Ян Ле Боэк - Римская армия эпохи Ранней Империи
Романизация центурионов
Приведенные таблицы показывают, что императорские родовые имена в I в. встречаются в незначительном количестве; во II в. они оказываются в большем числе, но относятся на самом деле к правителям эпохи Юлиев—Клавдиев или Флавиев. Напротив, в III в. обе категории уравновешиваются: в начале этого периода намечается эволюция в наборе центурионов. Их имена показывают нам, что мы имеем дело с выходцами из семей, которые уже давно получили римское гражданство. Более точные сведения содержатся в другой нашей работе (см. примеч. 2 на с. 107). Только два императора согласились вручить виноградную лозу новоиспеченным гражданам — это Адриан (Элий) и Каракалла (Аврелий), чью политику в отношении набора можно назвать более мягкой.
При рассмотрении cognomina поражает, что значительное, чуть ли не подавляющее число их латинские: в VII «Сдвоенном» легионе мы находим только одно греческое имя (и это в III в.), и ни одного производного от местных наречий. Более того, доля заимствованной из Италии ономастики остается неизменной на всем протяжении Ранней империи, включая III в. Отсюда правомерен вывод: чтобы стать центурионом, нужно было достичь определенного уровня, или степени романизации.
Из воинских списков и ряда исследований видно, что воины низшего командного состава обычно происходили из знатных семейств и получали это звание непосредственно, без прохождения службы рядовыми30. Некоторые из них могли называть себя солдатскими детьми, и похоже, что эта категория несколько выросла в III в. Наконец, незначительное меньшинство были выходцами из всаднического сословия (ex equite romano).
Примипилы и центурионы, таким образом, происходили из самой старинной и самой романизированной части среднего класса, о глубокой привязанности которого императорской власти хорошо известно. Этот выбор выявляет со стороны власти четкое стремление — следовать в русле «политики качества».
Набор легионеров
Историография темы
При изучении набора легионеров напрашивается переход к рассмотрению той социальной среды, которая более всего приближается к той, из которой выходили центурионы, поскольку последние иногда выбирались из рядовых солдат; и все же могут быть выявлены особенности и даже различия. Этот вопрос, впрочем, наиболее изучен, прежде всего ввиду обилия источников и затем благодаря важности работ, уже давно освещающих эту тему.
Не кто иной, как великий Т.Моммзен31 первым, как и во многих других вопросах, дал импульс к подобным исследованиям, составив списки мест происхождения новобранцев. На основании их он заключал, что следует различать две области воинского набора — Восток и Запад — и несколько эпох, основные хронологические вехи которых соответствуют правлениям Веспасиана, Адриана и Септимия Севера. Его капитальный труд, казалось, долгое время вселял робость в возможных оппонентов, до тех пор пока М.И.Ростовцев32 в своем иногда критикуемом, но постоянно используемом труде, не поставил перед собой задачи исследовать социальное происхождение легионеров. Он развивал теорию постепенного окрестьянивания римской армии начиная со II в. Этот процесс достиг своей кульминации в ходе волнений, происходивших в Африке в 238 г. Тогда III Августов легион подавил восстание знати, поддерживавшей проконсула Горд иена, провозглашенного императором. Русский ученый усматривал в этом эпизод гражданской войны и противопоставлял солдат — сельских жителей гражданам — жителям городов.
Но со времен Моммзена было сделано немало открытий; кроме того, тезис Ростовцева не встретил единогласной поддержки критики. Для многих историков33 беспорядки 238 г. сводились к бунту против невыносимого налогового гнета, который был подавлен солдатами в силу их воинской дисциплины. Заслугой Дж. Форни было, в двух образцовых работах (см. примеч. 3 на с. 98 и 1 на с. 99), представление и обновленных списков мест происхождения новобранцев, и обобщающих выводов по этой проблеме. Наконец, две недавно вышедшие книги привносят в созданную им картину некоторые нюансы и уточнения34. Для подведения итогов представляется более простым придерживаться порядка, примененного при рассмотрении набора центурионов.
Географический аспект
Общие сведения
Начнем с изучения мест происхождения воинов, которые в целом достаточно хорошо известны. Основная сложность исходит из источников. При исследовании традиции следует остерегаться как чрезмерного оптимизма одних авторов, так и в особенности модного у многих других пессимизма — Тацит или св. Киприан, например, склонны считать, что в прошлом дела обстояли гораздо лучше. Что же до надписей, эпитафий или «списков», они порой повреждены и их иногда невозможно датировать сколько-нибудь точно.
