Александр Махлаюк - Римские войны. Под знаком Марса
Кельтские воины (изображение на бронзовом котле)
После того как в 390 г. до н. э. галлы осадили этрусский город Клузий, его жители обратились в Рим за помощью. Римляне отправили к галлам в качестве послов трех молодых братьев Фабиев. Когда послы спросили, по какому это праву галлы напали на друзей римского народа и требуют у них земли, то услышали высокомерный ответ: «Наше право – в оружии, а для храбрых мужей не существует запретов». Галлы продолжили военные действия. Римские же послы, нарушив международные правила, вступили в сражение на стороне этрусков, а один из римлян даже сшиб галльского предводителя с коня.
Галлы потребовали выдать нарушителей международного права. Оскорбленные полученным отказом, галлы стремительно двинулись на Рим. Наспех собранное римское войско встретило неприятеля недалеко от Рима, там, где в Тибр впадает речка Аллия. Воображая, что имеют дело с дикарями, римские военачальники (а в их числе были и те самые Фабии, из-за дерзости которых началась война) не позаботились ни об укреплении лагеря, ни о путях отхода. Пренебрегли они даже птицегаданиями и жертвоприношениями. В начавшейся битве римский строй не выдержал и первого натиска галлов, бешено бросившихся в атаку с обнаженными мечами. Римляне обратились в паническое бегство. Бóльшая часть их, вместо того чтобы бежать прямым путем в Рим, устремилась в Вейи. Другие погибли в страшной резне на берегу реки или нашли гибель в ее водах. Лишь немногие добрались до Рима и, даже не заперев городских ворот, укрылись в крепости на Капитолийском холме. Такого разгрома с римлянами еще не случалось. День 18 июня навсегда вошел в римский календарь как день траура.
Галлы сами опешили от столь молниеносной победы. Поэтому, опасаясь засады, они не сразу вошли в город. Если бы они не промедлили несколько дней, то римское государство, скорее всего, погибло бы. Римляне за это время успели увезти или спрятать государственные святыни, наскоро собрать в крепости оружие и съестные припасы и разместить там отборных воинов, сенаторов и магистратов. Остальные горожане разбежались кто куда. Только знатные старики-патриции не захотели пережить гибели города. Бывшие триумфаторы и консулы облачились в свои торжественные одежды и уселись на курульные кресла в своих домах. Величественный вид этих старцев изумил вошедших в опустевший город галлов. Какой-то галл вздумал даже погладить одного старика по бороде, чтобы убедиться, что это живой человек, а не изваяние. Но, получив от старика сильный удар жезлом, галл пришел в ярость и убил римлянина. Другие старцы также погибли. Город был разграблен и сожжен на глазах у засевшего в капитолийской крепости гарнизона.
Капитолийский холм
Семь месяцев простояли кельты у подножия Капитолия, надеясь измором принудить его защитников сдаться. Однажды, под покровом ночи взобравшись по скалистым склонам, они чуть было не овладели крепостью. «Они, – рассказывает Ливий, – пробирались на вершину так тихо, что не только обманули бдительность граждан, но даже не разбудили собак... Но их приближение не укрылось от гусей, которых, несмотря на острейшую нехватку продовольствия, до сих пор не съели, поскольку они были посвящены Юноне. Это обстоятельство и оказалось спасительным. От их гогота и хлопанья крыльев проснулся Марк Манлий, знаменитый воин, бывший консулом три года назад. Схватившись за оружие и одновременно призывая к оружию остальных, он среди всеобщего смятения кинулся вперед и ударом щита сбил вниз галла, уже стоявшего на вершине». Подоспевшие соратники помогли Манлию опрокинуть галлов в пропасть.
Так гуси вошли в поговорку как спасители Рима. В память об их подвиге в определенный день по улицам Рима торжественно носили богато украшенного гуся и распятую на кресте собаку. Манлий, прозванный Капитолийским, был удостоен великой по тем временам награды. По единодушному решению всех воинов, каждый принес ему по полфунта муки и по кварте вина. Часового же, заснувшего на посту, сбросили со скалы к неприятелям.
