Михаил Елисеев - Скифы. «Непобедимые и легендарные»
И все же Иданфирс страшно разъярился, услышав надменное требование Дария, ему хотелось сразу послать своих воинов на персов и сразиться с ними, но царь себя сдержал — пусть все идет так, как идет, возможно, перс сознательно провоцирует его на атаку и сражение. Ситуация для Дария складывалась просто критическая, и единственным выходом из нее была победа в решающем бою, которого кочевники тщательно избегали. Силы скифов по-прежнему были разделены, и Иданфирс, и Таксакис действовали непосредственно против Дария, а вот Скопасис со своим отрядом выдвинулся восточнее, находясь ближе к Истру и месту переправы через него. Дальнейшие планы вождей исходили из сложившейся на данный момент обстановки — отступление решили пока прекратить, зато все силы бросить на истребление персидских фуражиров и довести проблему обеспечения царских войск продовольствием до критической точки, а заодно потревожить боевой стан врага ночными набегами. И началось! Яростные бои развернулись на всех направлениях от лагеря персов, откуда выходили отряды фуражиров в поисках провианта. Скифские конные лучники словно гигантский осиный рой кружили вокруг царского стана, атакуя любой выходивший оттуда отряд, а затем стремительно скрывались в степи. Очень часто навстречу скифам выезжала персидская кавалерия и шла в атаку, надеясь отбросить кочевников, но те в ближний бой не вступали, а, отстреливаясь, начинали стремительно уходить. Персы и мидяне, сами прекрасные наездники и стрелки, преследовали врага, но когда противники оказывались на достаточном расстоянии от лагеря, то скифы останавливали коней, разворачивались и начинали сбивать стрелами лихих восточных наездников. Царские кавалеристы не оставались в долгу, и стрелковый бой разгорался не на шутку — валились с лошадей сраженные всадники, бились на земле раненые кони, а противники, озверев, продолжали поливать друг друга ливнем стрел. И все чаще успех в таких стычках оставался за скифами, а азиатские всадники, не выдерживая быстрой и меткой стрельбы своих врагов, бросались наутек, устилая путь отступления телами убитых товарищей. Спасая свою жизнь, они мчались к лагерю, чтобы там укрыться за боевыми порядками пехоты и пеших лучников, а потом прийти в себя от того кошмара, который назывался «скифская война». Пехотинцев, которые укрывались за громадными плетеными щитами и находились под прикрытием персидских лучников, пращников и метателей дротиков, степные наездники не атаковали, а выпустив несколько стрел, мчались назад. И так изо дня в день, накал боев не ослабевал ни на минуту, но военачальники докладывали Дарию, что боевой дух в армии стал резко падать, постоянные неудачи, большие потери в людях и нехватка продовольствия отрицательно сказываются на состоянии войск. Но скифы неожиданно для себя столкнулись с проблемой, которая осложнила их действия во время нападений на лагерь персов. Вот что поведал об этом Геродот: «Теперь я расскажу о весьма удивительном явлении, которое благоприятствовало персам и мешало скифам при их нападениях на стан Дария, именно о реве ослов и о виде мулов. Ведь, как я уже раньше заметил, во всей Скифской земле из-за холодов вообще не водятся ослы и мулы. Поэтому-то ослиный рев приводил в смятение скифскую конницу. Нередко во время нападения на персов скифские кони, заслышав ослиный рев, в испуге поворачивали назад: в изумлении они поднимали уши, так как никогда прежде не слыхивали таких звуков и не видывали подобной породы животных. Впрочем, это обстоятельство лишь короткое время помогало персам на войне». Ситуация очень напоминала ту, которая сложилась во время битвы под Сардами между Киром и Крезом — только там коней лидийской кавалерии привели в замешательство верблюды. Но, как правильно заметил «отец истории», так долго продолжаться не могло, потому что кони степняков постепенно привыкали к голосам неведомых зверей, и их нападения на стан персов по ночам становились все более наглыми. Поэтому Дарий стал подумывать, а не пора ли сниматься с лагеря и двинуться в другой район, не опустошенный его врагами.
Но Иданфирс явно не желал выпускать противника из той западни, в которую его заманил, ему было просто жизненно необходимо удерживать персов в этой разоренной и опустошенной стране, где их прекрасная армия с каждым днем теряла свою боеспособность. Поэтому он пошел на очередную хитрость — оставляя или без присмотра, или с малой охраной небольшое количество скота, позволял персидским солдатам практически беспрепятственно им завладеть, создавая у последних иллюзию легкого успеха. Радости воинов не было предела, когда кавалеристы Дария стали возвращаться в лагерь, гоня перед собой захваченный у противника скот. Но за этим показным успехом скрывалось то, что еды на всех по-прежнему не хватало, войска каждый день несли страшные потери, а количество раненных от скифских стрел стало превышать все мыслимые пределы. Только тут до персидских полководцев наконец-то дошло, как ловко дурят их скифские вожди, удерживая на месте небольшими подачками, а сами тем временем ловко превращают некогда могучую армию в неорганизованную и небоеспособную толпу. Ситуация становилась катастрофической, и требовалось срочно принимать какое-либо спасительное решение. А решение напрашивалось одно — дать врагу сражение, пока армия еще достаточно сильна и готова исполнять приказы своего царя и полководцев. Только вот никто не знал, как к этому сражению вынудить врага, и пока персидская верхушка размышляла над этим в царском шатре, в лагере все продолжало идти своим чередом — ежедневные бои, потери, десятки раненых, острая нехватка продовольствия и начавшееся брожение умов. Наступил критический момент всей кампании, все висело на волоске, который каждую секунду грозил оборваться, и начинался последний этап одного из величайших противостояний в истории Древнего мира.
