Антон Беляков - Подлинная история древней Руси
Это дополнение довольно красноречиво объясняет, почему на помощь князю никто из киевлян не пришел — там началась гражданская война, и видеть в православном Киеве рассвирепевшего князя, вернувшегося без дани, никто желанием не горел. Все рушилось в русском государстве, рассыпалось в пыль.
Одномоментно Киевская Русь потеряла союзника, воинство, князя, средства, престиж, веру... На фоне этих величайших потерь сыновья Святослава, рожденные от разных матерей, должны воссоздать всё практически заново. С чего начать? Что будет тем стержнем государственной пирамиды? И кто будет главой новой Киевской Руси? Казалось бы, для возрождения государства дети Святослава должны были бы объединить усилия, но ПВЛ говорит об обратном:
«В год 6481 (973). Начал княжить Ярополк.
В год 6483 (975). Однажды Свенельдич, именем Лют, вышел из Киева на охоту и гнал зверя в лесу. И увидел его Олег, и спросил своих: «Кто это?» И ответили ему: «Свенельдич». И, напав, убил его Олег, так как и сам охотился там же, И поднялась оттого ненависть между Ярополком и Олегом, и постоянно подговаривал Свенельд Ярополка, стремясь отомстить за сына своего: «Пойди на своего брата и захвати волость его».
В год 6485 (977). Пошел Ярополк на брата своего Олега в Деревскую землю. И вышел против него Олег, и исполчились обе стороны. И в начавшейся битве победил Ярополк Олега. Олег же со своими воинами побежал в город, называемый Овруч, а через ров к городским воротам был перекинут мост, и люди, теснясь на нем, сталкивали друг друга вниз. И столкнули Олега с моста в ров. Много людей падало, и кони давили людей, Ярополк, войдя в город Олегов, захватил власть и послал искать своего брата, и искали его, но не нашли. И сказал один древлянин: «Видел я, как вчера спихнули его с моста». И послал Ярополк найти брата, и вытаскивали трупы изо рва сутра и до полдня, и нашли Олега под трупами; вынесли его и положили на ковре. И пришел Ярополк, плакал над ним и сказал Свенельду: «Смотри, этого ты и хотел!». И похоронили Олега в поле у города Овруча, и есть могила его у Овруча и до сего времени. И наследовал власть его Ярополк. У Ярополка же была жена гречанка, а перед тем была она монахиней, в свое время привел ее отец его Святослав и выдал ее за Ярополка, красоты ради лица ее. Когда Владимир в Новгороде услышал, что Ярополк убил Олега, то испугался и бежал за море. А Ярополк посадил своих посадников в Новгороде и владел один Русскою землею».
Причина войны между братьями, предлагаемая летописцем, конечно, таковой не является. В лучшем случае, гибель Свенельдича могла стать поводом к войне. К войне с Олегом, но не с Владимиром — ведь он никого, даже случайно, не убивал.
Возможность убийства Олегом сына Свенельда нужно рассматривать в свете двух недавних событий: 1. Освобождение Киева от печенежской осады 969 года, в которой принимал участие и Свенельд. 2. Гибель Святослава у днепровских порогов, когда Свенельд, «обойдя пороги на конях» остался жив. В первом случае все три юных князя должны быть благодарны воеводе отца. Во втором могли его презирать. Но все втроем. А перед нами только неблагодарный Олег убивает Люта Свенельдича. Более всего претензий к Свенельду накопилось как раз у Ярополка: Свенельд, вернувшись в Киев, по приказу Святослава и от себя лично, устроил христианам Киева страшный погром — его настрой к православным был соответствующим ситуации. Жена Ярополка была не только христианкой, но и гречанкой! А тут целое войско обманутых греками и жаждущих мести бойцов. К ним добавились и родственники погибших. Перед Ярополком стояла проблема: как нейтрализовать Свенельда и куда «выпустить пар»? А на владения братьев, у Ярополка и его партии уже были соответствующие планы...
