Олег Ивик - История разводов
«Корпус» Юстиниана запретил разводы по взаимному согласию, кроме случаев поступления кого-то из супругов в монастырь. Кроме того, уважительными причинами для одностороннего развода считались плен одного из них или неспособность к половой жизни. В остальных случаях разводящийся супруг должен был доказать вину супруга брошенного, и виновному грозили тяжелые последствия. Так, жене, которая хотела избавиться от мужа, надо было доказать, что он был отравителем, или колдуном, или прелюбодеем, или осквернителем могил, или государственным изменником, или укрывал угонщиков скота, или, на крайний случай, избивал жену бичом. Муж мог возбудить дело о разводе примерно по тем же самым причинам. Кроме того, он мог обвинить жену в том, что она без его разрешения делает аборты, участвует в пирах или увлекается конными ристалищами, театральными и цирковыми представлениями.
Интересно отметить, что супруга самого Юстиниана, Феодора, до замужества не только делала многочисленные аборты, но и имела самое прямое отношение к театральным и цирковым представлениям. Ее современник, византийский историк Прокопий Кесарийский (не путать с одноименным святым), писал о ней в своей «Тайной истории»: «…Как только она подросла и созрела, она пристроилась при сцене и тотчас стала гетерой из тех, что в древности называли “пехотой”. Ибо она не была ни флейтисткой, ни арфисткой, она даже не научилась пляске, но лишь продавала свою юную красоту, служа своему ремеслу всеми частями своего тела. Затем она присоединилась к мимам, выполняя вся ческую работу по театру и участвуя с ними в представлениях, подыгрывая им в их потешных шутовствах… Если говорить подробно обо всем том, что она вытворяла за время жизни на сцене, не хватит и целого века…»
Тем не менее сам Юстиниан с женой разводиться не собирался и жил с нею в любви и согласии до самой ее смерти, а потом остался верен ее памяти и до конца своих дней более не женился. Но то, что было дозволено будущей императрице, не дозволялось простым смертным, и посещение театра могло стать законной причиной развода. При всех условиях жена после развода не могла вступить во второй брак в течение года, а если виновницей распада семьи была она, то этот срок могли увеличить до пяти лет.
После смерти Юстиниана государство снова стало разваливаться на куски; территории, ранее принадлежавшие Западной Римской империи, обрели независимость. Но его «Корпус гражданского права» лег в основу законодательства не только Византии, но и большинства стран Европы, в том числе и законодательства Древней Руси (в частности, «Кормчей книги»), а потом и России. Правда, наследник Юстиниана I, Юстин II, снова разрешил византийцам разводиться по взаимному согласию, но правил он недолго, а его преемники стояли на страже христианской нравственности.
Категорический запрет восточной церкви на разводы был в конце седьмого века подтвержден документами VI Вселенского (Трулльского) собора: «Жена, оставившая мужа, аще пойдет за инаго, есть прелюбодейца», «Законно сопряженную себе жену оставляющий, и иную поемлюший… повинен суду прелюбодеяния». Таковым прелюбодеям Церковь предписывала длительное покаяние: «Год быти в разряде плачущих, два года в числе слушающих чтение Писаний, три года в припадающих, и в седмый стояти с верными, и тако сподобитися причащения, аще со слезами каятися будут».
Государство подтягивало светское законодательство к церковным нормам, но такие строгости слишком многих не устраивали. И уж во всяком случае, императоры, которым еще памятны были сексуальные свободы времен имперского Рима, никак не были настроены годами числиться «в разряде плачущих» и «припадающих».
В 795 году император Константин VI решил развестись со своей женой Марией Пафлагонской и вступить в брак с Феодотой. Законы Юстиниана это разрешали в случае, если первая жена согласна была стать монахиней. Но венчанная жена императора, мать двоих законных детей, вовсе не хотела в монастырь. Положение осложнялось тем, что император не желал жить со своей новой избранницей во грехе и даже простая свадьба без венчания (тогда это дозволялось) его не удовлетворяла – он желал венчаться. Чтобы положить конец «греху», Константин решил пойти на преступление и обвинил жену в попытке отравить его. Он был уверен, что императору поверят на слово. А когда этого не случилось, продемонстрировал патриарху Тарасию сосуд с какой-то мутной жидкостью, уверяя, что именно этим ядом его и пыталась отравить Мария. Но патриарх остался непреклонен, объяснив императору, что, даже если жена и пыталась отравить его (что маловероятно), с точки зрения Церкви это еще не повод для развода – единственным поводом могло быть прелюбодеяние императрицы, а она, как назло, была верна своему мужу.
