В. Черкасов-Георгиевский - Вожди белых армий
Все это далеко от православия, которое Колчак якобы «очень» исповедовал, язычески патетично. В письме к Тимиревой он уточняет свои ощущения:
«Моя вера в войну, ставшая положительно каким-то… убеждением, покажется Вам дикой и абсурдной, и, в конечном результате, страшная формула, что я поставил войну выше Родины, выше всего! быть может, вызовет у вас чувство неприязни и негодования. Я отдаю отчет в своем положении».
Теперь уже и Родина, о службе которой благоговейно поминал Александр Васильевич, приветствуя Временное правительство, ему не указ. Заслуженный ученый Колчак-Полярный и самурайствующий милитарист! Еще один колчаковский парадокс, порожденный весьма эмоциональной адмиральской натурой. В этом же духе позже, во время Гражданской войны будет себя чувствовать еще один белый вождь — генерал барон Унгерн, который станет защитником «Желтой веры» и монгольским князем.
В декабре 1917 года Колчак получает назначение от британцев на Месопотамский фронт. Ему предстоит попасть туда пароходом, следовавшим по маршруту Шанхай—Сингапур—Коломбо—Бомбей.
* * *В январе 1918 года Колчак прибывает в Шанхай. В Китае Колчак встретился с послом России князем Н. А. Кудашевым, у адмирала завязались знакомства с представителями атамана Забайкальского казачьего войска Г. М. Семенова. Тут к Колчаку относятся с неменьшим пиететом, чем когда-то в Петрограде как к «спасителю России». Не случайно Кудашев и главноуправляющий Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) генерал-лейтенант Д. Л. Хорват хотели адмирала задержать, чтобы он с этого конца России начал борьбу с красными.
Колчак все же отплывает из Китая, прибывает в Сингапур 11 марта (отсюда даты — по новому стилю) 1918 года. Происшедшее с ним здесь Александр Васильевич описал Тимиревой:
«Прибыв на «Динега», которую я ждал в Шанхае около месяца, я был встречен весьма торжественно командующим морскими войсками генералом Ridand, передавшим мне служебный пакет… с распоряжением английского правительства вернуться немедленно в Китай… для работы в Маньчжурии и Сибири. Английское правительство после последних событий, выразившихся в наглом попрании России Германией, нашло, что меня необходимо использовать в Сибири в видах союзников к России, предпочтительно перед Месопотамией, где обстановка изменилась».
Встретивший в Пекине приплывшего обратно Колчака князь Кудашев ему сказал:
— Против той анархии, которая возникает в России, уже собираются вооруженные силы на юге России, где действуют добровольческие армии генерала Алексеева и генерала Корнилова. Необходимо подготавливать Дальний Восток к тому, чтобы создать здесь вооруженную силу, для того чтобы обеспечить порядок и спокойствие на Дальнем Востоке.
Таким образом, главной задачей Колчака, переехавшего в Харбин и вошедшего в правление КВЖД, стало формирование в Маньчжурии, на русском Дальнем Востоке белых сил против большевистского режима. Этим с апреля по июль адмирал занимается вплотную, выезжая в разные места дислокации отрядов, формируя на здешней территории крупное соединение под предлогом укрепления охраны КВЖД.
В Харбине с февраля 1918 года работал Дальневосточный комитет активной защиты Родины и Учредительного собрания, главную роль в котором играл генерал Хорват, возглавлявший КВЖД с ее пуска в 1903 году. Действовало в городе и Временное правительство автономной Сибири во главе с эсером П. Я. Дербером. Оно возникло в Томске и бежало сюда от красных. Комитет Хорвата и правительство Дербера соревновались за влияние на местную политическую обстановку, но Дальневосточный комитет все же одерживал верх. Мощной прояпонской силой в ближайшем приграничье были дальневосточные казачьи атаманы, среди которых в Чите выделялся Г. М. Семенов, а в Хабаровске И. М. Калмыков.
К этим силам, с востока претендовавшим на власть в России, относились и многие самостоятельные правительства, продолжавшие возникать в течение лета 1918 года, во многом благодаря восстанию против красных чехословацкого корпуса. Из «старожилов» же, помимо правительств Хорвата и Дербера существовало, например, белоказачье уральское «Войсковое правительство», действовавшее с марта 1918 года. Комуч в Самаре организовался 8 июня после ее освобождения чехословацкими легионерами.
