Феликс Кандель - Евреи России. Времена и события. История евреев российской империи.
Сорокасемилетний Фроим Черкасс‚ дважды Георгиевский кавалер с русско-японской войны‚ пошел на фронт добровольцем‚ отличился в боях‚ был ранен, получил еще один Георгиевский крест. "Ныне Черкасс‚ прихрамывая‚ снова просится на войну‚ но медицинская комиссия признаёт его более неспособным к несению воинской службы". Тринадцатилетний Иосиф Гутман бежал из дома‚ стал разведчиком в полку‚ был ранен; командующий армией наградил его серебряной медалью "За храбрость". По два Георгиевских креста заслужили пятнадцатилетний Исаак Гольдберг и семнадцатилетний Соломон Евзерович. (В России существовал еврейский Союз Георгиевских кавалеров; к 1917 году в нем состояло более 2000 награжденных.)
В годы Первой мировой войны полтора миллиона евреев участвовали в боевых действиях по обе линии фронта. 180 000 из них погибли‚ на долю евреев России пришлось около 100 000 жертв. Пуля и граната еврейского солдата поражали среди прочих его единоверцев‚ а потому среди еврейского населения России была популярна история‚ во многих ее вариантах – о храбром еврее‚ унтер-офицере русской армии. Во время атаки он первым бросился на врага, пронзил штыком австрийского солдата. Несчастный успел только воскликнуть "Шма‚ Исраэль!" – и упал замертво. А унтер-офицер был так потрясен случившимся‚ что несколько дней ничего не ел‚ ни с кем не разговаривал и‚ в конце концов‚ застрелился.
Невозможно теперь определить‚ было ли так на самом деле или же это народный вымысел‚ основанный на том‚ что действительно могло произойти. "Шма‚ Исраэль!" – предсмертная молитва еврея на штыке у другого еврея‚ из вражеского окопа‚ из другой страны проживания...
4
К началу Первой мировой войны в Российской империи было более пяти миллионов евреев‚ половина из них оказалась в районах боевых действий. Города и местечки неоднократно переходили из рук в руки под непрерывным артиллерийским обстрелом: дома горели‚ жителей убивали‚ скот погибал‚ население разорялось. "Шум‚ пальба‚ стрельба... – сообщали с места боев. – Из погребов с воплями и рыданиями выбегают полуодетые женщины‚ дети и мужчины‚ задохнувшиеся от дыма, обезумевшие от ужаса и горя…. Бегут и падают‚ падают и бегут снова. Матери теряют детей, дети матерей... А наутро солнце освещает торчащие, как скелеты, трубы, тела людей и животных‚ валяющихся на базарной площади".
Жители убегали на восток‚ когда к их домам подходила линия фронта; общее число российских беженцев превысило 4 миллиона человек. Свидетель тех событий сообщал в газету: "Это было ужасное зрелище. Беженцы – голодные‚ измученные‚ оборванные‚ больные – медленно тянулись по дорогам‚ хороня на обочинах детей и стариков... В ряде районов беженцы шли сплошной стеной‚ вытаптывали хлеб‚ портили луга и леса‚ оставляя за собой пустыню".
Среди беженцев оказались десятки тысяч евреев из прифронтовой полосы‚ однако‚ в отличие от прочих‚ их не выпускали из пределов черты оседлости. Увеличилась скученность в городах и местечках; началось массовое обнищание‚ голод‚ болезни и смерти; посыпались просьбы в Петроград‚ чтобы беженцев-евреев впустили во внутренние губернии России. С. Дубнов записал в дневнике: "Председатель совета министров... ответил: "Откуда у вас‚ евреев‚ берется такой оптимизм? Неужели вы думаете‚ что теперь вам всё дозволят?" А Кассо (министр просвещения) заявил‚ что процентная норма в учебных заведениях для него свята и нерушима. Так с нами говорят в дни‚ когда тысячи наших братьев лежат на полях Польши‚ Волыни‚ Подолии‚ сраженные в борьбе за Россию".
С первых дней войны в польских газетах появились статьи об "австрийской ориентации" евреев‚ которые якобы шпионили в пользу врага‚ встречали его хлебом-солью, снабжали провиантом. Обвиняли евреев и в "проявлении радости" при появлении немецких войск; писали о складах оружия в синагогах‚ о сигналах неприятельским аэропланам с крыш домов‚ а также о бутылках с планами военных крепостей‚ которые они пускали к немцам по течению реки Неман. Газеты сообщали со ссылкой на "свидетелей": "Евреи провели подземный туннель, через который гонят скот и живность в Германию. Сюда часто прибывает немецкий цеппелин… евреи наполняют его скотом и гусями, после чего воздушный корабль отлетает в Пруссию".
