Виктор Суворов - Тень победы
Удивительное у нас правосудие. На глазах всей страны, на глазах правительства и Генерального прокурора изменники Родины Жуков и Симонов творили преступления, но их никто не останавливал. Понятное дело, такая страна не могла выжить. Она рухнула, ибо при таких порядках устоять не могла.
Кто же позволил Жукову и Симонову выдавать государственные секреты Советского Союза? И зачем?
7.
Чтобы это понять, перенесемся в светлые залы Третьяковской галереи и остановим свой взор на картине Василия Перова «Охотники на привале». Старый охотник, выпучив глаза, вдохновенно врет. Молодой охотник, разинув рот, ошарашено внимает. Старый мужик-егерь, ехидно улыбаясь, чешет затылок.
Распределим роли. Вдохновенный, мягко говоря, рассказчик — это Жуков Георгий Константинович. Разинувший рот слушатель — это Герой Социалистического труда, кавалер трех орденов Ленина и других государственных наград, лауреат Ленинской и шести Сталинских премий Симонов Константин Михайлович. А мы с вами выберем себе скромную роль мужичка в лапотках, мы послушаем захватывающий рассказ Жукова, почешем затылок и ехидно улыбнемся: мели Емеля!
Старому охотнику можно было бы и не рассказывать про то, как он хватал за холку волков и медведей и бросал в свою сумку. Было бы проще молча показать шкуры убитых зверей.
Жукову Георгию Константиновичу можно было бы не рассказывать, выпучив глаза, о том, как он в гениальном озарении предугадал германский план «Барбаросса». Достаточно было опубликовать материалы той игры. Такая возможность у Жукова была, и была острая государственная необходимость материалы игры публиковать. В 1956 году состоялся ХХ съезд КПСС. До него мы еще дойдем. Главные виновники — Хрущев и Жуков, без них никакого ХХ съезда партии вовсе не было бы. Смысл происходящего на том историческом съезде: банда людоедов на своей сходке списала общие грехи на мертвого пахана. После ритуальной очистительной церемонии людоеды с новыми силами занялась любимым делом — людоедством.
На воровской сходке под названием ХХ съезд КПСС сталинские палачи, залитые по уши народной кровью, уверяли друг друга, что они ничего не знали. Сталинские лизоблюды вдруг осмелели, переполнились чувством собственного достоинства и дружно взвалили на Сталина все свои преступления, обвинили усопшего вождя во всех грехах. Вот это и был Жукову момент обнародовать материалы стратегической игры и блеснуть величием: я, великий и гениальный, еще в январе 1941 года предугадал германский план «Барбаросса», а глупый Сталин не внял моим мудрейшим предостережениям.
Но почему-то скромнейший наш охотник тем моментом не воспользовался и материалов стратегической игры так никому и не показал.
Давайте же допустим, что товарищ Жуков предугадал планы Гитлера и в январе 1941 года на стратегической игре действовал именно так, как через пять месяцев действовали германские войска. Почему же в этом случае не опубликовать материалы этой самой игры? В чем загвоздка? Какую тайну Жуков прятал? И зачем материалы игры прятать, если война давно кончилась? И почему бы нашей пропаганде не объявить всему миру: да, мы дураки, мы к войне были совершенно не готовы, и все у нас было не так, как надо, но был у нас великий гений, он все предвидел, все понимал, мол, и у нас не все идиоты. Ан, нет. Материалы игры были заперты грифом совершенной секретности. Не проломиться любопытствующим.
А ведь это уже не первое случай, когда скромнейший Жуков Георгий Константинович прячет доказательства собственной гениальности.
* * *13 августа 1961 года поняли все — Советский Союз обречен. Все люди планеты вдруг увидели совершенно ясно: Советский Союз еще стоит, но он уже умер. Он может еще долго стоять, как мертвый баобаб, но это только видимость несокрушимой мощи.
13 августа 1961 года Берлин был разрезан пополам бетонной стеной. Назначение стены: удержать жителей Восточной социалистической Германии от бегства в нормальный мир.
Стена постоянно совершенствовалась и укреплялась, превращаясь из стены в систему непреодолимых инженерных заграждений с ловушками, сложнейшей системой сигнализации, с бетонными огневыми точками, наблюдательными вышками, противотанковыми тетраэдрами и ежами, с хитроумными автоматами-самострелами, которые убивали беглецов даже без участия пограничников.
