KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Научные и научно-популярные книги » История » Сергей Парамонов - История руссов. Славяне или норманны?

Сергей Парамонов - История руссов. Славяне или норманны?

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Сергей Парамонов, "История руссов. Славяне или норманны?" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Если мы возьмем вариант «Струкун» — мы столкнемся с некоторым затруднением, объяснимым тем, что корень «струк» в настоящее время в русском и, вероятно, украинском языках отмер. Однако следы его имеются и по сей день: в русском языке он представлен словом «стручок», в украинском — довольно распространенной фамилией — Струк.

В словаре Даля нет слова «струк», но есть глагол «струкать», что означает «стучать равномерно». Этот же корень, по данным С. Н. Плаутина, бытует и в других славянских языках. Как название — «равномерно стучащий» — вполне подходит к названию порога.

Таким образом, не только корень, окончание слова, но и значение его находятся в полном согласии, если принять его за славянское. Вместе с тем именно с этим словом, исходя из скандинавских корней и форм, ничего не мог сделать Томсен. Эти обстоятельства говорят совершенно ясно, что «русское» название» 7-го порога является в действительности славянским.

В отношении «славянского» названия («Напрези») Томсен считает, что ни одно предложение не может считаться удовлетворительным и поэтому предлагает свое, новое. Он полагает, что корень слова здесь «брз», т. е. борзый, быстрый, забывая, что именно этот «малый порог» не мог быть назван быстрым, быстрым будет узкий, высокий порог, с водой, падающей с высоты.

Нам кажется, что одно из предложенных объяснений достаточно вероятно: «Напрези» — искаженное «Напорожье» (праг — прагы — пражье — напражье — напрежье), корень «праг» ясно улавливается в наименовании, а Багрянородный определенно говорит о том, что в славянском имени был корень «порог».

Остается сказать несколько слов об упущенных деталях. «Русское» название 2-го порога — «Улборси», нам кажется, можно с равным с Томсеном основанием объяснить из греческих корней: «ул» = улиос, т. е. «смертельный» и «борос» = «пожирающий». В отношении одного из самых опасных порогов — название вполне подходящее.

Перейдем теперь к выводам. Мы не можем признать норманистскую теорию в этом вопросе в силу следующих причин.

1. Она идет вразрез с совершенно ясным указанием Багрянородного, что «первый порог называется “Ессупи”, что по-русски и по-славянски означает “не спи”». Багрянородный дает одно название для обоих языков, означающее одно и то же. «Русское» название не могло выпасть, ибо тогда вся фраза имела бы иное построение, имеющаяся же фраза совершенно правильна и ясна.

2. Название 7-го порога, как мы показали, является, как по корню, так и по окончанию, совершенно славянским; именно с этим названием Томсен ничего не мог сделать, принимая в основу скандинавскую теорию.

3. Норманистская теория не может объяснить, почему Багрянородный, знавший «русское» значение первого порога, ни разу не переводит в дальнейшем этих названий, а переводит только славянские. Наша гипотеза объясняет это легко: самые «русские» названия уже являются греческими их переводами. Названия 2-го — 6-го порогов информатор Багрянородного забыл, но значение их помнил. Это вполне понятно, если он был иностранец, а что это было так, — мы уже видели выше.

4. Филологические доказательства Томсена неубедительны:

а) в каждом сравнении есть та или иная натяжка;

b) для сравнения он пользуется всеми скандинавскими языками, включая древние и современные наречия их, таким образом он из кучи наречий выдергивает созвучные, похожие слова, но сходство не есть еще доказательство;

с) в ряде объяснений толкование идет вразрез с качествами того или иного порога, т. е. действительность опровергает его объяснения;

d) слишком уж легко Томсен находит «доказательства» и так же легко от них отказывается;

е) Томсен делает немало и филологических ошибок (кое-что мы упомянули), на которых мы за неимением места не останавливаемся, филолог найдет их немедленно;

f) нигде во всех сочинениях Багрянородного нельзя найти указания, что «руссы» и «славяне» говорили на разных языках. То, что пороги назывались по-разному «руссами» и «славянами», говорит только о существовании двух систем названий. Что это были самое большее два наречия, говорит то, что на обоих из них выражение «не спи» было одинаковым, в то же самое время «русское» название 7-го порога было безусловно славянским;

g) пять «русских» названий порогов могут быть объяснены совершенно на тех же основаниях, как это сделано Томсеном, не из скандинавских, а из греческих корней.

