Нанами Шионо - Последний час рыцарей
Хотя посол Минотто и адмирал Тревизано были согласны с оценкой Николо, имелись и другие мнения. Флорентийский купец Тедальди полагал, что они насчитывают 200 000 человек. Франдзис, наперсник императора, настаивал на примерно такой же цифре. В целом оценки греков были высокими: кардинал Исидор полагал, что турок 300 000. Находились и такие, кто считал, что их 400 000 человек.
Николо подумал про себя с некоторым сарказмом, что это еще один пример полета фантазии византийцев. Он не настаивал на своем мнении.
Когда османы закончили обустройство своих лагерей, командиры защитников смогли разработать стратегию. По расположению шатра султана любой мог догадаться, что основная атака будет направлена в самую низкую точку долины Ликоса — то есть на военные ворота Святого Романа. Джустиниани и его пятьсот наемников переместились на юг с того места, на которое они были предварительно назначены, чтобы присоединиться к отборным греческим войскам под командой самого императора, помогая им в защите этого наиболее проблематичного участка.
Пробел, возникший после ухода генуэзских наемников, был заполнен венецианским отрядом. Однако Тедальди подумал, что из-за этого и без того изначально малочисленные отряды защитников окажутся еще более рассеянными.
На следующий день, 8 апреля, пошел легкий дождь. Хотя защитники считали маловероятным, что атака начнется в дождливую погоду, они стояли на страже на своих местах. Однако врасплох их застали не стрелы и не пули, а появление гигантской пушки, которую перетащили на позицию силами множества солдат и быков.
Далее с большого расстояния Николо видел: работа по установке орудия, в которой люди помогали быкам, была чрезвычайно тяжелой. Сначала им пришлось построить основание из больших камней, затем покрыть его платформой из толстых досок и каким-то образом втащить пушку на эти доски. Однако орудие было столь тяжелым, что даже при таком легком дожде оно соскальзывало и откатывалось назад. Когда это произошло, поднялся крик. Тех, кто работал недостаточно усердно, грубо оттолкнули в сторону. Турки сделали еще одну попытку. Николо пришло в голову, что с быками обращались лучше, чем с людьми, а с пушкой — лучше, чем с быками.
Защитники не теряли времени в те три дня, пока продолжалась эта работа. Как только они задумались о способах противодействия пушке, то немедленно приступили к работе. Осажденные усилили защитную ограду, которая поднималась в десяти метрах от внешней стены. Перед этой третьей стеной навалили мешки, набитые кожей и шерстью, чтобы смягчить удары прилетающих ядер. По верху заграждения обороняющиеся поставили бочки с землей, что несколько увеличило его высоту.
В этой работе принимали участие не только солдаты-мужчины, но и женщины города.
Однако они не могли думать лишь о том, как защитить себя со стороны суши. Поступили сведения, что турецкий флот двигается на север по Мраморному морю. Морские силы христиан немедленно перешли в состояние полной боевой готовности.
9 апреля флот из десяти судов (пять больших генуэзских парусников, три судна с Крита, одно из Анконы и один византийский корабль) занял свои места за заградительной цепью.
Дополнительный резервный флот, состоявший из двух венецианских военных галер, трех больших венецианских торговых галер, пяти византийских галер и шести других кораблей, ждал в гавани. В доках стояли наготове еще шесть небольших судов, которые сами по себе не могли быть использованы для защиты. Галеры оставили в резерве, поскольку они имели большую маневренность, чем парусники.
Была еще одна важная причина использовать большие генуэзские парусные суда в качестве первой линии обороны. Два из них имели водоизмещение в 1500 тонн, а три остальных — 700, 400 и 300 тонн соответственно. Это было связано с тем, что Генуя имела глубокую гавань, где могли разместиться такие большие корабли. Более того, такие суда поднимались на впечатляющую высоту над уровнем моря. С берега они казались сплошной стеной, закрывавшей вход в залив Золотой Рог. Даже самому неопытному человеку было очевидно, что они больше подходят для переднего рубежа обороны, нежели двухсоттонные венецианские фрегаты.
Такая расстановка судов отражала и разницу менталитетов двух городов-государств. Если девизом венецианского искусства торговли были точность, кооперация и преемственность, то генуэзцы были индивидуалистами, предпочитавшими короткие комбинации в один ход.
11 апреля жители Константинополя, казалось, полностью переключили свое внимание с пушек под стенами города на приближающийся турецкий флот. Они могли лишь открывать рты от изумления, видя, как один за другим проходят корабли.
