Андрей Васильченко - Арийский миф III рейха
2 апреля 1936 года, то есть спустя полгода после вступления в силу Нюрнбергских законов, министр юстиции рейха Гюртнер направил всем органам юстиции циркулярное указание с рекомендациями о порядке исполнения Закона «О защите немецкой крови и немецкой чести» следующего содержания: «…Пункт 2 параграфа 5 Закона „О защите немецкой крови и немецкой чести“ предусматривает в случае доказанного судом осквернения немецкой крови вследствие запрещенной внебрачной половой связи между немцем (немкой) и евреем (еврейкой) в качестве меры наказания тюремное заключение или каторжные работы. По имеющейся в министерстве
статистической информации, до сих пор в качестве меры наказания за нарушение закона в основном назначалось тюремное заключение. Между тем осквернение немецкой крови является тягчайшим преступлением, что предполагает неукоснительное исполнение закона и предусмотренных им мер наказания. После вступления закона в силу прошло достаточно времени для осознания того, какое основополагающее значение он имеет для претворения в жизнь национал-социалистской расовой теории. Отсюда следует, что все нарушения закона, даже менее серьезные по характеру, следует рассматривать как тяжкие преступления. Каторжные работы являются в данном случае наиболее подходящей мерой наказания.
Следует также признать недопустимым и то, что еврейская сторона совершенного преступления получает, как правило, более мягкое наказание, чем немецкая сторона. Для немца — нарушителя закона — его принадлежность к германской расе служит для судов отягчающим обстоятельством, в результате чего ему присуждаются каторжные работы. Его еврейскому сообщнику суд назначает, как правило, лишь тюремное заключение.
Я также категорически не согласен с существующей в некоторых судебных решениях тенденцией рассматривать в качестве смягчающего обстоятельства случаи, когда преступная половая связь между немцем (немкой) и евреем (еврейкой) возникла до вступления в силу закона и продолжается уже длительное время. Закон требует немедленного прекращения подобных отношений, и тот факт, что эта преступная связь носит долговременный характер, не может служить смягчающим обстоятельством для судов. Я надеюсь, что органы юстиции и суды внесут необходимые коррективы в свою практику».
Комментарии к национал-социалистскому расовому законодательству
Нюрнбергские законы справедливо считаются вершиной антиев-рейского законодательства. Фактически они официально оформили дискриминацию евреев по расовому признаку во всех сферах жизни общества. Принципиально важным было то, что нацистские расовые нормативные и законодательные акты 1933–1935 годов (Закон «О восстановлении профессионального чиновничества» от 7 апреля 1933 года и инструкция по проведению его в жизнь, Закон «О гражданстве» и Закон «О защите немецкой крови и немецкой чести» от 15 сентября 1935 года, а также поправка к Закону «О гражданстве» от 14 ноября 1935 года) и другие, дополняющие и уточняющие их официальные документы ввели в юридический оборот в рамках нацистского права закрепленные законодательно определения «еврей», «ариец», «неариец». В соответствии с этими нормативными актами человек в нацистской Германии считался евреем, если:
трое из родителей его родителей были евреями;
двое из родителей его родителей были евреями, а сам человек состоял в браке с евреем (еврейкой) или исповедовал иудаизм.
Нетрудно заметить, что расовое определение еврейства 1933 года формально было более строгим. Например, в 1933 году человек, у которого кто-то из родителей его родителей был евреем, сам считался «полным евреем», а по законам 1935 года — уже нет. Однако это отнюдь не свидетельствовало о смягчении расовой политики нацистов. Скорее, следует говорить о реакции нацистских «правоведов» на реалии жизни, в которой имелись самые сложные с расовой точки зрения коллизии.
Любопытно, что нацистское расовое законодательство 1933–1935 годов использовало и такой «правовой» термин, как «степень загрязнения арийской крови», которую можно было подсчитать в процентах по специальной методике и, таким образом, решить конкретную человеческую судьбу. Так, при наличии трех евреев в числе бабок и дедов у человека «преобладала» еврейская кровь. Если евреями были только двое из бабок и дедов, человек имел право сам определить свою расовую принадлежность. Его решение в таких случаях обозначалось особым термином — «самоидентификация». Дети от смешанных браков считались евреями, если они состояли в браке с евреями или принадлежали к иудейской общине.
