Н Бухарин - Путь к социализму и рабоче-крестьянский союз
Внутри деревни, наконец, мы имеем точно так же различные слои крестьянства, жизненный уровень которых отличается друг от друга довольно резко. Стоит сравнить кулака с батраком или с крестьянином-бедняком. Но это коренное противоречие, характерное для современной деревни, будет точно так же медленно уничтожаться по мере роста производительных сил и по мере подъема государственного и кооперативного хозяйства. Мы уже видели раньше, что мы будем все более и более в состоянии оказывать помощь хозяйству середняков и бедноты, которая будет переставать быть беднотой, а с другой стороны, путем целого ряда мероприятий мы будем обрезывать и хозяйственно вытеснять предпринимательские слои крестьянства, т. е. сельскохозяйственную буржуазию. Таким образом, и здесь основной линией нашего развития через определенный промежуток времени, когда начнут еще более быстро подрастать социалистические формы нашего хозяйства, является линия на уничтожение, на преодоление экономического неравенства, существующего теперь.
Нужно видеть всю глубину нищеты, темноты, культурной отсталости, неравенства, оставленных нам в наследство капиталистическим порядком вещей, чтобы понять, сколько времени потребуется на переделку всего человеческого материала и на преодоление этого проклятого наследства. Но уже теперь мы видим подъем социалистических форм народного хозяйства, что является главной гарантией, обеспечивающей действительную и реальную политику, ставящую своей целью осуществление экономического равенства. А с другой стороны, уже и теперь мы замечаем, как следующее поколение рабочих и крестьян во все большем масштабе сплошной массой поднимается к новой культурной жизни, чему способствует работа нашей партии, чему способствует вся деятельность и вся политика Советской власти. Раньше лишь одиночки из рабочих и крестьян могли попадать в высшие учебные заведения; теперь с каждым годом во все более широких размерах целые большие слои подрастающего поколения трудящихся уже систематически, так сказать, "в нормальном порядке" проходят через рабфаки и поступают в наши высшие школы.
Раньше обычно лишь в зрелом возрасте трудящийся человек вступал в активную политическую жизнь; теперь мы имеем около полутора миллиона одних членов комсомола, сынов рабочих и крестьян, которые более или менее равномерно приобщаются с юного возраста к активной общеполитической и общекультурной работе; а поколение еще более молодое -- юные пионеры -начинает охватывать огромные круги людей, которые уже с самого юного возраста воспитываются, растут и учатся работать на иной культурной основе, чем предшествующие поколения.
Завоевание власти пролетариатом не может создать исторического чуда, один только факт победы над буржуазией в гражданской войне не обеспечивает сразу и немедленно равенство между людьми. Но это завоевание власти и укрепление рабочей диктатуры в стране в конце концов создает такого рода условия, при которых отчетливым становится наше движение по направлению к этому экономическому равенству.
XIV. ПОЛИТИЧЕСКОЕ НЕРАВЕНСТВО, ЕГО ПРЕОДОЛЕНИЕ И УНИЧТОЖЕНИЕ ПОЛИТИКИ ВООБЩЕ
Перейдем теперь к рассмотрению того неравенства, которое у нас имеется в области политической, в области политических прав. Здесь, прежде всего, необходимо перечислить те факты, в которых находит свое выражение это политическое неравенство.
1) По нашему законодательству не имеют избирательных прав люди, живущие на нетрудовой доход (нэпманы, кулаки, всякого рода лица, эксплуатирующие для получения прибыли рабочую силу в том или ином виде). "Страдающими лицами"
являются здесь, таким образом, такие слои населения, которые по своему материальному благосостоянию и по уровню своей жизни стоят на самой высокой ступени, являются в нашем строе осколками прежнего капиталистического общества, прежних господствующих классов, которые теперь попали под железную руку пролетарской диктатуры.
2) Трудовое крестьянство не имеет таких же прав, как пролетариат, потому, что оно выбирает равное число делегатов при выборах в советские органы власти от значительно большего количества избирателей, чем рабочий класс в городах и фабричных поселках. Здесь есть, таким образом, налицо неравенство политических прав между рабочим классом, с одной стороны, трудящимся крестьянством -- с другой, причем это неравенство совершенно очевидно склоняется к перевесу прав на стороне рабочего класса.