Флот, идущий под предводительством адмирала Балтоглу, был так велик, что проход всех кораблей занял почти полдня. По подсчетам Николо, у турок было двадцать галер, от семидесяти до восьмидесяти больших судов, от двадцати до двадцати пяти транспортных судов и несколько кораблей поменьше. Всего подошло 145 судов.
По подсчетам Тедальди выходило меньшее число, но предположения греков, как и в других случаях, оказались намного выше, чем у итальянцев. Франдзис насчитал четыреста кораблей. Хотя он остался со своим мнением в меньшинстве, большинство утверждали, что у турок имелось около 300 кораблей или более.
— Никогда не верь тому, что говорит грек, если речь идет о военных делах…
Это стало любимой присказкой Тревизано, которую он бормотал сам себе всякий раз после окончания очередного военного совета.
Прибывший турецкий флот встал на якорь близ устья Босфора, в месте, которое греки называли «Две колонны». Там он был защищен от сильных течений и северного ветра. Турки собирались использовать эту часть моря в качестве передовой базы, откуда можно было немедленно начинать попытки прорваться сквозь заграждение. Подобное было неизбежно, и защитникам следовало быть готовыми к этому.
Когда тревоги, вызванные угрозой с моря, достигли апогея, защитники на суше заканчивали свои последние приготовления. В воздухе ощущалось спокойствие, предшествующее сражению.
Турки установили свои огромные пушки: две из них были направлены на Золотые ворота, три — на Пигийские, четыре целились прямо в военные ворота Святого Романа, а еще три — в Калигарийские ворота перед императорским дворцом. Итого имелось двенадцать орудий. В бледном лунном свете их покрытые росой стволы, казалось, парили в воздухе над землей.
Последние несколько ночей выдались необычайно холодными из-за северного ветра. Убертино, стоявший на часах, шагал взад и вперед по своему участку стены, пытаясь согреться. Но ему чудилось, что черные стволы трех орудий следят за ним, куда бы он ни шел.
Вражеский лагерь погрузился в зловещую тишину.
Утром 12 апреля, словно возвещая восход солнца, турецкие пушки одна за другой открыли огонь. Тяжелые каменные ядра с ревом пронеслись по небу.
Защитники могли лишь пытаться спрятаться от камней, дождем сыпавшихся на них. Врагу, похоже, не хватило меткости, чтобы точно поражать намеченные цели. Но это было и не важно: единственной мишенью турок оказалась длинная и высокая городская стена. Годилось любое попадание. Ядра ударяли в защитные ограждения или во внешние стены, поднимая густые клубы пыли. Когда пыль рассеивалась, открывалось печальное зрелище: сломанные ограждения и раздробленные стены. Мешки, набитые кожей и шерстью, нисколько не помогали защитить их.
Впрочем, у стрелявших тоже не все шло гладко. Вероятно, оттого что платформы не были как следует закреплены, пушки сильно раскачивались из стороны в сторону при каждом выстреле. Некоторые из них даже съехали с оснований.
Труднее всего оказалось управляться с «Великой пушкой» — даже при самом аккуратном обращении она давала не более семи выстрелов за день. Зато эти семь выстрелов причиняли больше ущерба, чем все залпы остальных пушек, вместе взятые. Никто при византийском дворе не знал, что это орудие было создано тем самым венгром, которого они когда-то осмеяли и прогнали из города. И ни один из защитников города не мог себе представить, что эти наводящие ужас взрывы будут продолжаться непрерывно ближайшие семь недель. Может быть, у жителей Константинополя просто не оставалось времени предаваться волнениям. С этого самого дня они каждую ночь пытались возместить ущерб, нанесенный пушками днем.
Однако на морском фронте войска христиан одержали верх. В тот же день, когда начался обстрел из пушек, турецкий флот вышел со своей базы в надежде прорваться через заградительную цепь и войти в Золотой Рог. Флотилия защитников под командой Тревизано выстроилась вдоль цепи, готовая к атаке. Лучники на борту османских кораблей выпустили тучу стрел. Открыла огонь турецкая пушка, установленная сразу за пределами восточной части Галаты. Подойдя ближе к кораблям христиан, турецкие суда принялись закидывать их горящими бревнами, а матросы пытались забросить на них сети с крючьями, чтобы подтянуть их ближе и взять на абордаж.