Но чем больше труда, изобретательности, денег, бетона и стали коммунисты вкладывали в дальнейшее развитие стены, тем яснее становилось: удержать людей в коммунистическом обществе можно только неприступными заграждениями, колючей проволокой, собаками, стрельбой в спину. Стена означала: система, которую построили коммунисты, не привлекает никого. Она отталкивает. А это означало конец Советского Союза в обозримой исторической перспективе.
А если рухнет Советский Союз, то некоторые архивы приоткроются. Жуков должен был понимать: архивы откроют, его рассказы сопоставят с документами, и люди будут смеяться над его выдумками.
Понимал ли Жуков?
Если Жуков понимал, что его вранье скоро раскроется, но продолжал вдохновенно врать, значит он слабовольный и безответственный тип.
А если Жуков врал в расчете на то, что Советский Союз будет стоять вечно, что архивы так и останутся закрытыми, значит он слабоумный.
Глава 8
ПРО ПЕРВЫЙ ШТУРМ КЕНИГСБЕРГА.
Ни в первой, ни во второй игре перед «Восточными» вообще не ставилась в качестве основной задачи оборона западных рубежей страны.
Главным в играх было наступление.
«Известия» 22 июня 1993.
П. Бобылев.1.
В январе 1941 года в Генеральном штабе РККА в присутствии Сталина и всего состава Политбюро на картах была разыграна война между СССР и Германией. В ходе этой стратегической игры Жуков, который играл роль германского полководца, разгромил генерал-полковника Павлова, который играл роль советского полководца. Прошел 51 год с момента стратегической игры и 23 года после выхода мемуаров Жукова. Кроме того эпоха сменилась. Коммунистов хоть и слегка, но потеснили. Материалы стратегической игры рассекречены. И вот разворот в «Известиях» 22 июня 1993. Название завораживает: В ЯНВАРЕ СОРОК ПЕРВОГО КРАСНАЯ АРМИЯ НАСТУПАЛА НА КЕНИГСБЕРГ. Затем большая статья в «Военно-историческом журнале» (1993 № 7).
Речь в статьях о той самой стратегической игре 1941 года. Оказалось: не отрабатывали наши стратеги никаких оборонительных планов и над вопросами отражения возможной германской агрессии не задумывались. Наши генералы были заняты совсем другими проблемами. Они думали над тем, как захватить Кенигсберг, Варшаву, Прагу, Бухарест, Краков, Будапешт и еще кое-что.
Тут самое время повторить слова генерала армии А. М. Майорова: «Но и тогда все понимали, что предстоящая игра будет иметь не столько теоретическое, сколько сугубо практическое значение». («ВИЖ» 1986. № 12 Стр. 41) Не ради академического интереса наши генералы отрабатывали на картах штурм европейских городов, а потому, что подготовка к вторжению в Европу находилось в завершающей фазе.
Нас приучили к мысли о том, что Жуков мысленно воспроизвел германский план «Барбаросса» и на стратегической игре действовал именно так, как полгода спустя действовали немцы. Этот интеллектуальный подвиг — высшее достижение Жукова как стратега. Это сверкающая вершина его мудрости. И вот вдруг выясняется, что не было никакой вершины. Жуков врал про сияющую вершину, ибо она была скрыта туманом государственной тайны. Но мрак рассеялся. Документы рассекречены и перед нами — голый хвастливый король. Рассказы Жукова о том, что он предвосхищал германские планы, что действовал так, как потом действовали немцы, — это треп. Никаких государственных секретов о стратегической игре Жуков не выдавал. Он врал. А ротозеи, такие как Константин Симонов, генерал армии Майоров, Маршал Советского Союза Куликов, писатель Карпов и многие с ними слушали и повторял безответственную маршальскую болтовню. Жуков — это наш родной советский Мюнхгаузен. Самый реалистический памятник ему должен выглядеть так: Жуков верхом на ядре летит над городом Барановичи и рассказывает, как громил Павлова, как гнал его на картах до этого самого города Барановичи. Можно внутри медной статуи летящего на ядре Жукова поставить магнитофон, который приводился бы в действие вечным двигателем, чтобы рассказы Жукова о собственном величии гремели над планетой веками и тысячелетиями. А постамент памятнику — отара наших маршалов, генералов, академиков и придворных писателей. И у всех — длинные уши, стоячие и остренькие на концах. Это чтобы лучше слышать рассказы стратегического гения.
2.
Жуков описывает подготовку к игре, передает прямую речь Сталина:
«После совещания на другой же день должна была состояться большая военная игра…
— Когда начнется у вас военная игра? — спросил И. В. Сталин.
