена в размере 120 тыс. злотых Павел I увеличил до 300 000. Одновременно ежегодный взнос в орденскую казну поднимался до 41 тыс. злотых. В-третьих, было дано разрешение на создание новых командорств, а достоинство Великого приора и командоров «не должны ни под каким видом жалованным быть кому-либо иному, кроме подданных Его Империи, кои, по учреждениям Мальтийского ордена, могут быть приняты в оный»[112]. Был урегулирован и прием в Орден. В-четвертых, Павел I согласился выплачивать Ордену ежегодную сумму в 96 тыс. злотых (что при пересчете составляло 5000 голландских червонцев), как погашение задолженности Великого приорства Польши.
Однако с ратификацией этого соглашения произошли непредвиденные задержки, курьер, везший документы на Мальту, попал в руки французов. А содержимое его курьерской сумки было вскоре опубликовано во французских газетах, развернувших ожесточенную кампанию против Павла I, обвиняя его в желании захватить Мальту.
Пока были изготовлены заново все акты и второй курьер прибыл на Мальту, наступила середина лета. За два дня до его прибытия, 13 июля 1797 г., умер Эммануил де Роган. Вновь избранный Великий магистр Фердинанд фон Гомпешцу Болхейм собрал Капитул лишь 7/18 августа, тогда и был подписан Акт ратификации. В знак признательности Священный совет Ордена решил возложить на русского императора титул Протектора (Покровителя). Бальи граф Джулио Литта был назначен Чрезвычайным послом Ордена при петербургском Дворе. В знак благодарности за милости, оказанные русским государем их Ордену, были присланы в качестве подарка Павлу Петровичу через Литта золотой медальон-реликварий с частицей шипа от тернового венца Спасителя, принадлежавший знаменитому магистру Ла Валлетту, которого Павел боготворил.
Решения Капитула Ордена святого Иоанна Иерусалимского стали известны в Петербурге поздней осенью 1797 г. Торжества были назначены на 27 ноября, хотя Литта приехал заранее, но все время провел в Гатчине. Оттуда он въезжал в Петербург через Калинкинские ворота.
29 ноября ему была назначена торжественная аудиенция в Зимнем дворце. Русский император согласился принять новое для него звание Протектора Ордена. Церемония прошла с подобающей пышностью.
Герцог Гольштейн-Бек, участник и очевидец тех событий, в своем письме подробно описывает, как торжественно прибыл на 48 «запыленных» экипажах «посланник в Петербурге маркиз Литта», его встречу с русским императором и их троекратное рыцарское лобызание, затем процедуру, происходившую во дворце. Как Павлу I был преподнесен медальон Ла Валлетта, и как были вручены почетные Большие Кресты бальи императрице Марии Федоровне и трем великим князьям — Александру, Константину и Николаю, «а затем крест для нашего Великого приора». Столь же торжественно император возложил крест и супервест на принца Конде и «признал нашего принца Великим приором нашей России. Немолодой, уже престарелый, больной человек, неправящий принц на церемонии прослезился и был весьма польщен вниманием».
В пять часов все собрались вновь, и «торжественно происходило новое посвящение в рыцари: Безбородка, Куракина и бывшего посланника в Варшаве фон Сиверса, а также немало других лиц оказались простыми шевалье (кавалерами, рыцарями. — Авт.)… Вечером наш кружок собрался у императрицы, было очень трогательно, когда вошел император в большом плаще и с крестом, подаренным ему Великим магистром, его когда-то носил Ла Валлетт»[113].
Через своих посланников Павел I известил о получении им звания Протектора все европейские дворы.
Появление Великого приорства Российского (католического) и желание вступить в Орден большого количества православного русского дворянства привело Российского императора к мысли учредить еще одно Приорство — для православных. Но решить такой вопрос самостоятельно Павел не мог, хотя прецедент был: существовал некатолический (протестантский) Великий бальяж Бранденбурга). В то же время в самом Великом приорсгве Российском (католическом), вскоре после его основания из 8 баль Большого Креста оказалось лишь 2 католика, а из 35 членов Приорства 10 человек тоже не были католиками.
Понимал необходимость создания Приорства для русского православного дворянства и граф Джулио Литта. В своих депешах, адресованных правительству Ордена, он не раз объяснял необходимость принятия такого решения объективной реальностью — выделить православных в самостоятельное Приорство. И этот проект был поддержан Великим магистром и Священным советом.
