Эрнест Лависс - Том 1. Время Наполеона. Часть первая. 1800-1815
Морская тирания Англии. Люневильский договор утвердил первенство Франции на континенте. Но Англия оставалась неуязвимой на своем острове. Владея Мартиникой, Санта-Лючией, пятью французскими городами в Индии, Гвианой, Капской землей и Цейлоном, отнятыми ею у голландцев, Миноркой и Тринидадом, завоеванными у Испании, она блокировала все порты Франции и ее союзников; она господствовала на всех морях, и ее владычество переходило в тиранию; она обогащалась захватами торговых судов, и не только французских, но даже принадлежавших нейтральным государствам. Напрасно Бонапарт, став первым консулом, заклинал английского короля дать свету мир. Ответ Гренвиля Талейрану привел к тому, что война стала еще более ожесточенною. Англичане решили завладеть Мальтою и Египтом, окончательно разгромить испанские и голландские колонии и уничтожить французский флот.
Потеря Мальты (б сентября 1800 г.). В Мальту был прислан совершенно недостаточный гарнизон в 4000 человек под начальством Вобуа. Вильнёв привел туда корабли, ускользнувшие от гибели при Абукире. Мальтийцы, очень дорожившие своей независимостью и крайне раздраженные ограблением церквей рыцарей Мальтийского ордена, подняли знамя восстания. Вобуа принужден был укрыться в крепости Лавалетте и здесь был осажден с суши мальтийцами под начальством каноника Кармана и одного нотариуса, Витал я. Со стороны моря его блокировали соединенные эскадры Англии, Португалии и Неаполя. Правда, крепость считалась неприступной, и для защиты ее было достаточно небольшого гарнизона, но как бороться с недостатком припасов и голодом? Уже с первых дней блокады нехватало дров; чтобы печь хлеб, приходилось ломать старые корабли. Цинга производила страшные опустошения: 660 человек, более восьмой части всего наличного состава, умерло в госпитале. Паек скоро был ограничен хлебом и растительным маслом, а вино и водку давали лишь раз в пять дней. Рис берегли для госпиталя. Осажденные развлекались фехтованием, танцами, театром. По временам распространялся слух, что англичане разбиты, что идут на выручку подкрепления, и т. п.; такими невинными выдумками Вобуа поддерживал бодрое настроение своих войск. Между тем командор Белл и португальский адмирал Ницца прислали полученные из Франции письма, которые не оставляли никакой надежды: попытка Бонапарта прислать вспомогательное войско потерпела неудачу. К началу сентября 1800 года, после 26-месячной блокады, в крепости осталось продовольствия только на восемь дней. Пришлось сдаться. Условия капитуляции были таковы: гарнизон выйдет из крепости с оружием в руках и будет отправлен в Марсель на английских кораблях. Остров Мальта останется в руках англичан до заключения общего мира; затем он будет передан или рыцарям ордена иоаннитов, или русскому царю, или неаполитанскому королю. Но англичане сумели навсегда удержать в своих руках этот ценный залог.
Перемена в политике Павла I; вторая лига нейтральных держав. Захват Мальты усилил раздражение императора Павла I против его союзников. Уже прежде он справедливо ставил в вину Австрии поражение Корсакова и Суворова. Он требовал отставки Тугута и реставрации итальянских князей в их владениях, отобранных у французов. Поводом к окончательному разрыву с Австрией послужило оскорбление, нанесенное русскому флагу в анконском порту. Со времени поражения при Бергене Павел I имел основания обвинять Англию в такой же измене общим интересам коалиции, как и Австрию. Отказ англичан вернуть Мальту ордену, гроссмейстером которого согласился стать Павел I, был для русского царя личным оскорблением. Павел I не ограничился выходом из коалиции, но еще образовал совместно с Пруссией, Швецией и Данией вторую лигу нейтральных государств по образцу лиги 1780 года, с целью общими силами организовать противодействие морской тирании Англии и закрыть для нее континент. В ту эпоху английский флот мог успешно бороться с соединенными морскими силами всего света. «Так как каждая война, предпринимаемая какой-либо континентальной державой, в итоге приводила к устранению какого-нибудь ее конкурента на мировом рынке и отдавала в ее руки флот и колонии ее противников, то в конце концов она стала смотреть на миллиарды своих займов и субсидий, как на издержки, необходимые для развития ее собственных ресурсов» (Ланфрэ). Как только английский кабинет узнал о союзе четырех нейтральных государств, он отдал приказ захватывать принадлежащие им суда. В продолжение нескольких недель было захвачено до четырехсот судов; англичане угрожали также датским колониям. В ответ на эти враждебные действия датский корпус занял Гамбург, главный передаточный пункт английской торговли с Германией, и закрыл англичанам доступ в Эльбу. Пруссаки вторглись в Ганновер и закрыли им доступ в Везер и Эмс.
