Валентин Рунов - Битва за Крым 1941–1944 гг. От разгрома до триумфа
К тому времени к 226-му горно-стрелковому полку присоединились бойцы из состава частей 44-й армии, которые были отрезаны от своего соединения в результате контрудара противника. В частности, на плацдарм вышли военнослужащие 1-го батальона 818-го стрелкового полка 236-й стрелковой дивизии во главе с военкомом Г. С. Чаловым.
К сожалению, 21 января в руках германского командования оказался первый пленный из числа десанта. По некоторым данным, это был перебежчик. Он рассказал, что в Судаке высажен 226-й стрелковый полк в составе 700 человек при трех 76-мм орудиях, а также сообщил об отсутствии снабжения десанта и о наличии среди личного состава большого числа обмороженных. Это позволило немецкому командованию активизировать свои действия, и в течение 22 и 23 января их войска медленно продвигались вперед, преодолевая сильное сопротивление советских войск. В частности, 22 января пехотинцы 391-го полка противника овладели высотой с отметкой 360,6, что позволило вести наблюдение за всей долиной. На следующий день обходным маневром при поддержке Ju-87 немцам удалось после ожесточенных боев захватить западную часть Таракташа. Однако десантники, даже выбитые из руин села, заняли позиции на его окраинах и продолжали обороняться.
Только утром 25 января противник смог окончательно очистить Таракташ и близлежащие высоты от «мужественно сопротивлявшегося противника». Но в это время на пляж Судака высадились бойцы 544-го горно-стрелкового полка 138-й горно-стрелковой дивизии (около 1700 человек), которому после высадки надлежало войти в подчинение к майору Селихову. Созданной таким образом группе ставилась задача установить связь с партизанами, «освоить» район Судак–Таракташ–Туклук–Новый Свет и взять под контроль дороги Судак–Отузы, Судак–Салы, Судак–Алушта. В перспективе группа должна была быть готова к действиям в направлении на Салы или Фео досию. При этом в упорные бои с противником ей предписывалось не вступать, а, встретив превосходящие силы врага, отвлекать их от Феодосии и уходить в горы на соединение с партизанами, но при этом иметь выход к побережью для связи с флотом.
В конце дня 24 января для связи с новыми силами десанта на корабли прибыл представитель 226-го горно-стрелкового полка, который сообщил, что бои идут в районе селения Большой Таракташ, и просил поддержать полк огнем корабельной артиллерии. Решение огневых задач было поручено эсминцам «Сообразительный» и «Безупречный», но реально огневые задачи смог выполнить только первый.
Полностью завершить высадку сил нового десанта не удалось. Из-за сильного волнения на море и с наступлением рассвета крейсер «Красный Крым», где оставалось около 250 десантников, снялся с якоря и пошел в Новороссийск.
В то же время усиление сопротивления десанта и поступление данных о высадке подкреплений заставили командира немецкого 399-го пехотного полка, возглавившего всю группировку противника в райо не Судака, отказаться от наступления. Он запросил новые подкрепления, и в район боевых действий были направлены дополнительно один батальон 105-го полка 72-й немецкой пехотной дивизии, 17-й горный батальон румын и три штурмовых орудия. Новое наступление войск противника планировалось с утра 27 января.
Между тем материальные запасы (боеприпасы и продовольствие) десанта неумолимо таяли. Для их пополнения вечером 25 января из Новороссийска была направлена канонерская лодка «Красный Аджаристан». Однако до намеченной цели она не добралась. По метеусловиям лодке было приказано возвращаться обратно, и 27 января в 15 часов она благополучно прибыла в Новороссийск.
Советские десантники из последних сил продолжали вести активные боевые действия. Утром 27 января им удалось вновь ворваться в Таракташ, но к середине этого дня противнику удалось не только вернуть деревню, но и выйти к побережью, расчленив оборону советских войск на отдельные очаги. Но и после этого изолированные группы продолжали отчаянно сражаться.
28 января эсминец «Безупречный» с двумя морскими охотниками предпринял очередную попытку доставить войскам десанта продовольствие и боезапас. Однако, так как все побережье уже контролировали войска противника, выполнить эту задачу не удалось, и на следующий день корабли возвратились в Новороссийск.
Десант был разгромлен. К вечеру 28 января немцы доложили, что в Судакской долине находятся тела 770 убитых советских солдат и офицеров, захвачено в плен 876 человек, а также 7 противотанковых пушек, 5 горных орудий, 14 минометов, две разбитые радиостанции.
