Луис Ламур - Ландо
В кабачке не было ни одного дружелюбного лица.
- А вы кто такой? - тихо спросил другой человек, сидящий за столом. Мы хотели бы сообщить ему, кто выступает против него.
- Мое имя Орландо Сэкетт, и я буду выступать против него каждый раз, когда мне представится такая возможность. Джонас, - добавил я, - был моим другом.
- Орландо Сэкетт, - задумчиво повторил незнакомец. - Единственный из Сэкеттов, которого я знал, кроме Фэлкона, был убит в Мексике пять или шесть лет назад.
- То, что вы слышали, неправда. Представьте, жив.
Допив виски, я повернулся, покинул кабачок и пошел к ресторану через улицу. Спустя несколько минут туда вошел стройный голубоглазый человек и сел недалеко от меня. Он совсем не смотрел в мою сторону, и это показалось мне странным, поскольку все хотя бы однажды взглядывали на меня.
В Рио-Гранде-Сити я подстригся и сбрил бороду, оставив усы, как большинство мужчин в то время, но старательно подровнял их. За шесть лет неволи я прибавил в весе, в то время как рост мой оставался пять футов десять дюймов. Весил я теперь двести десять фунтов. Мои плечи и грудная клетка стали мощнее. Народ глазел на меня.
Пока я ел, все поглядывал на голубоглазого мужчину с тонким лицом. Он был молод и носил ружье на ремне. Вскоре к нему присоединился приятель и сел спиной ко мне. Когда он обернулся, я узнал в нем Дункана Кэфри.
Лицо его осталось прежним, но сам он стал огромным и, казалось, очень сильным. Его взгляд обрел жестокость. Когда он положил руку на спинку стула, я заметил, что костяшки пальцев обезображены шрамами и следами от переломов. Значит, он много дрался. Это напомнило мне о том, что рассказывал Тинкер о руках Джима Мэйса, чемпиона по боксу, тренировавшего его.
Кэфри жестко посмотрел на меня, нахмурился и отвел взгляд. Внезапно до меня дошло, что у него нет полной уверенности, что перед ним я.
Когда, заплатив за ужин, я поднялся, то увидел в зеркале, что меня изменило - усы, а еще больше шрамы. Я забыл о шрамах, их было три, два вдоль щек, а один на подбородке. Плеть, как ножом порезала кожу, а швы никто не наложил.
Когда я вышел на улицу, мне в голову пришла неприятная мысль. Если этот голубоглазый - убийца и Кэфри указал ему на меня, то мне лучше смыться. С руками у меня было все в порядке, но я не упражнялся в стрельбе шесть лет.
Покинув город, я направился на восток, затем, описав круг, поехал по северной дороге. Спустя несколько дней сделал остановку у хижины, где я оставил кобылу.
Женщина подошла к дверям и, заслонив глаза от солнца, посмотрела на меня. Выглядела она жалкой и усталой. Возле нее стоял мальчик с широко открытыми глазами. Оба они были напуганы.
- Вы не помните меня, сеньора? Я ускакал отсюда много лет назад вместе с Мигелем и сеньором Локлиром.
Мне показалось, что она узнала меня, но женщина произнесла только одно:
- Уезжайте, Мигель мертв.
- Мертв, сеньора?
- Да, - она быстро огляделась вокруг, будто боялась, что за нами наблюдают. - Он возвратился из Мексики, но однажды не вернулся домой. Его убили в прериях бандиты.
Теперь меня вдвойне заинтересовали эти бандиты и Франклин Декроу. Я переменил тему разговора.
- Несколько лет назад я оставил здесь кобылу. Она должна была ожеребиться. Вы обещали присмотреть за ней и малышом.
Ее взгляд потеплел.
- Помню, сеньор.
- Жеребенок... здесь?
Мальчик хотел вмешаться, но она быстро сказала ему что-то по-испански. Теперь я хорошо говорил на этом языке, но они стояли слишком далеко от меня, так что я не разобрал слов.
- Он здесь, сеньор. Мануэль приведет его.
- Подожди, - я взглянул на мальчика. - Ты объездил жеребенка?
- Мула, сеньор. Я езжу на нем верхом. - Он смотрел на меня враждебно. Ему было лет одиннадцать - двенадцать, но он выглядел слишком маленьким и хрупким для своего возраста.
- Теперь, он скачет быстро как ветер?
Его глаза заблестели от волнения, и он с энтузиазмом заговорил:
- Да, сеньор. Он может участвовать в скачках.
Хуана шагнула за порог хижины.
- Он привязался к мулу, - улыбнулась она. - Боюсь, что даже слишком. Я всегда говорила ему, что вы вернетесь за ним.
- Вы говорили, что я вернусь?
- Да, сеньор. Мигель не верил в то, что вы погибли. Он никогда этому не верил. Но од был единственным, кто так думал. Хотя сеньора... сеньора Сэкетт, она тоже считала, что вы живы.
- Сеньора Сэкетт?
- Жена вашего отца, сеньор. Сестра сеньора Локлира.