Находились "свидетели"‚ которые видели "собственными глазами"‚ как евреи откармливали гусей золотыми монетами и отгоняли их к врагу‚ как из Германии прилетали на цеппелинах мужчины в длинных лапсердаках для сбора денег; в газете "Новое время" сообщили читателям‚ что евреи в гробах – вместо покойников – переправляли врагу "сотни пудов" золота. Даже знание языка идиш ставили в вину: в отличие от прочих жителей евреи свободно разговаривали с немцами‚ а это вызывало подозрения. Не доверяли и евреям‚ которые перед началом войны побывали на немецких курортах‚ – их могли подвергнуть административной ссылке в Сибирь.
"Шпиономания" коснулась и военной цензуры: уничтожали письма‚ если в них обнаруживали слова на идише или иврите‚ летом 1915 года запретили газеты и журналы на этих языках; цензура не пропустила в печать сборник "Еврейская старина" на русском языке‚ так как в его научных статьях приводились цитаты на иврите. Газеты сообщали: "Приказом петроградского градоначальника от 24 июня подвергнуты штрафу в сто рублей или аресту на один месяц: Шлиома Скловский‚ Двейра Скловская‚ Нахман Равич и Иосиф Эльяшев за разговор на еврейском жаргоне..." – "Содержатель булочной Ицик Левит‚ 59 лет‚ за разговор по телефону на немецком языке‚ по повелению главнокомандующего выслан в Енисейскую губернию под надзор полиции на время действия военного положения..."
В 1914 году‚ во время наступления русской армии‚ казаки устраивали погромы в Галиции и Буковине; жестокий погром во Львове получил название "кровавое воскресенье". Летом 1915 года прошли погромы в прифронтовой полосе Гродненской‚ Ковенской‚ Виленской‚ Минской и Волынской губерниях. С. Дубнов, из дневника: "Казаки повсюду творят ужасы: кроме убийств и грабежей изнасилование женщин стало обычным… "Вспомни, Боже, что делается с нами! Посмотри на позор наш!"…" Немецкая пропаганда использовала эти факты, распространяла прокламации с призывом: "Евреи‚ вспомните дело Бейлиса! Вспомните Кишинев и другие погромы!"
С. Ан-ский, из книги "Разрушение Галиции" (1915 год):
"Евреи были признаны поголовно все шпионами – это открыто подтверждалось в расклеиваемых по стенам афишах. Всякий малейший успех австрийцев объяснялся исключительно еврейским шпионажем… В Любачеве, без всякого повода, был сожжен весь центр города, где помещались сотни еврейских магазинов. Капитан местного полка, не знавший, что я еврей, указывая на пожарище, сказал мне: "Это наши казачки постарались. Поджигали сами. И выбирали только еврейские магазины и дома. Видите, дома уцелевшие – это христианские"…
Грабежи, поджоги, убийства и насилия сопровождались издевательствами над еврейскими святынями и над человеческим достоинством евреев. Во многих местах синагоги предавались не только разгрому, но и поруганию, священные свитки разрывались, кидались в отхожие места. Раввинов избивали, тащили по городу за пейсы, отрезывали им бороды и пейсы, заставляли чистить выгребные ямы".
Верховный главнокомандующий русской армии великий князь Николай Николаевич и начальник его штаба генерал Н. Янушкевич разрешили выселять евреев из районов боевых действий‚ а также из тех мест‚ где их пребывание считалось нежелательным. Изгнали евреев из пограничных районов Царства Польского‚ предоставив на сборы несколько часов; корреспондент русской газеты сообщал с места событий: "Гродзиск‚ 25 января 1915 года. Стуком в окна с улицы подали евреям сигнал к выселению. В несколько минут этот муравейник высыпал на улицу и побежал с криком и плачем к поезду. Несли детей‚ несли стариков‚ несли узлы с кое-каким скарбом. Давили друг друга‚ взбираясь на поезд. Все площадки‚ все буфера‚ наконец‚ все крыши были облеплены людьми. Это была какая-то живая змея из человеческих тел..."
Еврей из Гродзиска рассказывал: "Забил барабан‚ и мы получили приказ покинуть город. Поднялся стон и плач‚ мы побросали свои лавки и квартиры и с детьми на руках пошли по грязи и болотам‚ под проливным дождем... Синагогальный служка‚ оставив жену и детей‚ с опасностью для жизни вернулся обратно. Каким-то чудом пробрался незамеченным в пустую синагогу‚ собрал все Свитки Завета‚ отнес их на чердак и остался сторожить. Три дня он пролежал на чердаке без еды и питья‚ пока не изменилось положение‚ а затем вывез святыни в Варшаву".
Выселяемые шли пешком‚ ехали на подводах; по пути на восток они встретили русский полк, стали взывать к еврейским солдатам: "Смотрите‚ братья‚ что делают с нами!.." Те плакали в строю и шли дальше к линии фронта, а в польской газете уже рекомендовали‚ чтобы покинутые евреями "позиции заняли полные энергии и инициативы поляки из Америки". Один из изгнанников писал в еврейскую газету: "Ненависть‚ страх и презрение клокочут кругом, выхватывают из нашей среды жертву за жертвой. Война со всеми ее ужасами разоряет нас и гонит из города в город‚ а помощи нет ниоткуда‚ и слов сострадания не услышишь".