* * *Теперь скифские вожди могли убедиться, что их стратегия приносит ощутимые плоды, а потому решили сломать персов морально — отправили к ним посольство с дарами. Посольство посольству рознь, да и дары бывают разные, но персидский владыка так заждался скифских посланцев с изъявлением покорности, что, не чуя никакого подвоха, быстро принял посла. А вот сама встреча разочаровала — скифский глашатай вручил царю дары и со словами, что если персы достаточно умны, то они сами поймут их значение, удалился.
Сказать, что дары были странные, — значит ничего не сказать. Мышь, лягушка, птица и стрелы — негусто для Великого царя, претендующего на власть над всей Ойкуменой, но очень многие люди видят только то, что хотят видеть, и слышат только то, что хотят слышать. А потому Дарий, не мудрствуя лукаво, истолковал их смысл так, как ему хотелось бы услышать. «Дарий полагал, что скифы отдают себя в его власть и приносят ему в знак покорности землю и воду, так как де мышь живет в земле, питаясь, как и человек, ее плодами; лягушка обитает в воде, птица же больше всего похожа по быстроте на коня, а стрелы означают, что скифы отказываются от сопротивления. Такое мнение высказал Дарий. Против этого выступил Гобрий (один из семи мужей, которые низвергли мага). Он объяснял смысл даров так: «Если вы, персы, как птицы, не улетите в небо, или, как мыши, не зароетесь в землю, или, как лягушки, не поскачете в болото, то не вернетесь назад, пораженные этими стрелами». Судя по всему, царь действительно искал в подарках смысл того, что скифы признают его власть над собой, надеясь на этой мажорной ноте закончить кампанию и убраться за Истр подобру-поздорову. А тут такие дары и такой в них смысл! Это было очень обидно для персидского владыки и смахивало на наглость со стороны скифов, но он догадался, к чему идет дело. Дарий отдавал себе отчет в том, что ситуация вышла из-под контроля, все идет не так, как ему хотелось бы, а шансы выбраться из ловушки уменьшаются с каждым днем. Царские войска вымотаны беспрерывными маршами, летучие отряды скифов наносят персидским воинам колоссальные потери, а число больных и раненых растет с катастрофической быстротой. Возникли серьезные проблемы с пропитанием как для людей, так и для лошадей, а перспектив для их улучшения видно не было. Но самое главное, противник упорно избегает боя, прячется от него и наносит лишь мелкие, но многочисленные и чувствительные уколы. Последнее время Дария не покидало чувство, что с тех пор, как он бросил недостроенные укрепления вдоль реки Оар и пошел обратно на запад, его поход обречен на неудачу. Глобальная цель, ради которой все и затевалось, отошла куда-то в тень, а все затмила совершенно другая — настичь скифов и дать им правильное сражение. Но повелитель Востока и не подозревал, насколько близко он в этот момент оказался от того, чтобы осуществить свою мечту.
* * *Пока персы изощрялись в разгадывании скифских загадок, Иданфирс и Таксакис обсудили положение дел — ситуация складывалась для них очень благоприятная, их войско было свежим и готовым к сражению, боевой дух воинов был необычайно высок, долгое отступление всем надоело, и скифы рвались в бой. Враг же, напротив, понес серьезные потери, был изнурен, моральное состояние персов оставляло желать лучшего, поскольку погоня по степям за неуловимым противником отняла все силы — и душевные, и физические. А потому было вождями решено — не дожидаться подхода отряда Скопасиса, а пойти самим навстречу захватчикам и дать бой — причем бой на уничтожение, чтобы никто не ушел, чтобы навеки остались в негостеприимных скифских степях. Но сражение всегда полно всяких неожиданностей, а потому существовал шанс, что кому-то из персов удастся прорваться с поля боя или, отбившись от погони, уйти за Истр. А вождям очень хотелось устроить показательную расправу над врагом, чтобы навеки отбить у всех охоту вторгаться в их земли. И потому накануне решающего сражения небольшой скифский отряд помчался на запад, к берегам Истра, где эллины охраняли мост, передать им предложение своих царей. Вот что они просили передать грекам: «Ионяне! Мы принесли вам свободу, если вы только пожелаете нас выслушать. Мы узнали, что Дарий повелел стеречь мост только 60 дней, и если он за это время не придет, то вы должны вернуться на родину. И вот если вы теперь так и поступите, то не провинитесь ни перед царем, ни перед нами. Обождите указанное вам число дней и после этого отплывайте на родину». Это было как раз то, чего боялся Гобрий, реакцию ионийцев на подобное предложение предугадать было нетрудно, и ответ, который понесли посланцы назад своим царям, гласил, что эллины поддержат скифов в их борьбе с общим врагом и приложат все усилия, чтобы не допустить переправы персидской армии.