3) Пролетариат пользуется политическими преимуществами (привилегиями) и в нашем законодательстве занимает первенствующее положение.
Причины такого рода законодательства, закрепляющие политическое неравенство между различными классами нашего общества, довольно ясны и довольно понятны. У нас имеются налицо три класса: рабочий класс, широкая крестьянская масса и, наконец, допущенная к сотрудничеству в обществе буржуазия. Мы знаем, что если мы хотим обеспечить коренные интересы трудящихся, то необходимо обеспечить руководство пролетариата и его союз с крестьянством против буржуазии; мы знаем точно так же, что крестьянство склонно, в силу своего социального положения, а также в силу особых трудностей момента, переходить временами к колебаниям в сторону этой буржуазии, и, наконец, мы знаем, что если бы новая буржуазия возрастала, укреплялась, расправляла свои крылья и осиливала рабочий класс в борьбе за крестьянство, то отсюда проистекли бы неизбежные опасности подрыва всего дела революции. Рабочий класс в нашей стране является наиболее сознательной силой, но он по своей численности насчитывает примерно лишь одну десятую крестьянского населения. Для того чтобы руль не вырвался из его рук, необходимо на данной ступени развития прежде и раньше всего политически обезвредить буржуазию и не дать ей возможности распространять свое политическое влияние на крестьянство и на промежуточные мелкобуржуазные городские слои.
Отсюда вытекает и лишение политических прав частных предпринимателей, купцов, лавочников, торговцев, кулаков, нэпманов вообще.
Из того обстоятельства, что крестьянство склонно к величайшим колебаниям и что существует опасность, в силу которой темнота и некультурность крестьянства, в связи с его социальным положением, может толкнуть его, иногда вопреки его же собственным коренным интересам, идти за буржуазией, вытекают известные преимущества и политические привилегии, имеющиеся в нашем законодательстве по отношению к рабочему классу. Эти преимущества и привилегии служат добавочной страховкой, обеспечивающей руководящую роль рабочему классу в нашей стране.
Что касается ограничения или лишения избирательных прав всяческой буржуазии, то вряд ли кто-либо из трудящихся будет против этого возражать; против этого могут возражать лишь явные или тайные приверженцы этой буржуазии, вроде меньшевиков и эсеров, которые ни капли не верят в возможность осуществления на деле социалистического строя, о котором так много болтают на словах. Им до сих пор кажется, что в России произошла какая-то историческая случайность, что развитие нашего общества неизбежно пойдет по капиталистическому пути и что, чем скорее лопнет Советская власть, чем скорее кончится этот тяжелый сон (для буржуазии), тем будет лучше. Для всякого человека, который всерьез верит словам о социализме и для которого, следовательно, слово не расходится с делом, который верит в необходимость и возможность построения социалистического общества и который отнюдь не хочет возврата к капиталистическому строю,-- для такого человека более чем понятно ограничение и лишение политических прав буржуазных элементов в нашей стране.
Неизмеримо сложнее является вопрос о политическом неравенстве между рабочим классом и крестьянством. Здесь люди очень часто подменяют трезвые рассуждения моральными, которые ничего общего с политикой не имеют. Говорят, например: разве крестьянин не трудится иногда больше, чем рабочий? Где же справедливость, когда вы ему даете меньше политических прав, чем городскому рабочему? Разве крестьянство не составляет огромнейшего большинства населения в нашей стране?
Почему же, если большинство трудящихся состоит из крестьян, почему же пролетарское меньшинство должно искусственно навязывать свою волю огромнейшему большинству трудящихся? Крестьянин не дармоедствует, он не паразитствует, он -- не буржуа, а трудящийся. Где же опять-таки здесь хотя бы самая элементарная (простая) справедливость? И не есть ли это отступление от заветов равенства среди трудящихся, на которых только и можно строить настоящий мост к социализму?
Такого рода рассуждения, кажущиеся иногда убедительными, страдают, однако, тем основным пороком, что они, вместо трезвого учета сил и вместо трезвого обсуждения вопроса, говорят лишь жалкие слова. Если уж зашла речь о справедливости, то вопрос нужно поставить таким образом:
