Игорь Пыхалов - Самые подлые мифы о Сталине. Клеветникам Вождя
Любопытно, что это мнение учёных подкрепляют и некоторые другие сталинские инициативы, прозвучавшие на том же февральско-мартовском Пленуме. Так, одно из двух выступлений вождя было посвящено итогам дискуссии по вопросу об «уроках вредительства, диверсии и шпионажа японо-немецко-троцкистских агентов по народным комиссариатам тяжёлой промышленности и путей сообщения». С этой речью[213] особенно полезно ознакомиться всем любителям «страшилок» про «большой террор»: главные предложения Сталина по преодолению в стране опасных общественно-политических тенденций сводились, не к массовым арестам и казням, а к необходимости… усилить работу внутри ВКП(б), сделав упор на развитии демократии, партийном образовании и идеологической переподготовке кадров на ленинских курсах.
Что же получается? В разливанном море мемуарно-публицистических сочинений (на манер ларинского «Незабываемого») Сталин представлен в образе коварного и алчущего крови вампира, шаг за шагом загоняющего в угол свои жертвы для будущей расправы. Однако подлинники архивных документов просто вопиют, что в самый канун «массовых репрессий» Сталин не только не стремился развязать «бойню» или каким-то образом ускорить драматический ход событий, но оказался, по сути, в меньшинстве или даже одиночестве в своих попытках сдержать кровожадные устремления своих коллег по ЦК.
Вот и судите сами, что же перевесит на весах истории: документы из архивов или сплетни озлобленных родственниц «врагов народа»?
Глава 7
Берия и чистка в НКВД
Понося на все лады Сталина, перестроившиеся историки и публицисты не забывают поливать грязью и его соратников. Особенно достаётся Лаврентию Павловичу Берии, предстающему в их опусах неким исчадием ада.
Не будем далеко ходить за примерами. Вот рецензия на книгу Леонида Млечина «Председатели КГБ. Рассекреченные судьбы». Перечисляя первых лиц советской госбезопасности, её автор Валерий Алексин безапелляционно заявляет:
«Несомненно, самой зловещей фигурой среди руководителей Лубянки является Лаврентий Берия»[214].
Что же такого «зловещего» натворил Берия, чтобы заслужить подобную репутацию? Для начала давайте ознакомимся с его послужным списком.
Поработав в органах ОГПУ до 3 декабря 1931 года, Лаврентий Павлович переходит на партийную работу. С 14 ноября 1931 года по 31 августа 1938 года он — 1-й секретарь ЦК Компартии Грузии.
22 августа 1938 года Берия возвращается в «органы», получив должность первого заместителя наркома внутренних дел СССР, а 25 ноября 1938 года становится наркомом, сменив на этом посту Н. И. Ежова[215].
Как мы видим, во время «большой чистки» 1937–1938 гг. Лаврентий Павлович находился на партийной работе в Закавказье, не имея к органам госбезопасности никакого отношения.
Несоответствие мифических представлений о Берии как «главном злодее», и его рёальной роли в организации пресловутых репрессий приводит к тому, что Лаврентию Павловичу то и дело приписывают чужие «заслуги». Например, вот что пишет в своей книге «Россия и Япония. История военных конфликтов» А. В. Шишов:
«Своеобразной прелюдией этих боёв на монгольско-маньчжурской границе стало подписание 12 марта 1936 года в Улан-Баторе между СССР и МНР Протокола о взаимопомощи. В нём правительства двух дружественных государств обязывались в случае нападения на одну из договаривающихся сторон оказать друг другу всяческую, в том числе и военную, помощь. Об этом советская сторона поставила в известность посла Японии в Москве.
После этого бериевский аппарат "почистил" руководство Монгольской Народной Республики, освободив его от людей нерешительных, не способных твёрдо отстаивать государственную границу от японского милитаризма. В конце июля 1937 года в СССР был арестован как "враг народа" премьер-министр МНР Пэлжидийн Гэндэн, который был расстрелян 26 ноября того же года. Верховным судом СССР 15 декабря 1956 года П. Гэндэн был посмертно реабилитирован.
В том же 1937 году не стало военного министра МНР, главнокомандующего её армией, Гэлэгжорижайна Дэмида, который за два года до этого приказал монгольским пограничникам не ввязываться в бои с нападавшими японо-маньчжурами. Он ушёл из жизни 22 августа на станции Тайга в Кемеровской области, куда по приглашению Маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова прибыл, чтобы принять участие в качестве наблюдателя на армейских учениях. Официальной причиной его смерти стало пищевое отравление»[216].
Всё хорошо, но о каком «бериевском аппарате» идёт речь? Остаётся лишь предположить, что на станцию Тайга были командированы личные повара первого секретаря КП(б) Грузии.
Между тем в изданной четыре года спустя книге «Разгром Японии и самурайская угроза» Алексей Васильевич слово в слово повторил процитированный выше отрывок[217].
Ещё чаще обвиняют Лаврентия Павловича в том, что он якобы уничтожил воспитанные Дзержинским кадры «честных чекистов». Как пишет тот же В. Алексин: «Именно Берия был организатором чисток НКВД, репрессий среди дипкорпуса»[218].
Сторонники подобной точки зрения не гнушаются и прямых подлогов. Вот, например, еженедельник «Новости разведки и контрразведки» рассказывает о судьбе советского разведчика Фёдора Карповича Парпарова:
«27 мая 1938 г. Парпаров был арестован по указанию Берии и находился под следствием до июня 1939 г. Освобождён из-за отсутствия состава преступления (шпионаж)»[219].
Как мы только что видели, 27 мая 1938 года Берия всё ещё возглавлял Компартию Грузии, не имея никакого отношения к НКВД, и, разумеется, не мог отдавать указания об аресте сотрудников госбезопасности. А вот к освобождению Парпарова Берия имел самое непосредственное отношение. Более того, через 4 месяца после выхода на свободу тот был вновь зачислен в штат внешней разведки. Разумеется, рядовой обыватель может и не знать, что в мае 1938 года Берия ещё находился на партработе в Тбилиси, однако для автора статьи полковника СВР Владимира Карпова подобные «ляпы» непростительны.
Кстати, Парпаров — далеко не единственный советский разведчик, реабилитированный и восстановленный в НКВД по инициативе Берии. В этой связи можно вспомнить С. З. Апресяна, С. Т. Карина, P. P. Соболь (Ирина Гуро) и многих других.
Еще больше «анахронизмов» в изданном в 1995 году СВР биографическом справочнике «Ветераны внешней разведки России».
«По указанию Берии к середине 1938 года почти все резиденты внешней разведки были отозваны в Москву, многим из них выражено недоверие, и назад они не вернулись»[220].
Как мы выяснили, в середине 1938 года Берия всё ещё находился в Тбилиси и никаких указаний резидентам отдавать не мог.
Своеобразный «перл» содержится в биографии разведчика Григория Сергеевича Сыроежкина:
«В 1938 году [Сыроежкин] в частной беседе высказал мнение о невиновности Тухачевского и других военачальников, дела которых были состряпаны Берией и его подручными»[221].
Не будем здесь обсуждать, «состряпано» ли дело Тухачевского, или же военный заговор действительно имел место. Однако в любом случае Тухачевский с компанией были осуждены и расстреляны ещё в июне 1937 года, то есть опять-таки без участия Берии.
Менее очевиден подлог в биографии Павла Михайловича Фитина, возглавлявшего внешнюю разведку накануне Великой Отечественной войны:
«После войны Берия рассчитался со строптивым начальником разведки, который оказался прав в отношении сроков нападения Германии на СССР. В конце июня 1946 года по его распоряжению генерал-лейтенант Фитин был освобождён от занимаемой должности, на которой блестяще зарекомендовал себя в годы войны. До концатого же года он находился в распоряжении Управления кадров МГБ СССР.
В декабре 1946 года П. М. Фитина направляют заместителем уполномоченного МГБ в Германию, где он находился до 1947 года.
В 1947 году его вновь понижают в должности: П. М. Фитин назначается на пост заместителя начальника Управления госбезопасности по Свердловской области. Затем Берия перебрасывает его в Алма-Ату.
Однако Берия не решился на прямую физическую расправу с П. М. Фитиным, очевидно помня, что Сталину известен его вклад в информационное обеспечение победы над врагом. В 1951 году Берия распорядился уволить его из органов госбезопасности "по неполному служебному соответствию" без военной пенсии, так как опальный генерал-лейтенант не имел соответствующей выслуги лет.
Лишь после ареста и суда над Берией и его подручными в 1953 году П. М. Фитину удалось устроиться директором фотокомбината Союза советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами, где он работал до конца жизни»[222].
