Олег Айрапетов - На пути к краху. Русско-японская война 1904–1905 гг. Военно-политическая история
5(17) апреля 1895 г., то есть в день подписания Симоносекского мира, Вильгельм II заверил Николая II в том, что поддержит его действия, а на следующий день известил русского императора о следующемсвоем решении: «Германский адмирал, командующий крейсирующей в водах Китая эскадрой, получил приказ сконцентрировать свои суда в порту Северного Китая и завязать сношения с русским адмиралом. Был бы очень признателен тебе, если бы ты не отказал предписать своему адмиралу сообщить нашему свое местопребывание, а также заранее уведомлять меня о тех действиях, которые ты желал бы предпринять, чтобы я мог дать своему адмиралу соответствующие инструкции». Ответ последовал в тот же день: «Дам приказ нашему адмиралу войти в сношение с германским, но сильно надеюсь, что наша интервенция кончится миром»{458}. Германия в лице своего императора активно подталкивала Россию на Дальний Восток. «Я сделаю все, что в моей власти, — писал Вильгельм своему кузену 14(26) апреля, — чтобы поддержать спокойствие в Европе и охранить тыл России, так чтобы никто не мог помешать твоим действиям на Дальнем Востоке. Ибо несомненно, что для России великой задачей будущего является дело цивилизации Азиатского материка и защиты Европы от вторжения великой желтой расы. В этом деле я буду всегда по мере сил своих твоим помощником»{459}. Тем не менее, Николай явно не стремился к военному столкновению на Тихом океане.
Русский Дальний Восток был весьма слабо освоен. Власти не могли даже обеспечить собственными силами почту — ее развозили на собаках тунгусы. В 1857 г. по Амуру началось расселение забайкальцев, вдоль реки было основано 15 станиц, в 1857 г. здесь проживало всего 1950 чел., не считая 1100 солдат и офицеров 14-го сибирского линейного батальона и приданной ему батареи. Все это было вытянуто в ниточку в 1137 верст{460}. Летом этого года на Амуре и Уссури было основано еще 35 селений{461}. Переселение из Забайкалья сопрождалось отчаяньем и, по свидетельству очевидцев, «библейским плачем» — казаки не хотели отправляться на новую границу{462}. В 1858 г., после Айгунского договора, начало создаваться Амурское казачье войско{463}. С 1858 по 1860 гг. здесь возникло около 100 населенных пунктов — станиц, военных постов, таких как Николаевск-на-Амуре, Владивосток, Благовещенск, из которых позже вырастут города. Всего на Амуре к началу 60-х гг. XIX века проживало около 15 тыс. чел.{464}. Это позволило закрепить владение новой границей, а дальнейшим освоением территории и ее заселением ведала казна.
С одной стороны, в 1861 г. были установлены значительные льготы — переселнцы получали по 100 десятин на семью, навсегда освобождались от подушной подати, на 20 лет — от платы на землю, и на 10 лет — от воинской повинности (эти нормы действовали до 1901 г., когда размер земельного налога был сокращен до 15 десятин, а все льготы ограничены 3 годами){465}. Процесс был длительным и дорогостоящим, сопровождался инцидентами. Переселенцы теряли по дороге скот и имущество, часто расселялись в пустынных болотистых местах, где не было ни дорог, ни условий хозяйствования. В 1868 г. из 5920 душ Уссурийского батальона, развернутого на 400 верст, 1527 было мужчинами, из 788 семей только 1/7 часть могла обеспечить себя собственным хлебом круглогодично, остальные зависели от хлебного пособия по 7–8 месяцев. Казаки вынуждены были идти в услужение китайцам и даже продавать им за еду своих детей{466}. В 60-е гг. китайцев в Уссурийском крае проживало около 40 тысяч, из них оседлых — около 15 тысяч, остальные приходили сюда на промысел женьшеня, искали золото, занимались разбоем. Китайское население считало себя подданными императора, подчинялось приказам чиновников из Поднебесной империи, верило в тем, когда они заверяли, что земля отдана русским на время и будет возвращена, и аккуратно платило в казну богдыхана налоги{467}.
В таких условиях контроль над границей не мог быть прочным. В 1867 г. с острова Аскольд пришлось выпроваживать вооруженных китайцев, которые не хотели признавать остров, лежащий в 50 милях от Владивостока русским владением. Слухи об этом привели к тому, что с конца 1867 г. китайское население Уссурийского края, не скрываясь, начало готовиться к резне. Обстановка постоянно накалялась, китайцы уже открыто отказывались подчиняться русским властям и законам и требовали передачи земель Китаю. В декабре 1867 г. было совершено нападение на пост «Находка», которое с трудом удалось отразить. Весной 1868 г. столкновения на острове Аскольд переросли в «горячую» фазу — высадившийся русский отряд был обстрелян китайцами. Началась маленькая война. Хунхузы — разбойники — начали вырезать пограничные деревни, обстановка чрезвычайно накалилась, столкновение сразу же приобрело характер противостояния русских с китайцами в Южно-Уссурийском крае{468}. Только решительные действия — разоружение китайцев, разгром и вытеснение хунхузских отрядов, аресты руководителей общин — произвели должнео впечатление и восстановили порядок{469}.
