Нулевой пациент. Случаи больных, благодаря которым гениальные врачи стали известными - Перино Люк
Доктор Сковилл был прав: эпилепсия, судя по всему, происходила откуда-то из височных долей и гиппокампа, потому что приступы у Г. М. прекратились. Вот что называется успехом у недобросовестных врачей: он полностью определяется чувством удовлетворения. Он выполнил техническую часть соглашения, а пациент после операции остался жив. Боли, инфекции и прочие постоперационные симптомы могут иметь разные причины, будь то непостоянство пациентов, изменчивость больничной среды или капризы погоды. Что касается долгосрочных последствий, то это цена, которую вынуждены платить рассеянные или неразумные пациенты за свое неосторожное согласие.
Г. М. заплатил большую цену. У него были симптомы неизвестные, невообразимые, фантастические, забавные, драматические, сбивающие с толку, грубые, провокационные, неосознанные, необычные, красочные или в духе полной абракадабры – в зависимости от чувства и способа выражения того или иного наблюдателя. У Г. М. были провалы в памяти, которые не имели ничего общего с известными ранее.
Специалисты в области нейробиологии тогда полагали, что память накапливается в результате функционирования крупной сети, пронизывающей весь мозг. Врачи не могли обследовать или описать провалы в памяти у Г. М., поскольку основа клинических знаний могла быть заложена только после анализа его случая. Другими словами, у Г. М. были симптомы, типичные только для него.
Он резко утратил способность фиксировать новые воспоминания. Его интеллектуальные способности сохранились, и он хорошо помнил информацию и события до 27 лет, например, экономический кризис 1929 года, когда он был совсем ребенком, или Вторую мировую войну. Он помнил семейные прогулки в лесу близ его родного Хартфорда, знал, что его мать была из Ирландии, а отец родом из Луизианы. Но с тех пор он больше не смог вспомнить ни одного события. Начиная с 27 лет его личность прекратила развитие.
Он продолжал выполнять задачи, которым научился, что позволяло ему заниматься привычными делами по дому, совершать покупки в районе или работать в саду. Что касается других занятий, для него все было словно в первый раз, хотя он делал это раньше. Поскольку они ему с легкостью удавались, он удивлялся своим столь стремительным успехам. Он не смог больше ничего запомнить из того, что пытался выучить после 1953 года.
У него с большим трудом получалось запомнить список слов или не терять мысль в течение 20 секунд – затем все резко пропадало. Люди, с которыми он часто встречался, регулярно поедаемые блюда, ежедневные передачи, сто раз рассказанные шутки – все было ему внове и бодрило его. Что-то вроде вечного детства, манеры жить сполна в настоящем моменте, бездонной бочки воспоминаний.
Всегда ли он оставался таким обходительным из-за постоянного очарования новыми открытиями и сюрпризами, которые преподносила жизнь? Вероятно, да, потому что Г. М. любезно соглашался на тысячи вопросов и экспериментов ученых вплоть до конца жизни. Общение с ним было тем более приятно, что он не утратил интеллектуальных способностей. Однако ему бывало непросто определить, испытывает ли он чувство голода, сонливость или даже боль. Совершенное существо.
Поначалу никто не хотел верить, что нарушения памяти были следствием исключительно хирургического вмешательства, поскольку хирург удалил всего-то лишь небольшую часть мозга! В сравнении с общим объемом речь шла лишь об относительном варварстве с его стороны. Именно канадский нейрофизиолог Бренда Милнер размотала клубок памяти Г. М. Генри Молисон дал ей возможность расшифровать сети головного мозга, вовлеченные в память, и прийти к выводу, что гиппокамп необходим для формирования новых воспоминаний. Более 30 лет она общалась с Г. М. и наблюдала за ним, и всякий раз он здоровался с ней так, словно видел впервые.
Случай Г. М. позволил выделить различные типы памяти. Процедурная память (именуемая равным образом моторной, недекларативной, имплицитной или бессознательной) помогает приобрести двигательные автоматизмы – например, научиться ездить на велосипеде или печь пирог с клубникой. Она во многом зависит от мозжечка и функционирует в качестве долговременной (подробнее она будет описана позже). Эпизодическая память (именуемая также декларативной или эксплицитной) отсылает к воспоминаниям о пережитых событиях, увиденных лицах, к мыслям и понятиям. К ней можно обратиться сознательно. Именно этого и недоставало Г. М. Бренда Милнер доказала, что кратковременная память может сохраняться в случае полной амнезии.
