Джеральд О'Фаррел - Великая мистификация. Загадки гробницы Тутанхамона
Впрочем, известно также, что за несколько лет до своего великого открытия Картер, работавший тогда в Долине царей, не был столь категоричен и мог порассуждать о существовании «проклятия фараонов». Во всяком случае, в книге «Говард Картер. Дорога к Тутанхамону» Т. Дж. Х. Джеймс вспоминает, как однажды, показывая некоей юной путешественнице недавно найденную гробницу Аменхотепа II, Картер, якобы, сказал: «Возможно, мумия фараона охраняется… проклятием. Его можно прочитать на иероглифах, нанесенных на крышку саркофага. Оно должно защищать его от нечистых рук».15 Вдобавок как‑то раз он рассказал корреспонденту «Тайм» в Нью — Йорке о «повести, написанной одним древним литератором специально для того, чтобы Тутанхамон мог читать ее во время путешествия через загробный мир». Правда, и тут следует отметить, что ни подобной повести, ни проклятий в саркофаге найдено не было.
Мы уже упоминали о том, что за шесть недель до своей смерти лорд Карнарвон присутствовал на церемонии официального открытия погребальной камеры в гробнице Тутанхамона. Артур Вейгалл, не попавший в список приглашенных, стоял у входа и наблюдал за прибытием VIP — персон совсем так же, как сейчас зеваки смотрят на шествие кино- див по ковровой дорожке накануне церемонии вручения «Оскара». И именно Вейгалл бросил замечание, что Карнарвон непременно умрет в течение шести недель, если войдет в гробницу в столь легкомысленном настроении. Сам Вейгалл был в ту пору специальным корреспондентом «Дейли мейл», одной из тех газет, руководство которой особенно разозлилось из‑за договора Карнарвона с «Таймс» о передаче последней эксклюзивных прав на освещение раскопок. Позже Вейгалл подтвердил, что сказал вышеприведенные слова, однако не смог объяснить, почему он это сделал, и лишь предположил, что был раздражен, увидев, как ведет себя Карнарвон. И, конечно, у него не имелось объяснения тому, что он с такой точностью предсказал дату смерти лорда.
Однажды укоренившись в общественном сознании, легенда о «проклятии фараона» начала распространяться, подобно раковой опухоли. Появились репортажи, говорившие о надписи, якобы обнаруженной в гробнице: «Смерть на своих быстрых крылах прилетит к тому, кто коснется гробницы фараона». Тут же читатели вспомнили историю о канарейке Говарда Картера. Перед началом раскопок гробницы он, желая как‑то украсить свое скромное жилище, купил себе канарейку, а в тот самый день, когда гробницу открыли, в его комнату заползла кобра и проглотила птичку. Это событие тут же посчитали чрезвычайно символичным и необычайным. Во — первых, кобры в Долине царей встречаются довольно редко, а во- вторых, образ именно этого пресмыкающегося находился на царском головном уборе и был призван отпугивать врагов фараона. Естественно, многие тут же пришли к выводу, что змею к Картеру направил мертвый фараон в качестве предупреждения не лезть дальше в гробницу.
Герберт Уинлок в одном из своих писем рассказывает, какой эффект произвело это происшествие на рабочих:
Когда Картер в прошлом октябре приехал, то в Каире он купил себе канарейку в золоченой клетке, поскольку посчитал, что она будет развлекать его в одиноком пустынном доме. Картер прибыл в дом со своим слугой по имени Абдул Али, который нес клетку. Когда охранники и десятники поприветствовали его и увидели золотистое оперение канарейки, все тут же сказали: «Это золотая птица, она принесет удачу. Иншалла! (Если Аллах позволит!) В этом году мы отыщем гробницу, полную золота». И уже через неделю они сделали самое изумительное открытие за все время исследований, и поначалу местные жители называли гробницу «Усыпальницей Золотой Птицы». К канарейке в клетке едва ли не началось паломничество.
Как только нашли гробницу, Картер вызвал Коллендера, а вскоре прибыл и Карнарвон, и Картер отправился в Каир встречать его. Коллендер остался у него дома, причем птицу поручили его особым заботам. Однажды в полдень он услышал, как она бьется в клетке и отчаянно пищит. Он направился в соседнюю комнату и увидел, что в клетку забралась кобра и как раз заглатывает канарейку.
Так вот, кобры там до тех пор никогда не встречались, и кобра, как известно всем местным жителям, украшала головы Древних владык. Вывод очевиден. Змея фараона поразила птицу, приносящую удачу, за то, что она выдала тайну гробницы. Ну и последствия тоже стали очевидны, по крайней мере, туземцам. Хотя я допускаю, что пропустил что‑нибудь в цепи их аргументов, однако все они пришли к выводу, что еще до окончания зимы кто‑нибудь умрет. Все это очень печально.
