Николай Михневич - История русской армии. Том второй
Общим официальным главнокомандующим назначен австриец — фельдмаршал князь Шварценберг, еще молодой человек, 42 лет, храбрый, аристократ, искусный царедворец, умел при ловком и мягком обращении твердо отстаивать интересы Австрии. Полководец совершенно посредственный; к тому же и положение его было трудное: при армии находились три монарха, в главной квартире всегда обнаруживались противоположные течения, и Шварценберг должен был вечно хитрить. Помощники его: начальник штаба Радецкий — способен, но скромен; генерал-квартирмейстер — Лангенау, только что перед тем перешедший в австрийскую службу саксонский офицер Генерального штаба, сильно стремившийся обрести влияние; главный его недостаток — односторонность взгляда.
Блюхер — главнокомандующий Силезской армии, весьма энергичный, обладавший глазомером, прекрасный исполнитель намеченного плана, но малообразованный. Он сам сознавал это и никогда не пренебрегал мнением знающих людей. Начальник штаба Гнейзенау и генерал-квартирмейстер Мюффлинг — талантливые и уравновешенные личности. Когда они расходились во мнениях, Блюхер умел отличить, кто был прав. Согласие между всеми тремя было полное: их называли «три головы под одной шапкой». Гнейзенау, когда было нужно, удерживал порывы пылкого Блюхера, действовал на него охлаждающим образом, а старик Блюхер (ему было за семьдесят) очень любил и ценил Гнейзенау.
В армии союзников были два французских выходца — Моро и Жомини. Моро ненавидел Наполеона, пробыл в изгнании в Америке 12 лет и теперь возвратился, чтобы служить Александру против своего врага. Обладая большим здравым смыслом и отлично понимая стратегию войны (сам неоднократно бывал главнокомандующим), он мог бы быть очень полезен. На русскую службу он не поступил и ездил в свите государя в сером сюртуке, круглой шляпе и сапогах со шпорами.
Жомини, швейцарец по происхождению, был принят на русскую службу генерал-лейтенантом. В числе причин ухода из французской армии — обида на Бертье (обойден в чинах), который постоянно его преследовал в течение многих лет. Помощь Жомини могла быть велика; но он сам не навязывал своего мнения, и его немногие слушали, ибо находили, что он лишь хороший теоретик, а не практик. Однако Жомини неоднократно доказал на практике верность своих стратегических взглядов.
Группировка сил. Необходимость прикрывать направления на Берлин, Силезию и на Чехию с Прагой и далее на Вену, отсюда разделение на три армии и отсутствие талантливого начальника для общего руководства огромной массой заставляли союзников разбрасываться.
Русские и прусские войска (127 тысяч под начальством Барклая) образовали в окрестностях Будина Богемскую армию силой в 237 тысяч при 764 орудиях под непосредственным командованием Шварценберга; тут же находились и монархи.
Силезская армия Блюхера (100 тысяч и 340 орудий), состоявшая из трех русских корпусов и одного прусского, расположилась в Силезии, у Швейдница.
Северная армия наследного шведского принца Бернадота (155 тысяч) прикрывала путь к Берлину у Трейенбрицена, выделив сводный корпус Вальмодена (22 тысячи) на Нижнюю Эльбу.
Наполеон на пространстве в 160 верст — от Дрездена до р. Кацбах (в Силезии) — сосредоточил 343-тысячное войско, из них 90 тысяч, расположенные центрально у Герлица, составляли общий резерв; кроме того, до 100 тысяч стояли по берегам Эльбы и за нею, в местностях, имевших стратегически важное значение.
Планы сторон. Близ Бреславля, в Трахенберге, представители союзных государств 28–30 июня выработали план действий, в основу которого были положены предложения Толя. Северная и Богемская армии должны были наступать за Эльбу и действовать решительно; а Силезская «последует за неприятелем к Эльбе, избегая генерального сражения», т. е. должна, войдя в соприкосновение с Наполеоном, постепенным отступлением затягивать его в глубь страны и тем облегчить Богемской армии удар ему с тыла. По плану Силезская армия потом должна была переправиться через Эльбу между Торгау и Дрезденом, чтобы присоединиться к Северной.
План Наполеона заключался в том, чтобы, опираясь на р. Эльбу и главным образом на Дрезден, действовать по внутренним линиям и бросаться то против той, то против другой армии союзников.