Г. М. с удовольствием принимал участие во всех тестах. Он не осознавал своей значимости для науки и порой казался смущенным тем, что вызывал к себе такой интерес. Экспериментаторы искренне смеялись, когда Г. М. признавался, что припоминал о проблемах с памятью. Иногда начинали верить в чудо, потому что он помнил об убийстве Кеннеди в течение нескольких дней. Он также вспомнил о кончине своих родителей, и тогда ученые поняли, что при сильных переживаниях другие зоны мозга, помимо гиппокампа, могут быть задействованы для хранения воспоминаний.
После смерти родителей Г. М. жил в медицинском учреждении. Его состояние не улучшилось. Как всякий человек в конце жизни, он забыл некоторые события, предшествовавшие операции. Он умер в почтенном возрасте 82 лет, завещав свой ценный мозг науке. Тысячи его изображений в разрезе, снимков со сканера и МРТ по-прежнему распространяются по лабораториям всего мира и становятся материалом для новых открытий. Только в 2014 году удалось выяснить, что остаточные способности перцептивной памяти у Г. М. сохранились благодаря тому, что задние отделы височных долей не были повреждены.
Бренда Милнер получила все возможные почетные титулы, она самый знаменитый нейрофизиолог в мире, ее прозвали «Госпожа памяти». Она лучше, чем кто-либо, знает, что обязана всем господину Генри Густаву Молисону – приятному человеку, нулевому пациенту в области лечения проблем с памятью, ставшему иконой для когнитивных и нейронаук.
Через 46 лет после неудачной для Генри Густава Молисона поездки на велосипеде случилось происшествие с мопедом, которое позволило расширить наши познания о гиппокампе. Войны научили нас внешней хирургии и ампутациям. Автомобиль, занимающий абсолютное первое место из-за рекордного количества насильственных смертей, доказал вред алкоголя, ввел травматологию множественных ран и ортопедическую хирургию. Бесспорно, благодаря двухколесному транспорту удалось дополнить знания о памяти.
Работа – сон и обратно. Кент Кокрейн прекрасно знал дорогу на завод в пригороде Торонто, где вырос. Но рутина преподносит больше драм, чем авантюра. Кенту едва исполнилось 30 лет, и вот в октябре 1981 года он потерял контроль, управляя мопедом. Причину падения на обочине дороги так никогда и не выяснят; разом окажутся сломаны рутина, мопед и поврежден мозг. Началось большое приключение, непредвиденное и печальное. Несчастье К. К. превратит его во второго героя нейрофизиологии, второго подопытного в изучении памяти.
Когда его привезли в больницу, он был в неглубокой коме, прерываемой эпилептическими припадками, которые, вероятно, были связаны с субдуральной гематомой [34]. После срочной хирургической операции по удалению гематомы он вышел из комы и стал общаться с бригадой врачей. Он узнал своих близких, которые пришли навестить его. Половина его тела была парализована, ухудшилось зрение правого глаза, ему было трудно сосредоточиваться и думать.
После нескольких недель тяжелого восстановления томограмма показала более серьезные повреждения, чем ожидалось. Речь шла о хронической двусторонней лобной гематоме и увеличенных желудочках и бороздах головного мозга, а также некрозе левой затылочной доли и медиальных зон височных долей, почти атрофировался гиппокамп. У больного были очень странные нарушения памяти, с одной стороны – напоминавшие случай Г. M., с другой – отличавшиеся собственными особенностями. Он тоже вызвал большой интерес у нейрофизиологов и привел к новым впечатляющим успехам в понимании работы прежде всего гиппокампа и памяти вообще. К. К. забыл все важные события своей жизни: смерть брата, падение с мопеда, а также другую аварию, которая произошла с ним ранее. Он совершенно не помнил о событиях, в которых лично участвовал. Он не способен представить себе будущее или запланировать какие-то дела. Он отлично умеет разделять время на минуты, часы, дни, месяцы и годы. Чтение календаря дается ему легко, но для него это всего лишь текст на стене. Зато он не забыл большинство знаний, которые усваивают в результате обучения и без эмоций. Так, например, он помнит то, что выучил когда-то в области истории, математики и точных наук.