Первый франко-русский союз. Таким образом, первый консул получил неожиданную помощь в борьбе с Англией. Он знал, что русский царь питает к нему расположение как к мстителю за вероломство австрийцев и славному победителю, водворившему во Франции порядок и готовящемуся восстановить в ней монархию. Бонапарт без труда мог привлечь к союзу с Францией русского царя при его фантастическом уме и «рыцарском» характере. Он вернул ему без выкупа заново обмундированных и вооруженных на французские средства русских пленников, оставшиеся в руках французов после сражения при Цюрихе. Он обещал вернуть Пьемонт сардинскому королю, восстановить папу в его правах, признать за русским царем титул гроссмейстера Мальтийского ордена и право собственности на Мальту. Эта ловкая предупредительность обольстила Павла. Начались переговоры в Париже. Русский посол Колычев предложил Бонапарту от имени своего государя принять титул короля с правом наследственной короны, «дабы искоренить революционные начала, вооружившие против Франции всю Европу». Этим поощрялись все честолюбивые замыслы первого консула. Русский царь, соглашаясь признать за Францией ее естественные границы, т. е. Альпы и Рейн, в то же время взял на себя роль защитника законной монархии в Италии и Германии и требовал, чтобы вопрос о вознаграждении, обещанном немецким князьям за отнятые у них земли, был разрешен при его посредничестве. В доказательство своего возрастающего восторженного настроения по отношению к Бонапарту Павел I резко потребовал от Людовика XVIII и его маленького двора, состоявшего из эмигрантов, чтобы они оставили Митаву. Он велел повесить в своем дворце портреты первого консула и публично пил за его здоровье.
А так как у обоих властелинов был один и тот же непримиримый враг, то естественно напрашивалась мысль о более тесном сближении между ними ради совместной борьбы с этим врагом, чтобы окончательно сокрушить индийскую державу Англии — главный источник ее богатства и мощи. Так возник тот великий план, первая мысль о котором, без сомнения, принадлежала Бонапарту, а средства к исполнению были изучены и предложены царем. Но трагическая смерть Павла в ночь с 23 на 24 марта 1801 года разом оборвала все начатые переговоры. Новый царь Александр I написал Георгу III примирительное письмо, велел выпустить из портов задержанные английские суда и освободить пленных матросов. Таков был конец первой попытки соглашения между Францией и Россией[22].
Бомбардировка Копенгагена (2 апреля 1801 г.). Таким образом, лига нейтральных государств начала распадаться. Чтобы нанести ей последний удар, новый английский министр Аддингтон обратился к Дании с высокомерной нотой, в которой требовал немедленного открытия датских портов для английских кораблей. Наследный принц датский ответил, что сумеет отразить силу силой. Нельсон с радостью отплыл громить датский флот. Нельсон был подчинен старому адмиралу Паркеру, который смертельно боялся темных ночей и льдов Балтийского моря. Фактически всем руководил Нельсон. Он прошел через Зунд, держась вблизи не укрепленного шведского побережья, и появился перед Копенгагеном. Датчапе, которые по недостатку средств не могли построить себе новый военный флот взамен погибшего, установили свои плавучие батареи на непригодных к строю судах. Порт был хорошо защищен фортом Трех Корон, и доступ в него был возможен лишь с южной стороны через Королевский проход. Нельсон выпросил у Паркера двенадцать судов, вошел в этот проход почти борт о борт с плавучими батареями и, как всегда, бешено атаковал неприятеля. Два его корабля, Ресселъ и Беллопа, сели на мель, а 70 орудий форта Трех Корон и 800 датских пушек осыпали англичан картечью. Паркер уже велел поднять на мачте своего корабля сигнал о прекращении битвы. «Прекратить бой! — воскликнул Нельсон, — будь я проклят, если я подчинюсь приказу!» и, приставив подзорную трубку к своему слепому глазу, сказал своему помощнику: «Уверяю вас, я не вижу никакого сигнала», и приказал продолжать бой во-всю. Вскоре плавучие батареи датчан были приведены почти в полную негодность. Одной из них приходилось выдерживать натиск четырех английских кораблей; ее командир, потерявший из 600 своих артиллеристов 500, покинул ее лишь тогда, когда она была охвачена пламенем, и перешел на другую продолжать бой. Но и огонь датских батарей грозил большой опасностью английской эскадре. Нельсон снова нашел смелый выход из тяжелого положения: под гром пушек он составил обращение «к братьям англичан, храбрым датчанам»: «Если пальба из города будет продолжаться, адмирал окажется вынужденным предать огню захваченные им суда и даже не будет иметь возможности спасти жизнь храбрецов, которые так доблестно их защищали. Храбрые датчане — наши братья и не должны бы никогда поступать с нами как враги». Наследный принц велел прекратить огонь. Нельсон, которому и без того пришлось бы прекратить сражение, удовольствовался тем, что потребовал приостановки военных действий на четырнадцать недель, что было для него равносильно фактическому выходу Дании из лиги нейтральных держав; датское правительство, только что узнавшее об умерщвлении Павла, поспешило заключить перемирие.