К несчастью, канарейка оказалась не единственным существом, которое настигло «проклятье». В тысячах миль от Долины царей, в замке Хайклер, собака лорда — терьер по имени Сьюзи, которая, по словам челяди, страшно скучала без своего хозяина, когда он уехал в Египет, — внезапно без всякого повода завыла, а затем издохла через несколько минут после того, как лорд Карнарвон умер.
Далее случилось еще несколько довольно громких смертей среди тех, кто знал, чем занимались Картер с Карнарвоном, хотя они и могли быть связаны, если не с древним проклятием, то, возможно, с какими‑то современными причинами. Список этих лиц приводит Фрейлинг в книге «Лик Тутанхамона», и список этот, право, производит впечатление. В этом мартирологе — сводный брат Карнарвона, умерший через полгода после него, секретарь Картера, Ричард Безель, которого нашли умершим в клубе при странных обстоятельствах через шесть лет после открытия гробницы, а также отец Безеля лорд Уэстбери. Последний умер при крайне подозрительных обстоятельствах вскоре после сына. Затем последовала смерть восьмилетнего мальчика, который угодил под катафалк, на котором везли самого лорда Уэстбери. По дороге в Египет умер специалист — рентгенолог, собиравшийся обследовать мумию Тутанхамона, а железнодорожного магната Джорджа Джей Гулда настигла смерть от пневмонии, после того как он посетил гробницу. Также после посещения гробницы в лондонском отеле «Савой» был застрелен собственной женой египетский принц Аль — Фами Бей. Можно также вспомнить помощника Картера и специалиста по консервации экспонатов из Метрополитен — музея Артура Мейса, который умер еще до того, как были закончены работы. Французский египтолог умер после посещения гробницы в результате несчастного случая, а один из сотрудников Британского музея скончался в то время, когда составлял опись приобретенных предметов из гробницы. Печальный мартиролог продолжают еще один ученый из Лидса, читавший лекции по археологии, а также египтолог Артур Вейгалл. Оба умерли в таком возрасте, когда этого еще трудно было ожидать.
Конечно, профессиональные египтологи, как и Картер, отказываются верить в «проклятие фараона». В одной из газетных статей рассказывалось о том, что директор Метрополитен — музея Герберт Уинлок собрал целое досье, которое иллюстрирует совершенно бесполезные факты, якобы имеющие отношение к большому количеству смертей, связанных с гробницей. Уинлок утверждает, что в тот момент, когда в Британском музее умер один из сотрудников, там, среди коллекции египетских древностей, не было ни одного предмета из гробницы. Что же касается Артура Вейгалла, то этот ученый, действительно, близко знал и Картера и Карнарвона и в течение многих лет посещал Долину царей, однако его раздражало то, что ему позволялось входить в гробницу Тутанхамона только в качестве туриста. «Если туристы также являются объектами проклятия, — пишет Уинлок, — тогда следует помнить, что многие из них являются пожилыми людьми, которые приезжают в Египет как раз для поправки здоровья». Далее он добавляет, что работавший в экспедиции Картера специалист по консервации находок Артур Мейс имел чрезвычайно серьезные проблемы со здоровьем. Болезни сердца, легких и желудка обострились у него из‑за того, что ему приходилось много лет «дышать пылью в замкнутом пространстве», поэтому он и умер от острого плеврита и пневмонии. Далее в статье приводится диаграмма, на которой видно, что из двадцати шести человек, побывавших в гробнице после ее открытия, двадцать по- прежнему пребывали в полном здравии.
Однако конкурирующие газеты одна за другой выдавали свои собственные версии этой истории, поэтому слухи расходились все шире. В один и тот же день «Дейли экспресс» сообщила о том, что в момент смерти лорда Карнарвона во всем Каире погас электрический свет, а «Дейли Мейл» опубликовала статью, в которой рассказала о «смертельном укусе кровососущего насекомого, похороненного в бальзамировочной смоле вместе с Тутанхамоном». Друг и учитель Картера профессор Перси Ньюберри на это ответил, что «в самой Долине царей нет никаких кровососущих насекомых, поэтому смертельный укус, наверное, имел место в Луксоре». Не приходится сомневаться — сам Картер полагал, что история, которую они с Карнарвоном поведали миру, полна драматизма и без этих ненужных дополнений. Позже он стал просто уходить от объяснений, когда кто‑то при нем заговаривал об этом предмете: «Видите ли, ответ на этот вопрос запутанный и неоднозначный… Фактически само слово «Осирис» отсылает нас к умершим. Но, кстати говоря, я‑то по — прежнему жив». Сам же он однажды написал: «Если и существовало какое‑то проклятие, то оно должно было принять облик господ журналистов и всей этой компании, которая кусала его, когда он жил в пустыне, в своем полевом лагере».
