Александр Пресняков - Литовско-Русское государство в XIII—XVI вв.
Иное дело документы королевской канцелярии — жалованные грамоты на землю, должности и т. п. Тут часто встречаем самых разнообразных «светков», в том числе представителей разного рода дворных урядов не только князя, но и княгинина двора. Считать их всех членами господарской рады нет ни основания, ни возможности, и характерно, как Любавский, приводя примеры мнимой рады по таким документам, сам выбирает из списков лишь высокородных сановников, опуская стоящие тут же рядом и на том же основании имена чинов незнатных, худородных.
Литовский рыцарь. Конец XIV векаНельзя не согласиться с Довнар-Запольским, что дворные чины как таковые в господарскую раду, как она сложилась во вторую половину XV в., сами по себе не входят; что встречающиеся подчас дворные чины в документах, несомненно, исходящих от рады, попали туда потому, что носившие их лица состояли членами рады не по этим дворным должностям, а на других основаниях. Лишь высшие лица двора — 2 маршалка, земский и дворный, и 2 подскарбия, земский и дворный, — стоят в конце официальных списков членов рады в XVI в., и нет повода думать, чтобы ее состав сузился.
Исходя из этих наблюдений, Довнар-Запольский различает господарскую раду от совета дворцовых чиновников, «рады наших врадников дворных, столовых», «consilium officialium et consiliarium curiae»[62] как особого от господарской рады учреждения. Настоящая же рада состоит во времена Витовта «из очень небольшого числа областных правителей». Довнар-Запольский поясняет это наблюдение ссылкой на документ, составленный в середине XVI в.{62} и описывающий сложный состав позднейшей рады, поясняя, что ближайший совет великого князя составляли для consilia secretoria, собственно, 5 лиц[63]: епископ, воевода и каштелян виленские, воевода и каштелян трокские.
Сверх того в раду входят еще 3 епископа — медницкий, луцкий и киевский, и 5 воевод — новгородский, киевский, витебский, полоцкий, подляшский. Но эти 8 excluduntur a secretioribus consiliis[64]. Князь к тому времени остался один — слуцкий, сохранив место по родству с Ягеллонами. Всего 15.
Третье наслоение — маршалок земский, маршалок дворный, канцлер и гетман — четыре должности, которые обыкновенно занимаются представителями высшей рады (ближней думы), так что этот слой не расширяет состава рады. Такое же значение по началу личного совместительства имеют и упоминания об участии в раде подскарбиев земского и дворного.
Вопрос об эволюции этой новой рады из старого великокняжеского совета. Расчленение его на государственный совет в составе majores и minores consiliarii[65] и дворную раду чинов дворных. Состав — должностные лица, епископы, воеводы, каштеляны. Двойственный характер этой «знати».
Изучая состав рады, Любавский пришел к выводу, что она набиралась из наиболее богатых и самых знатных фамилий. Притом в собственно Литовско-Русской земле, в великом княжестве, это — местная литовская знать. Из нее же назначает Витовт наместников по землям-аннексам по мере устранения местной княжой власти в них. «Местничество» тут, насколько знаем, не сложилось, но установился аристократический характер состава рады и самостоятельный общественный вес его личного состава. И эта группа носителей местного управления — и в то же время местная землевладельческая знать — впервые выступает как самостоятельная политическая сила в 1398 г., когда дает с Витовтом во главе и вместе с группой князей-подручников Витовта отпор попытке Ягайла, точнее королевы Ядвиги, утвердить на Литве и Руси вотчинное право supremi ducis[66]. Они отстаивают свою «старину», свою «старую свободу» против «дани Польше».
Эта среда — вельможного боярства литовского — с тех пор составила ядро тех общественных сил, которые вплоть до Люблинской унии и после нее упорно и последовательно отстаивали самостоятельность политико-административной организации великого княжества Литовского против попыток осуществить идеал Кревской унии, полную инкорпорацию Литвы Польскому королевству.
Костюм магната ВКЛ и королевства Польского XV в. Реконструкция Костюм горожанина 1450 г. Реконструкция Костюм зажиточной горожанки 1415 г. РеконструкцияТа же общественно-должностная группа выступает и при подтверждении унии в 1401 г. Тут она выступает, однако, более явственно, как руководящая представительница определенного общественного слоя, заявляя, что «quorum quamvis nomina singulation hie non sunt expressa, tamen concessus ad subscripta adest»[67].