Патриарх грозил мятежному императору отлучением, а люди императора угрожали патриарху оружием. В конце концов Константин самовольно заточил жену в монастырь и отпраздновал пышную свадьбу с Феодотой – гуляния продолжались сорок дней. Отлучить императора Тарасий все же не решился, но благословить брак отказался. Впрочем, это сделал другой священник. Но развод в августейшем семействе привел к серьезным волнениям в государстве. Саккудийский монастырь – главный центр возмущения – был разгромлен войсками императора. Результатом смуты стал государственный переворот, в процессе которого император был арестован и ослеплен, а к власти пришла его мать, Ирина. Дети императора от второго брака были признаны незаконными.
Интересно, что Константин VI хотя развелся сам, но для других любителей свободы перекрыл существовавшую тогда лазейку в законе. Дело в том, что по решению Трулльского собора духовное родство (обретаемое при обряде крещения) было объявлено более значимым, чем родство кровное. Соответственно всем, кто был связан этим родством, воспрещалось вступать в брак, причем запрет распространялся на несколько поколений потомков. Если таковой брак все же был заключен, например, по незнанию, он подлежал расторжению. И случалось, изнемогшие от совместной жизни супруги решали, что «духовное родство» будет для них не столь обременительно, сколь реальное. Родив очередного ребенка, один из них становился его крестным отцом или матерью и соответственно кумом или кумой собственного мужа или жены. Брак в таком случае немедленно расторгался, поскольку «духовное родство», раз уж оно свершилось, имело приоритет перед всеми прочими. Но в правление Константина VI был издан закон, по которому разведенный таким образом супруг мог заплатить за свободу денежным штрафом или телесным наказанием и семилетним изгнанием. Кроме того, желанную свободу он обретал уже навсегда: ему запрещалось вступать в новый брак.
Запрет, налагаемый Церковью на разводы, не только очень часто вступал в противоречие с законодательством Византии, но и носил, по крайней мере до конца первого тысячелетия, несколько двусмысленный характер: дело в том, что церковного брака поначалу не существовало, а позднее он очень долго считался необязательным. В Евангелии от Матфея сказано: «…что Бог сочетал, того человек да не разлучает». Но участие Бога, или, по крайней мере, Церкви, в браках большинства жителей Византии представлялось весьма спорным. Священники стали благословлять молодых только в четвертом веке, но это носило добровольный характер, и даже святой Григорий Богослов, патриарх Константинопольский, считал, что лучше, если свадебный обряд совершит отец жениха. Лишь в шестом веке утвердилась традиция, по которой патриарх благословлял браки императоров. Примерно в восьмом – девятом веках некоторые новобрачные, по желанию, стали получать благословение в церкви: они становились перед алтарем и священник читал короткую молитву. Но это было необязательным, а иногда и невозможным: если молодые уже жили «в блуде», то священники отказывались совершать обряд. Нельзя было венчать и браки вдовцов. Константинопольский патриарх св. Никифор Исповедник писал в начале девятого века: «Если вдовец хочет жениться на вдове, он должен приготовить пир и позвать на него десять соседей, и в их присутствии объявить: “Знайте, господа и братья, что я беру эту женщину за супругу”, а никакого обряда не дозволяется».
Только на рубеже девятого и десятого веков византийский император Лев VI Мудрый постановил: «Мы в настоящее время также повелеваем, чтобы браки утверждались священным благословением». С этого момента венчание браков в Византийской империи стало обязательным. Впрочем, у императора возникли проблемы с исполнением собственного постановления: он был трижды вдовцом, а его невеста – вдовой. Еще в четвертом веке святой Григорий Богослов писал: «Если бы было два Христа, могло бы быть два мужа, или две жены; но так как Христос – один – одна глава Церкви – существует также одна плоть; вторая должна быть отклонена. И если бы Вы запрещали второй брак, Вы позволили бы третий? Первый является законным, второй – допустимым, третий – незаконным, а следующий – свинским…» С точки зрения Церкви очередной брак Льва VI был именно «свинским», и патриарх не разрешил венчания. Тогда мятежные новобрачные нашли священника, который обвенчал их против воли патриарха, но тот в отместку надолго запретил императору входить в церковь. В конце концов несговорчивого патриарха пришлось сослать, после чего его преемник признал законность «свинского» брака.