Тем не менее, положение в новых землях менялось медленно. В начале 70-х годов во всем Приморском крае проживало всего 21,5 тыс. чел., из которых 11 тыс. русских, 3,5 тыс. корейцев (в основнмо в районе Посьета), 3 тыс. китайцев, местные народы — гиляки, орочи и т. п. составили остальные 4 тыс. чел. По Амуру и Уссури — около 44 тыс. чел., не считая 2 тыс. солдат. Это было в 2 раза больше всех прочих (из них манчжуров и китайцев — 10 тыс.). Только Забайкалье было неплохо освоено — здесь проживало 260 тыс. чел. из 510-тысячного населения края (из них монголов — 210 тыс., бурят 120 тыс.). Постепенно процесс колонизации набирал обороты. Например, в Южно-Уссурийский край с 1883 по 1886 гг. было переселено 4710 человек, что обошлось государству приблизительно в 1 млн. рублей. С 1887 года к организации переселения привлекались суда Добровольного флота, следовавшие маршрутом Одесса-Владивосток. К 1891 году в распоряжении этого общества (которое с 1892 года перешло в управление Морского министра) находилось 10 судов общим водоизмещением 25 279 регистровых тонн. Переселенцы самостоятельно оплачивали переезд, но по прибытию им выдавалась ссуда на 30 лет в размере 600 рублей. К 1892 году таким образом было перевезено еще 6036 человек.
К 1892 году в Амурской и Приморской областях России проживало (за исключением военных) всего 182607 человек, из них 39722 горожан, 50916 крестьян, 26261 казаков, 14623 «инородца»(представители местных малых народов), 33000 китайцев, постоянно проживавших по праву, предоставленному им Айгунским договором 1858 года, 14684 корейца, 447 японцев, 117 «прочих иностранцев» и 2832 ссыльных. По сравнению с Манчжурией, где проживало около 13 млн. человек, это были весьма слабо заселенные земли. К этому можно добавить население Сахалина, которое к 1892 году составило 20086 человек. Еще в 60-е гг. XIX на юге острова в основном проживали айны (около 3 тыс. чел.), а на севере гиляки. Иногда остров посещали японские торговцы и рыбаки. В начале 70-х гг. XIX в. здесь проживало только 13 тыс. чел., из которых русских — 3 тыс., японцев — 3,5 тыс., 100 китайцев, остальное — местное население. Заметную часть русского населения составляли войска — батальон пехоты при 2 горных орудиях.
Постепенно ситуация менялась. На острове, который с 1869 года стал местом ссылки, 27,4 % населения было представлено ссыльными. Их труд в основном использовался при добыче каменного угля, который шел на нужды судов Тихоокеанской флотилии. Освоению острова мешало и то, что русские владения здесь не обеспечивали себя продовольствием. Военное министерство старалось поддерживать сельское хозяйство края высокими закупочными ценами на зерновые. В результате в 1884 году в Южно-Уссурийском крае было закуплено 50 тыс. пудов хлеба, то в 1891 году — уже 900 тыс. пудов. Несмотря на столь существенный рост, в 1892 году Дальнему Востоку по прежнему не хватало для удовлетворения нужд населения 877000 пудов хлеба. Этот недостаток компенсировался на 250 тыс. пудов за счет ввоза через Владивосток и Николаевск, а остальные 627 тыс. пудов поставлялись китайцами из Манчжурии{470}.
В 1894 г., например, оттуда было ввезено в Уссурийский край товаров на 837 056 руб., из них перегон скота составил 496 235 руб., или 60 %. Кроме того, китайцы поставили: масла — на 48 201 руб.; муки — на 47 790 руб.; пшеницы, ярицы, ячменя, чумизы, риса, проса и овса — на 44 136 руб.; бобов — на 40 828 руб.; табака — на 33 207 руб.{471}. Практически вся торговля находилась в руках китайских купцов, русский вывоз значительно уступал китайскому ввозу — в 1894 г. из Уссурийского края было вывезено товаров на 361 948 руб., из них тканей иностранного и русского производства на 140 230 руб.(40 %). Следующей статьей были товары китайского производства — 123 557 руб.(34 %){472}. Китайцы массами приходили на заработки — они работали повсюду, на строительстве укреплений, железной дороги, мостов, посевной и сборе урожая{473}. Впрочем, из Китая через границу приходили не только рабочие, крестьяне, ремесленники и купцы, но и хунхузы. Для Южно-Уссурийского края они оставались проблемой вплоть до 90-х гг. XIX века{474}.