Таким образом, можно констатировать, что нацистская расовая доктрина весьма эклектично подходила к определению «еврейства», смешивая два различных основания: биологическое и конфессиональное (религиозное). Так, для детей и их родителей принадлежность к евреям определялась по биологическим основаниям, а для бабушек и дедушек — по религиозным. Впрочем, идеологов Третьего рейха подобная «научная некорректность» не смущала, в решении «еврейского вопроса» все средства были хороши.
Кроме того, в нацистскую расовую терминологию и, соответственно, во внутреннюю антисемитскую политику был введен специальный термин — «мишлинге» — «метис». Так стали называть «смешанные» или «нечистокровные» категории лиц, среди родственников и предков которых были евреи, В соответствии с нацистской расовой доктриной существовали «метисы» первой категории — «полуевреи» и «метисы» второй категории — «четвертьевреи». В смешанных браках, где мать или отец являлись евреями, к «метисам» относили их детей. В отличие от чистокровных евреев, «метисы» не являлись объектом целенаправленного преследования и истребления в нацистской Германии. Статс-секретарь министерства внутренних дел Вильгельм Штуккарт, один из разработчиков проекта Нюрнбергских законов о гражданстве и расе, был, например, принципиальным противником депортации и преследований «мишлинге» на том основании, что это означало бы «принесение в жертву германской крови». Штуккарт полагал, что «биологически опасно вводить германскую кровь во вражеский лагерь. Интеллект и блестящее образование полуевреев, обусловленное их связью с германской нацией, делают их естественными лидерами за пределами Германии, и потому они весьма опасны. Я предпочитаю видеть „метисов“ умершими естественной смертью внутри Германии».
Чтобы приблизить «народные массы» к существу и сути Нюрнбергских расовых законов в области «законодательной защиты немецкой крови от чужеродного еврейства», нацистскими правоведами были разработаны специальные наглядные таблицы, демонстрировавшие немцам, когда, собственно, появляется опасность «преступного кровосмешения» и с кем следует вступать в брак для сохранения «чистоты арийской крови». Позиция Штуккарта, равно как и точка зрения цитированного выше советника Лёзенера, по сути дела, отражала элементы прагматичного подхода к проблеме той части нацистских функционеров, которые, конечно же, не питали добрых чувств к евреям, но, будучи практиками государственного управления, стремились «выжать» из лиц, которых можно было поставить под сомнение по совершенно официальным основаниям, максимум пользы для рейха, будь то научная одаренность, административный талант или военные способности. Наиболее яркий пример такого подхода — сам «главный гонитель» немецких евреев тех лет Герман Геринг. Именно ему принадлежала ставшая поистине нарицательной в официальных инстанциях рейха и передаваемая без свидетелей от одного чиновника к другому крылатая фраза: «В своем ведомстве я сам определяю, кто у меня еврей, а кто нет». И это были не пустые слова. Известна почти анекдотическая история, связанная с заместителем Геринга в министерстве авиации, начальником вооружения люфтваффе генерал-фельдмаршалом Эрхардом Мильхом. В 1933 году Геринг, хорошо знавший Мильха и ценивший его организаторские способности, назначил его статс-секретарем министерства авиации. Однако существовал фактор, делавший невозможным государственную и военную карьеру Мильха: его мать была еврейкой. Ситуация, немыслимая для высокого должностного лица в условиях нацистского режима, Геринг весьма своеобразно решил эту проблему, заполучив от матери своего протеже собственноручно подписанное ею свидетельство о том, что Эрхард Мильх — внебрачный сын ее мужа, а не ее собственный ребенок. Но абсолютное большинство немецких евреев и «метисов» не имели покровителей такого уровня.
Кроме того, следует отметить, что позднее в отдельных случаях, вопреки идеологическим и расовым табу, нацистские власти поступали достаточно прагматично, возводя некоторых из «нечистых» за заслуги, оказанные рейху, в статус «почетных арийцев», что немедленно влекло за собой исключение этих лиц из «еврейских списков». Например, в Голландии в 194Q году такое звание получил генеральный директор министерства экономики Х.М. Гиршфельд — «за большой вклад в укрепление экономических связей между двумя странами», иными словами — за коллаборационизм[20] в экономической сфере после оккупации Голландии германским вермахтом.