Причину развязанной между братьями войны следует искать в Византийской политике Цимисхия, который после всего случившегося, не мог не ожидать ответного удара от Руси и пытался предупредить возможные действия русов. Лучший способ отвлечь от себя нападение оскорбленного противника— втравить его в другую войну — гражданскую. Ее и поможет развязать тайный и чуть ли не единственный союзник Константинополя — жена Ярополка, гречанка. Если вся власть в русских землях достанется Ярополку, то у Византии будет не только путь из варяг в греки, но и возможность влиять на киевскую политику через жену князя. Ее история более чем неожиданная: Святослав привез ее с собой и выдал замуж за старшего сына. Девушку по такому случаю вернули в мир — расстригли. Как такое могло быть? Красивых девиц, что ли мало на Руси? Только представьте, идет Святослав по Царьграду, видит красивую монашку— заверните, сыну подарок отвезу. Девушку, посвятившую себя Богу, вытаскивают из монастыря и отдают на потеху язычникам! Бред. А вот в политических целях, сосватать союзнику близкую родственницу— обычная практика. Даже если придется доставать ее из монастыря. Так поступил Цимисхий со своей племянницей Феофано (не путать с дочерью трактирщика), выдав ее за сына своего нового союзника Оттона I, императора Римской империи германской нации. И Владимир взял гречанку в жены с политическими целями, и сына ее Святополка наследником сделал. Одним словом, гречанка была девушкой из высшего общества, и, скорее всего, тоже родственницей Никифора Фоки и Иоанна Цимисхия. (Сестрой Романа II, сосланной в монастырь быть не могла, иначе Владимир не женился бы на Анне). Сверимся с ПВЛ:
«...В год 6488 (980). Владимир вернулся в Новгород с варягами и сказал посадникам Ярополка: «Идите к брату моему и скажите ему: «Владимир идет на тебя, готовься с ним биться». И сел в Новгороде».
Тут необходимо отметить, что даты летописец Нестор немного сместил. В «Памяти и похвале князю русскому Владимиру» созданной монахом Иаковом в конце XI в. мы можем заметить смещение дат у ряда событий — крещение, поход на Корсунь и др. — ровно на два года:
«И сел в Киеве князь Владимир в восьмой год после смерти отца своего Святослава, 11 июня, в год 6486 (978). Крестился князь Владимир в десятый год после убийства брата своего Ярополка».
Для нас это существенно. Потому что позволяет увидеть: войну с братьями Ярополк начал в 975 году, еще в правление Цимисхия, что становится логичным (в январе 976 года Цимисхий умер с симптомами отравления).
Теперь поищем доказательства тому, что Владимир сидел в Пруссии. Собственно доказывать даже ничего не надо, просто прочтем несколько фрагментов из скандинавской саги об Олаве Трюггвасоне. Олав сын норвежского конунга Трюггви, в трехлетнем возрасте вместе с матерью Астрид был захвачен пиратами и продан в рабство. Его случайно обнаружил норвежский варяг, состоявший на службе у князя Владимира Святославича. Как это было, вы сейчас прочтете, а в каком Новгороде мог быть Владимир, угадайте сами. «Сага об Олаве Трюггвасоне» в изложении бенедиктинского монаха Одда Сноррасона (ок. 1190 г.) с сокращениями:
«И когда они, Олав и Астрид, пробыли 2 года у Хакона Старого, тогда собрал он их в путь с честью и передал их в руки тех купцов, которые собирались ехать на восток в Гарды. Он думал отправить их к Сигурду, брату Астрид, который имел большие почести от конунга Гардов. Хакон Старый дал им все, что им требовалось для этой поездки, и расстался с ними не раньше, чем они взошли на корабль с хорошими попутчиками. И затем вышли они в море, и в этой поездке напали на них разбойники и взяли все добро, и убили некоторых людей, и разобрали себе остальных, взяли их затем в неволю и рабство. И здесь разлучился Олав со своей матерью, и ее затем продавали из страны в страну. Олав был тоже продан в рабство, как другие пленники, и три хозяина было у него в этом плену...
...Сигурд, брат Астрид, имел такой большой почет от конунга (Владимира — Авт.), что он получил от него большие владения и большой лен, и поручено ему было вести дела конунга и собирать дань конунга по всем областям; а его повеления должны были иметь силу во всем государстве конунга. Олаву было 9 лет, когда случилось это событие, что Сигурд, брат матери Олава, приехал в это место, где находился Олав, а бонд ушел в поле с работниками. Сигурд въехал тогда в селение с многими воинами и достойными спутниками...
...Олав тогда играл с другими мальчиками; он пользовался такой сильной любовью своего хозяина, что он не был ни пленником, ни рабом, скорее он был как желанный сын, и не позволял он ему ни в чем нуждаться, о чем тот просил. Забавлялся он каждый день, как ему нравилось.
...И Олав приветствовал его хорошо и с большой охотой. И Сигурд принял хорошо и дружелюбно его слова и сказал так: «То вижу я, хороший мальчик, что ты ничуть не похож на местных жителей, внешностью или речью. Теперь скажи мне имя свое и род, и родину». Он отвечает: «Олавом зовусь я, и Норег — моя родина, род мой — королевский». Сигурд сказал тогда: «Каково имя твоего отца или матери?» Он ответил: «Трюггви зовется мой отец, и Астрид — мать». Сигурд сказал: «Чьей дочерью была твоя мать?» Он отвечает: «Она была дочерью Эйрика из Опростадира, могущественного человека». И когда Сигурд услышал это, сошел он с коня, и хорошо приветствовал его, и расцеловался с ним, и говорит ему, что он — брат его матери, «и определенно это радостный день, когда мы здесь встретились».