В конце июня 1918 года в Омске было сформировано Временное Сибирское правительство, которое возглавил крупный адвокат П. В. Вологодский. Это правительство стремилось руководить всей землей, недавно освобожденной чехословацкими частями от большевиков на востоке: Поволжьем и Уралом, Сибирью, Дальним Востоком. К сентябрю таких правительств наберется около двадцати.
Пристально наблюдая за действиями Колчака, японцы начали вмешиваться в его дела. Им претила адмиральская цель создать единое мощное боевое соединение русских. Чтобы обеспечить свое доминирование в этом районе, японцы хотели видеть более мелкие белые отряды, с какими им удавалось действовать по принципу «разделяй и властвуй», как, например, с дальневосточной атаманской вольницей. В начале июля Колчак отправился в Токио выяснить отношения.
Здесь на переговорах Александр Васильевич задержался на два месяца, заодно поправляя расшатанное здоровье. Договориться об устранении проблем, возникших между белыми и японцами в Китае, ему не удалось и при общении с высшими чинами японского Генштаба генералами Ихарой и Танакой. Не обнадежили они адмирала и помощью оружием против красных. Зато в Токио Колчак окунулся в сердцевину дипломатических интриг, свел близкое знакомство с представителями США, Англии, Франции.
Наиболее удачно сложились отношения Колчака с представителем Англии на Дальнем Востоке полковником А. Ноксом. Тот с 1911 года работал в России военным атташе, потом находился при Ставке Верховного главкома, владел русским языком. О встречах с Ноксом Колчак позже рассказывал:
«Он просил меня сообщить, что происходит во Владивостоке, так как, по его мнению, нужно было организовать власть. Я сказал, что организация власти в такое время, как теперь, возможна только при одном условии, что эта власть должна опираться на вооруженную силу, которая была бы в ее распоряжении… Мы очень долго беседовали по поводу того, каким образом организовать эту силу…
Я указывал ему, что, имея опыт с теми организациями, которые были, я держусь того, что таким путем нам вряд ли удастся создать что-нибудь серьезное. Поэтому я с ним условился принципиально, что создание армии должно будет идти при помощи английских инструкторов и английских наблюдающих организаций, которые будут вместе с тем снабжать ее оружием…»
Александр Васильевич указывал, что командующий такой армией должен иметь всю полноту власти и быть военным диктатором. В записке Ноксу насчет налаживания этой власти он писал:
«Как только освобождается известный район вооруженной силой, должна вступить в отправление своих функций гражданская власть. Какая власть? Выдумывать ее не приходится — для этого есть земская организация, и нужно ее поддерживать. Покуда территория мала, эти земские организации могут оставаться автономными. И по мере того, как развивается территория, эти земские организации, соединяясь в более крупные соединения, получают возможность уже выделить из себя тем или другим путем правительственный аппарат».
По результатам этих встреч полковник Нокс докладывал в рапорте своему начальству о Колчаке:
«Нет никакого сомнения в том, что он является лучшим русским для осуществления наших целей на Дальнем Востоке».
Встречался в Токио Колчак и с послом Франции М. Реньо, но их беседы носили более общий характер. Сюда к Александру Васильевичу приехала его возлюбленная А. В. Тимирева, чтобы больше не расставаться с адмиралом до его гибели.
* * *В сентябре 1918 года Колчак уехал из Японии во Владивосток.
В это время в Уфе происходит знаменательное для восточной России событие. Там из представителей различных политических сил и правительств образуется Директория, или Временное Всероссийское правительство. В его состав на Уфимском Государственном совещании избирают председателем — правого эсера Н. Д. Авксентьева, кадета Н. И. Астрова, от Союза Возрождения России — генерала В. Г. Болдырева, близкого к кадетам главу Временного Сибирского правительства П. В. Вологодского и народного социалиста Н. В. Чайковского. Из-за пребывания за линией фронта Астрова и Чайковского заместителями на их места избрали кадета В. А. Виноградова и эсера В. М. Зензинова, которые фактически и останутся потом в этом правительстве.
Избранное правительство было признано Уфимским совещанием как «единственный носитель верховной власти на всем пространстве Государства Российского» до созыва Учредительного собрания. Генерал Алексеев прислал Директории «искреннее поздравление», но никак не реагировал на то, что его избрали как бы заменой здешнему Верховному главнокомандующему генералу Болдыреву.