Подведя summa summarum, мы должны сказать, что свидетельство Багрянородного в толковании норманистов совершенно неудовлетворительно: а) названия 1-го и 7-го порогов решительно против него и b) другие пять названий объясняются и с иной точки зрения.

Таким образом, эта «незыблемая опора» норманизма не может более считаться ни единственным объяснением, ни объяснением, удовлетворяющим критически мыслящего исследователя.


Остается еще сказать несколько слов о выдвигаемой нами гипотезе, что в действительности существовало две системы названий днепровских порогов, обе славянские: одна новгородская («славянская»), другая киевская («русская»).

В пользу ее говорят следующие дополнительные соображения.

Если «руссы» Багрянородного были скандинавами и вдобавок еще властителями страны, и называли по-скандинавски все семь днепровских порогов, то мы имеем полное основание утверждать, что они должны были называть на свой лад речки, города, деревни, озера, холмы, ручьи и т. д.; на деле мы не имеем ни одного скандинавского названия! Что за особое пристрастие к днепровским порогам? Нелепость явно бросается в глаза. Уж если «руссы» были скандинавы, то почему они, когда «рубились» совершенно новые города, ни разу не назвали новый город скандинавским именем? Над такими вещами г.г. норманисты не задумываются, а между тем это непреложное доказательство славянства «руссов».

Далее, как это будет видно из разбора всей 9-й главы сочинения Багрянородного, последний плохо разбирался в положении дел на Руси и путал, подобно арабам и другим соседям, «руссов» и «славян»; сам он в России не бывал, пользовался расспросными сведениями, причем лица, не ездившего дальше Киева.

Это лицо, совершенно очевидно иностранец, не славянин, вероятно, говорил по древнеболгарски и был информирован главным образом каким-то спутником в путешествии через пороги, «славянином», ибо совершенно очевидно, что «русские» названия порогов были ему известны гораздо слабее и они отодвинуты более в тень, чем «славянские».

Если бы спутником информатора Багрянородного был новгородец, то тогда были бы выпячены «славянские» названия, а главное — сообщены сведения о части пути между Новгородом и Киевом, совершенно отсутствующие, и т. д.

Не будучи знатоком греческого языка, мы не беремся разрешать детали филологических сомнений, предоставляя это тем, кто сделает все лучше; укажем только, что имеется путь для решения вопроса и в этом направлении.

Таким образом, вопрос о свидетельстве Багрянородного по поводу днепровских порогов следует коренным образом пересмотреть, и мало надежды, что окончательное решение его будет в пользу норманизма.

5. Константин Багрянородный о пути «из варяг в грекы»

Девятая глава сочинения Багрянородного «De administrando imperio» носит название: «О Руссах, приезжающих из России на однодревках в Константинополь». Она содержит много интересных сведений о пути «из Варяг в Грекы» и заключает в себе, между прочим, данные о названиях днепровских порогов.

Эта глава настолько интересна, что мы приводим ее ниже целиком. Однако мы предпочли критически рассмотреть ее по коротким отрывкам, чтобы, читая главу, осмысливать последующее в свете только что выясненного и потом не возвращаться назад.

В основу взят перевод, опубликованный в «Известиях ГАИМК», вып. 91, 1934, с изменениями там, где перевод явно неточен (а ошибки были сделаны чрезвычайно грубые), ибо мы не можем брать на себя задачу целиком и основательно пересмотреть его (хотя это и крайне необходимо).

«Однодревки, приходящие в Константинополь из внешней Руси, идут из Невогарды, в которой жил Святослав (Sphendosthlabus), сын русского князя Игоря, а также из крепости Милиниска, Телюца, Чернигога и Бусеграде».

Прежде всего бросается в глаза выражение «внешняя (дальняя) Русь». О нем уже имеется целая литература Отбрасывая крайности в толковании, скажем, что Багрянородный, по-видимому, различал «внешнюю» (дальнюю) и «внутреннюю» (ближнюю) Русь; последний термин он не употребляет, но он логически вытекает из первого названия.

Крайним пунктом в этой «дальней Руси» Багрянородный считает, в сущности верно, Новгород. Затем идут последовательно Смоленск, Любеч (?), Чернигов и Вышгород. Киевскую область и прилегающие к ней западные и восточные, он, надо полагать, считал «ближней Русью».

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*