Первая операция имела целью захват Берлина, после чего Наполеон планировал быстро продвинуться до Одера и даже до Вислы, войти в соприкосновение с французскими гарнизонами крепостей и таким энергичным движением сразу поправить все дело и вернуть утраченное. План грандиозен, но по характеру походит на отчаянные замыслы азартного игрока. Пруссаки были наиболее ожесточенным его врагом, и он решил первый удар направить против них. «Гонимый страстью, — пишет Мормон (т. 5, с. 139–140), — он горит нетерпением прежде всего обрушиться на Пруссию. Он хочет, чтобы первые пушечные выстрелы были направлены на Берлин; он желает, чтобы страшная и примерная месть последовала немедленно за открытием неприязненных действий».
Для этого под начальством Удино должно было собраться с Нижней Эльбы 110 тысяч человек, однако из них только треть французов, на иностранцев же нельзя было особенно полагаться.
Перед группировкой главных сил на Верхней Эльбе ставилась задача обеспечить с фланга и тыла операцию против Берлина. Эту группировку Наполеон организовал весьма искусно. Если бы противник из Богемии пошел по левому берегу Эльбы, то против него в первый же день можно было сосредоточить до 50 тысяч войска, на второй — 70 тысяч, а на четвертый подошел бы общий резерв, всего — 180 тысяч. Если бы союзники двинулись по правому берегу, то в первый же день против них было бы выставлено 130 тысяч войска, во второй — 170 тысяч, т. е. это направление оказывалось еще более обеспеченным, а оно было важнейшим, ибо грозило быть отрезанным от Дрездена.
Растяжка сил от Дрездена до р. Кацбах оказывала следующее влияние: пока общий резерв был в центре, у Герлица, он мог поспевать и на один, и на другой конец растянутого расположения; но как только резерв оттягивался к одному концу, поспеть вовремя к другому он уже не мог; нарушались свойства внутренних линий, вследствие которых они не могут быть слишком длинны; тем более, что и массы войск были велики, а это тоже противоречит свойствам внутренних линий.
Описанное расположение имело в виду случай, когда почин действий ожидается со стороны союзников. Но у Наполеона был и активный план. Главное внимание обращала на себя Силезская армия. Наполеон еще не знал, что 127 тысяч Барклая пошли на соединение с Богемской армией, и потому считал Силезскую армию самой сильной, а две другие значительно слабейшими. Состав ее — из русских и прусских войск, энергия Блюхера — все это еще более усиливало в глазах Наполеона значение Силезской армии.
Богемская армия, с посредственным Шварценбергом во главе, согласно указаниям из Вены, не предполагала действовать особенно энергично, и Наполеон это знал. Что же касается Бернадота, то он был поставлен в фальшивое положение. С одной стороны, он берег шведские войска, которые впоследствии могли понадобиться для укрепления власти в Норвегии, с другой — хотел заслужить симпатии французов, так как у него мелькала надежда быть избранным на престол Франции после свержения Наполеона; он открыто говорил, что его династию следует предпочесть выродившимся Бурбонам. Вот почему он не имел в виду наносить решительных ударов французам. И это было известно Наполеону, который характеризовал будущие действия Бернадота словами: «Этот будет топтаться!»
Покончив с Силезской армией, Наполеон рассчитывал ударить на Богемскую, как вторую по значению. Он думал двинуться ей в тыл через Циттау или через обеспеченную им переправу у Кёнигштейна.
При действиях по внутренним линиям чрезвычайно важно быть хорошо ориентированным, а между тем Наполеон во время осеннего похода был плохо осведомлен о происходящем, главным образом вследствие плохого качества конницы и малого ее числа. Положение великого полководца было весьма трудным: почин действий не ему принадлежал, кроме того, его генералы не оправдали возлагавшихся на них надежд.
Наступление Блюхера началось 3 августа. Неприятельские войска были разбросаны и отступали. 6 августа Блюхер уже достиг Кацбаха, а 8-го подошел к р. Бобер (возле Бунцлау и Левенберга). Он хотел наступать далее, но получил известие о прибытии Наполеона с подкреплениями. Тогда он решил, согласно Трахенбергскому плану, отступать перед превосходящими силами. 9 августа, отбив несколько атак, он начал отступление и отошел за р. Кацбах, к Яуэру.
8 августа Наполеон с 40-тысячным войском стремительно двинулся к Левенбергу. У гостиницы «Белый конь», опершись на высокую скамейку, на которой были разложены две карты, стоял он, то покачивая скамейку, то расстегивая и застегивая свой серый сюртук. Все движения его обнаруживали нетерпение и беспокойство. «Вперед, вперед, мои дети!» — говорил отрывисто император проходившим мимо него полкам. Наполеон думал принудить врага к решительному бою, чтобы поскорее покончить с Блюхером и действовать против других армией (Богемской). Но Блюхер, как мы видели, заранее отступил.