Значит, Джин вышла замуж за моего отца. Теперь она моя мачеха. Что ж, ничего удивительного. Между ними с самого начала что-то было.
Когда мальчик ушел, Хуана подошла ко мне.
- Случилось много бед, - сказала она. - Сеньор Декроу позволил нам остаться здесь жить, но предупредил, чтобы мы никогда не разговаривали с незнакомцами. И приказал, если вы когда-нибудь вернетесь, сразу же послать Мануэля предупредить его.
Моя лошадь вдруг подняла голову, я оглянулся, неподалеку стоял мул.
Никакого сомнения не вызывало, что это был мул - высокий, с длинными тонкими ногами, почти такой же масти, как и его отец или любой другой мул. Он спокойно следовал за мальчиком, видно, между ними установилось хорошее взаимопонимание. Но когда я приблизился, он повернул морду ко мне.
- А кобыла?
- Волки, сеньор. Он был еще маленьким. Если бы я не подоспел тогда, он погиб бы.
Поглаживая мула по шее, я размышлял над сложившейся ситуацией. Я чувствовал себя в долгу перед Мигелем и не доверял Декроу.
- Мануэль, - решил я наконец, - вы с Хуаной должны уехать отсюда. Вам надо перебраться в Сан-Антонио или еще куда-нибудь. Тебе пора ходить в школу.
- Как? У нас нет денег. Нам некуда идти. Козы, да несколько кур кормят нас.
- У вас есть лошади?
- Нет, лошади принадлежат сеньору Декроу.
- Поедете на них, - я помолчал. - Если Декроу узнает о том, что вы встретились со мной, не миновать беды. А мне нужен парень, который может скакать на муле, участвовать в скачках. Ты ведь готов, Мануэль?
Его глаза заблестели, но он серьезно ответил:
- Да, сеньор. Видели бы вы его на дороге - несется быстрее ветра.
- Он для этого и предназначен, - сказал я. - Отправляемся сегодня вечером.
- А что делать с козами?
- Оставьте их. Проживут сами.
Мы не теряли времени даром. Хуана собрала пожитки. Оказалось, что им практически нечего взять с собой. Мануэль воспользовался моей лошадью и поймал пару пони. Он очень ловко управлялся с лассо, у меня такой сноровки не было. Позже, я начал сомневаться, смогу ли управиться хоть с чем-нибудь, хотя по дороге в Браунсвилл начал тренировки по стрельбе из "уэлч-нэви". Это оружие я предпочитал всем остальным.
Дорога, которую мы выбрали, служила для перегона скота.
- Думаешь, мул перегонит мою лошадь? - спросил я Мануэля.
- Ясное дело, - холодно ответил тот. - Видишь впереди тот старый тополь? Давай наперегонки!
По сигналу мы пустились вскачь.
Моя резвая мексиканская лошадка была приучена стартовать с места. Более того, она принадлежала бандиту, который не мог позволить иметь просто хорошую лошадь. Он выбирал лучшую из тех, какими завладевал. Чалая сразу взяла с места в карьер, и уже через пятьдесят ярдов лидировала на два корпуса, продолжая наращивать разрыв. Мы преодолели полпути, когда мул наконец сообразил, что участвует в состязании, и стал постепенно прибавлять. Уже скоро мы шли голова к голове, а потом он оставил лошадь позади.
Свою игру я решил начать в Оаквилле. Этот маленький городишко, славившийся вздорностью своих жителей, соответствовал размеру моего кошелька.
При ближайшем рассмотрении, Оаквилл с большой натяжкой именовался городом. В нем насчитывалось меньше сотни жителей. Но за десять лет после окончания войны между Штатами здесь убили сорок человек. Много скота из Канзаса прогоняли через него.
В тот день, когда мы прибыли, в городе стояла тишина. Пара быков дремала на улице, да пять стреноженных лошадей стояли у коновязи. Я поручил Мануэлю и его матери найти ночлег и дал им доллар, а сам зашел в бар. Единственный посетитель, высокий худощавый мужчина с рыжеватыми усами и насмешливым выражением глаз, стоял в стороне от стойки.
Оценив ситуацию, я предложил:
- Разрешите вас угостить.
Он задумчиво поглядел на меня.
- А что, если я соглашусь? - потом спросил: - Вы проездом?
- В общем да, - ответил я. - Но хотел узнать, где проводятся скачки. Я должен позаботиться о мексиканской женщине и ее сынишке. - Он взглянул на меня, а я сказал: - Ее муж сражался на моей стороне в битве на границе.
- Убит?
- Угу. У них есть друзья в Сан-Антонио.
Он отхлебнул виски из стакана и промолчал. Допив стакан, заказал еще выпивку себе и мне.
- Могу одолжить двадцать долларов, - предложил он, - отдадите при встрече когда-нибудь.
- Мне надо попасть на скачки, - я понизил голос. - У меня есть очень быстрый мул. Держу пари, что, поставив на него, удвою свои десять долларов.