Виленский съезд 1401 г. Любавский считает первым литовско-русским сеймом, соблазненный тем, что его участники титулуют себя «tota universitas»[68]. Местные носители власти говорят от имени общества. Они имеют на это основание в своем общественном значении и в своей правительственной силе. Это явление старое, знакомое в Руси XII, XIII вв. Любавский увидал в акте Виленского съезда первое выступление «собрания князей и бояр Литвы и Руси в качестве правоспособного участника в решении государственных вопросов, с известной признанною по этой части компетенцией»{63}. Но акты виленского съезда ничего не говорят о правах и компетенции.
Суть их в обязательстве «со стороны литовского боярства по отношению к короне и королю» — в форме подтверждения записи Витовта со стороны литовской знати. За Витовта ручалась его рада. Князья тут не упомянуты. Они выдали особые присяжные записи — явление обычное, по существу не создающее никакой новизны в государственном праве.
Иное дело — акт 1413 г., акты Городельской унии. Их три: грамота Ягайла и Витовта, грамота литовских панов и грамота польских панов. Акт унии совершается двумя князьями, из которых каждый окружен своей радой, сосредоточивающей в себе совокупность реальных общественно-политических сил страны — «baronum, nobilium, bojarorum voluntate, ratihabitione, consensu»[69]. Городельская уния стремится сделать опорой унии чиновную знать.
Характерно расширение прав всех «armigeri»[70], особенно право занимать «dignitates, sedes et officia»[71], особенно воевод и каштелянов (только для «fidei catholicae cultores»[72]). Это установление должностей и права на них по польскому образцу сопровождается утверждением рады, как учреждения, получающего государственно-правовое освящение и формулировку. Она получает политическое значение по праву. Паны литовские обязуются не избирать себе государя без совета с польскими и обе группы панов имеют право с разрешения общего государя устраивать conventus et parlamenta[73] по общим делам Литвы и Польши (на деле — по пограничным спорам).
И тут вопреки Любавскому не видно сейма в настоящем смысле слова. Сейм — слово, в эту эпоху не имеющее позднейшего технического значения; это собрание вообще, в частности съезд областных правителей, сейм рады великого князя, его панов радных.
В актах Городельской унии не выступают князья. Они выдали особые грамоты Ягайле. Нет в них и представителей русских областей — те живут своей жизнью.
К этой жизни областей и обратимся.
ГЛАВА VI.
ЗЕМЛИ-АННЕКСЫ
Земли эти — одна литовская (Жмудь) и шесть русских (Полоцкая, Витебская, Смоленская, Киевская, Волынь, Подолия). Тут социально-политические отношения развивались на почве древней русской традиции. Проникая в эти русские области, литовская власть встретилась прежде всего со старою русскою княжеской властью или с ее наследством (как, например, на Волыни) и устраняла ее, заменяя русских князей литвинами (князьями или великокняжескими наместниками).
Новая литовская власть вступала в наследие русской княжеской власти, не изменяя по существу местного строя социальных отношений и управления. Князь-литвин или великокняжеский литвин-наместник занимал место древнего русского князя. Уже было выше отмечено, как долго держалось в сознании местной земщины русских областей это сознание, что новые носители власти для русских земель такие же свои, местные, князья, как прежние Рюриковичи (грамота полочан немцам в 1407 г.: «коли кто будет господарь полоцкий у Полоцку» и т. п.){64}. Смольняне, киевляне и др. служат своему господарю отчинному и дедичному, который сидит на Вильне и Троках (ср. «все государства Российского царствия»). Над кем же властвуют эти носители власти?
На первом месте встречаем, как только получаем возможность присмотреться к местным общественным силам, бояр и притом одинаково в Жмуди и в русских землях.
Что такое эти бояре? На Жмуди во главе местных общественных сил стоят те, кого латинские тексты называют «bojari et meliores patriae, barones notabiles, nobiles»[74], а немецкие — «edelsten Boiaren, gutten Leuten»[75]. Они — землевладельцы, владеют hereditate paterna, veterliche guter[76]. В их руках и местная административная власть, они potentiores terrae[77], представители военной силы, conspicui in artibus bellicis, strenui и viriles[78]. «Ополонившись», они сажают полоняников на свои земли, на которых живут и работают также люди юридически свободные, попавшие в экономическую зависимость, так называемые на языке историков средневековья «полусвободные».