Однако они представляют значительный интерес для изучения данного вопроса. Вот текст35, найденный близ Александрии: «Императору Цезарю Луцию Септимию Северу, Пертинаксу, Августу, верховному понтифику, облеченному во второй раз трибунской властью (194 г.), трижды провозглашенному императором, консулу вторично, проконсулу, отцу отечества. Ветераны II Траянова легиона, храброго, освобожденные от службы с почестями, которые начали ее в консульство Апрониана и Павла (168 г.) лакуна [посвятили эту надпись]». Далее идет фрагментированный список имен по когортам и центуриям. Приведем фрагмент из него:
«V когорта:
Центурия Целера:
Марк Габиний Аммониан, сын Марка, из лагеря (castris);
Центурия Флавия Филиппиана:
Тит Аврелий Херемониан, сын Тита, из трибы Поллия, из лагеря;
Гай Валерий Аполлинарис, сын Гая, из трибы Коллина, из Гиераполя;
Центурия Севера:
Марк Аврелий Исидор, из трибы Поллия, из Александрии;
Гай Помпей Серен, сын Гая, из трибы Поллия, из лагеря.»
Далее идут другие имена, но этого отрывка вполне достаточно для иллюстрации данного положения: в период своей отставки солдаты заказывают поставить надпись в честь императора с подробным указанием его титулатуры; они указывают, по какому случаю был составлен текст; наконец, те, кто участвовал в складчине, чтобы оплатить изготовление надписи, отмечают свои имена.
Прежде чем наметить итог, нужно сделать еще два замечания общего Порядка. С одной стороны, в настоящее время уже не верят в резкие преобразования в армии по решению императоров: наоборот, и вопреки точке зрения Т.Моммзена, изменения скорее всего были медленными и происходили постепенно. С другой стороны, отмечается установление некоторых традиций: на всем протяжении I в. н.э. в Галлии существовал обычай посылать юношей служить в Африку, без какой бы то ни было необходимости подобной миграции.
I век нашей эры — это век «иноземцев». Вербовщикам становится трудно найти людей36; немногие провинции оказываются способными выставить собственных защитников, и во всяком случае политическим властям представляется нормальным проводить смешение народов. Но следует различать две части Средиземноморского бассейна. На Западе, т.е. в латиноязычной части Империи, первыми нанимаются на военную службу италийцы, за исключением Лация, Этрурии, Умбрии и старых колоний, жители которых предпочитают поступать в преторианские и городские когорты, привлекающие повышенным жалованьем и прелестями Города. Тем не менее, мы наблюдаем медленное, но неумолимое сокращение числа солдат — уроженцев Апеннинского полуострова. Ко времени Веспасиана они уже почти отсутствуют в легионах, без принятия на этот счет какого бы то ни было решения политической власти (в этом отношении современная критика поддерживает Дж.Форни в его полемике с Т.Моммзеном). Параллельно с этим наблюдается постепенный рост числа неиталийцев, которые происходят из сенатских провинций, самых богатых, самых романизированных и наиболее замиренных в Империи: Нарбоннской Галлии, Бетики, Африки и Македонии.
В восточной части Империи, где административным языком является греческий, положение отличается: в I в. солдаты поступают из этой части Средиземноморья в обычном порядке; их называют «восточными». И с эпохи Августа, правда, редко, но практикуется местный набор; в одном «списке», найденном в Александрии, упомянуты уроженцы этого города и те, кто в качестве места рождения указывают «лагерь» (castris).
Выражение «origo castris»37 порождает еще одну проблему. Прежде всего заметим, что не следует говорить «ех castris», как иногда делают, ибо предлог никогда не встречается в надписях. Итак, некоторые солдаты в качестве места рождения указывают не город, а «лагерь». В течение долгого времени историки единодушно считали, что речь идет о детях военных, рожденных, когда их отцы еще находились на службе, от женщин, живших в канабах. Этим словом называют гражданские постройки (дома, кабачки, различные лавки) вокруг крепостей, где можно было найти все для удовлетворения различных потребностей. Поскольку подобные союзы были запрещены вплоть до времени Септимия Севера, который узаконил их в 197 г., дети, рождавшиеся в них, считались незаконными38. Заметим, впрочем, что с 212 г., когда был принят знаменитый эдикт Каракаллы, все свободное население Империи получило римское гражданство.