И все же разгром не был окончательным. Во-первых, около 350 десантников, в том числе и командир 226-го полка майор Н. Г. Селихов, смогли пробиться к партизанам. Вскоре он стал командиром Второго партизанского района. Отдельные группы десантников, не сумевшие выйти на партизан, еще довольно долго скрывались в окрестных горах.
О потерях немецких и румынских войск при ликвидации десанта в районе Судака точных данных не сохранилось. Но известно, что за 23–25 января части 170-й пехотной дивизии потеряли 190 человек только обмороженными. 4-я горная бригада румын в январе 1942 года потеряла 894 человека, в том числе 260 убитыми и 63 пропавшими без вести. Некоторые историки подсчитали, что всего при отражении советского десанта в районе Судака противник потерял убитыми и пропавшими без вести более 850 человек[11].
В завершение рассказа о десанте в районе Судака нужно сказать о директиве Ставки ВГК командующему Крымским фронтом от 28 января 1942 года. В ней предписывалось срок начала общей наступательной операции перенести на более позднее время с тем, чтобы начинать ее только после прибытии на Керченский полуостров направленных туда Ставкой двух танковых бригад и отдельного батальона танков KB, а также после пополнения дивизий. На практике это означало, что войска судакского десанта не могли рассчитывать на поддержку войсками фронта и практически заранее были обречены на поражение.
Памятник участникам десанта в районе Судака
«Охота на дроф»
После проведения Керченско-Феодосийской десантной операции советское командование планировало начать общее наступление в Крыму с целью освобождения полуострова и деблокады осажденного немцами Севастополя. Но для такого наступления требовался определенный подготовительный период, который противник решил использовать в своих целях. В это время в Крым прибыл глава румынского государства Антонеску, который вместе с Манштейном побывал в румынских дивизиях как на востоке Крыма, так и в районе Севастополя. Антонеску осмотрел румынские войска, поговорил с их командирами, многих поощрил, некоторых наказал. «Как военачальник он произвел на меня прекрасное впечатление, особенно своей манерой держаться, – писал Манштейн. – Высшие румынские офицеры, казалось, боялись его, как самого Господа Бога». Но лично для командующего 11-й немецкой армией румынский диктатор был ценен тем, что пообещал усилить его объединение еще двумя румынскими дивизиями при том, что командование группы армий «Юг» и ОКХ не могли в то время направить в Крым дополнительные силы, кроме уже прибывавших 22-й танковой и 28-й легкой пехотной дивизий. Но при этом ОКХ требовало полного захвата Крыма, включая и Севастополь.
Манштейн, хорошо понимая, что одновременно решить несколько задач невозможно и что быстро сломить стойкую оборону Севастополя будет крайне сложно, прежде всего решил нанести главный удар по советским войскам на Керченском полуострове, где оборонялись соединения 44-й и 51-й армий. По данным немецкой разведки, в составе этих армий к концу апреля насчитывалось 17 стрелковых и одна кавалерийская дивизии, а также три стрелковые и четыре танковые бригады[12].
Поэтому, оставив против Севастополя 54-й армейский корпус, 72-ю пехотную и только что прибывшую19-ю пехотную дивизию румын, он снял оттуда 50-ю немецкую пехотную дивизию и направил ее на восток. Всего на Керченском полуострове было сосредоточено пять немецких пехотных и одна (22-я) танковая дивизии, а также две румынские пехотные и одна кавалерийская дивизии. Но в боеспособности румын Манштейн сильно сомневался. Кроме того, его смущал тот факт, что наступление на Парпачском перешейке должно было вестись только фронтально, так как Черное и Азовское моря «исключали всякую возможность флангового маневра».
В отношении состояния противостоявших советских войск командующий 11-й армией имел сведения, что они превосходят германские войска в два раза и располагают хорошо подготовленной обороной, силу которой, по его мнению, советское командование могло реализовать по мере расширения Парпачского перешейка, вводя в действие свежие силы. В частности, он пишет: «По мере того как Керченский полуостров расширялся на восток, противник все лучше мог бы использовать свое численное превосходство. Наших 6 немецких дивизий было бы достаточно для наступления на 18-километровом перешейке у Парпача, где противник не мог одновременно ввести в бой все свои силы. Но как бы развивалась операция, если бы нам пришлось вести бой дальше на восток на фронте в 40 км, где противник мог бы полностью использовать свое численное превосходство?»