Тем временем остатки римской армии, укрывшиеся в Вейях, воспрянули духом. К ним отовсюду стекались беглецы из захваченного Рима и добровольцы из городов Лация. Собравшимся в Вейях римлянам не хватало только смелого полководца. Тогда-то и вспомнили о Марке Фурии Камилле, который жил изгнанником в городе Ардее. Решено было его вызвать и избрать командующим. Но римляне не были бы римлянами, если бы даже на краю гибели не соблюдали законов и чинопочитания. Для законного назначения Камилла диктатором нужно было сперва запросить сенат, находившийся в то время в осажденной крепости. Нашелся отважный юноша, который, завернувшись в древесную кору, проплыл по Тибру до Рима, вскарабкался по отвесной скале на Капитолий и доложил сенату. Сенатским распоряжением Камилл был освобожден от ссылки и провозглашен диктатором.
Однако пока Камилл готовился к битве, защитники Капитолия, совсем обессилевшие от голода, согласились на переговоры с галлами, которые также страдали от голода и болезней. Галлы согласились уйти за выкуп в 2000 фунтов золота. Когда его стали взвешивать, римляне заметили, что принесенные галлами гири фальшивые. Римляне возмутились, но галльский предводитель Бренн положил на весы свой тяжелый меч и воскликнул: «Горе побежденным!». Унося полученное золото, галлы покинули Рим.
Римским историкам, жившим несколько столетий спустя, трудно было примириться с фактом такого унижения. Поэтому, чтобы удовлетворить патриотическое чувство римлян, они украсили свой рассказ откровенным вымыслом. По их словам, во время спора между римлянами и галлами в воротах города появилось войско Камилла. Диктатор приказал снять золото с весов и, объявив заключенный договор недействительным, гордо заявил варварам, что римляне привыкли спасать отечество железом, а не золотом. На развалинах Рима произошла кровопролитная схватка, а на следующий день уже под городом галлы были полностью разбиты, так что из их числа не осталось никого, кто мог бы сообщить о разгроме. Благодарные сограждане назвали Камилла «вторым Ромулом», новым основателем Рима.
Возвращение Камиллом золота и разгром галлов относятся, скорее всего, к области фантазии. Но достоверно известно, что в последующие годы Марк Фурий Камилл еще неоднократно одерживал победы над вольсками, эквами и этрусками. Избранный диктатором в пятый раз, он в 367 г. до н. э. отразил еще одно нашествие галлов. Очевидно также, что в скором времени после освобождения от галлов Рим был заново отстроен, быстро оправился от опустошения и снова занял господствующее положение в Лации и расширил свои владения в прилегающих областях.
Во второй половине IV в. до н. э. Рим начинает борьбу за подчинение всей Средней Италии. Римляне устремили свои взоры на богатую Кампанию. Ее плодородное побережье и зажиточные города, в первую очередь крупнейший из них Капуя, привлекали также самнитов – самый храбрый и самый воинственный после римлян народ Италии. Самниты обитали в области Самний, расположенной в горных районах центральной части Апеннинского полуострова. Занимались они преимущественно скотоводством, жили в небольших городках и объединялись в племенной союз, который, однако, не имел такого единого крупного центра, каким был Рим в Лации. На протяжении V-IV вв. до н. э. самниты овладели почти всей Южной Италией, а также заняли Апулию на ее восточном побережье.
Столкнувшись в Кампании, римляне и самниты повели длительную упорную борьбу. Это противоборство продолжалось с перерывами более пятидесяти лет. В него оказались втянутыми и другие племена Средней и Северной Италии – этруски, эквы, галлы и другие. Особенно долгой и ожесточенной была Вторая Самнитская война 326-304 гг. до н. э. Поводом к ней стало стремление римлян завладеть греческим городом Неаполем, важным центром на кампанском побережье.
Самнитский воин
Война началась с блестящих успехов римлян, предпринявших ряд походов в Самний и Апулию. Во время одного из этих походов, в самом начале войны, произошел один очень примечательный конфликт между диктатором Луцием Папирием Курсором и его заместителем, начальником конницы Квинтом Фабием Руллианом. Диктатор Папирий должен был отправиться в Рим для проведения повторных птицегаданий, так как, по мнению жрецов, перед походом они были проведены неправильно. Уезжая, Папирий приказал начальнику конницы в его отсутствие не вступать в схватку с врагом. Но молодой Квинт Фабий, узнав через лазутчиков, что в неприятельском войске после отъезда римского командующего воцарилось беспечное настроение, завязал бой с самнитами. Сражение было блестяще выиграно: 20 тысяч вражеских воинов остались лежать на поле боя. Не желая делить славу этой победы с диктатором, Фабий отправил донесение о битве не диктатору, а сенату. Кроме того, он сжег все захваченные у врагов доспехи и оружие, чтобы Папирий не мог провезти эту добычу в триумфе.
