Сергей Пушкарев - Россия в XIX веке (1801-1914)
{112}
3. Политическая оппозиция. Тайные общества. Декабристы.
Нашествие Наполеона "и с ним двадесяти язык" на Россию, превратившее в пепел "матушку-Москву" и закончившееся бегством и уничтожением "великой армии", вызвало широкое народно-патриотическое движение (Декабрист И. Д. Якушкин говорит в своих "Записках":
"Война 1812 г. пробудила русский народ к жизни... Не по распоряжению начальства жители при приближении французов удалялись в леса и болота, оставляя свои жилища на сожжение. Не по распоряжению начальства выступало всё народонаселение Москвы вместе с армией из древней столицы. По рязанской дороге, направо и налево, поле было покрыто пестрой толпой, и мне теперь еще помнятся слова шедшего около меня солдата: "Ну, слава Богу, вся Россия в поход пошла!" Каждый сознавал себя участником великого дела - защиты Родины".), а последовавшая затем война за освобождение Европы, приведшая русскую армию в Париж, вызвала в участниках великой борьбы "чувство своего достоинства и возвышенной любви к отечеству" (Фон-Визин). С другой стороны, долговременное пребывание заграницей ознакомило интеллигентные круги русского офицерства с идейными течениями, социальными отношениями и политическими учреждениями разных европейских стран, и вызвало (или укрепило) в них "вольнодумство" и либеральные настроения
("В походах по Германии и Франции наши молодые люди ознакомились с европейскою цивилизациею, которая произвела на них сильнейшее впечатление... многие из них познакомились в походе с германскими офицерами, членами прусского тайного союза (Tugendbund), который приготовил восстание Пруссии и содействовал ее освобождению, и с французскими либералами. В откровенных беседах с ними, наши молодые люди нечувствительно усвоили их свободный образ мыслей и стремление к конституционным учреждениям, стыдясь за Россию, так глубоко униженную самовластием" (Фон-Визин). - В феврале 1816 г. полковник барон Дибич в секретном донесении фельдмаршалу Барклаю-де-Толли писал: "Офицеры в прусской королевской гвардии открыто говорят, что никаких королей не нужно и что состояние мирового просвещения делает необходимым республики. Говорят, что в нашей армии распространяется такой же дух... и что подобные же выражения употребляют даже офицеры свиты вашего сиятельства".).
Возвратившись в Россию, офицеры победоносной русской армии нашли здесь аракчеевский режим, крепостное рабство, политическое бесправие и полицейский гнет, всевозможные злоупотребления власти, "повсюду царствующий произвол" (Фон-Визин).
{113} Когда (после событий 1820-21 гг.) окончательно восторжествовал курс "аракчеевщины" во внутренней политике и "меттерниховщины" во внешней, прежние чувства любви и преданности императору Александру, вождю России и Европы в борьбе с Наполеоном, сменяются в сердцах либеральных офицеров сначала разочарованием, а потом - прямою ненавистью или ожесточением ("Во всех членах Союза Благоденствия, - пишет Якушкин, - проявилось какое-то ожесточение против царствующего императора; и в самом деле он с каждым годом становился всё мрачнее и всё более и более отчуждался от России". - А П. Г. Каховский писал Николаю I из тюрьмы: "Император Александр много нанес нам бедствия, и он собственно причина восстания 14 декабря. Не им ли раздут в сердцах наших светоч свободы и не им ли она была после так жестоко удавлена не только в отечестве, но и во всей Европе?").
Не только внутренняя, но и внешняя политика Александра I в последние годы его царствования вызывала недовольство среди либеральных и патриотических кругов русского общества. Александра обвиняли в том, что он во всем отдает предпочтение иностранцам перед русскими, которых он презирает и унижает; национально-патриотическое чувство оскорблялось тем, что государь даровал конституционные учреждения присоединенным к России областям, Польше и Финляндии, но победительницу - Россию считал недостойною политической свободы. В общеевропейской политике Александр в 1820-21 гг., в полном согласии с Меттернихом, стремился подавить все революционно-освободительные движения. Когда в 1821 г. началось греческое восстание против {114} турецкого владычества, то все свободолюбивые элементы в Европе и в России горячо сочувствовали героической борьбе греков за независимость. Однако Александр, по внушениям Меттерниха, решительно отказался от какой-либо помощи греческим "мятежникам" и этим окончательно оттолкнул от себя все либеральные круги русского общества, и усилил в офицерских кругах революционные тенденции, "подогретые" европейскими событиями 1820-1821 гг.
Лица, возглавлявшие тайные общества второго и третьего десятилетий XIX века, были интеллектуальным цветом тогдашнего русского общества. Значительная часть из них принадлежала к кругам высшей аристократии и имела перед собою блестящую служебную карьеру. Среди участников движения не было стариков, но не все принадлежали к "зеленой" молодежи; было несколько человек средних лет, имевших уже генеральские и полковничьи чины. Среди декабристов были писатели и поэты - К. Рылеев, кн. Одоевский, Александр Бестужев-Марлинский, Вильг. Кюхельбекер; другие дали ряд научных и публицистических трудов (Ник. Тургенев, бар. В. И. Штейнгель,
П. И. Пестель, Г. С. Батеньков) и впоследствии - ряд ценных "записок" и воспоминаний.
Либеральное настроение и оппозиционное отношение к правительству Александра - Аракчеева не было монополией будущих декабристов, в начале 20-х гг. оно захватывало широкие круги русского общества и особенно офицерства, по крайней мере, в столицах (Батеньков говорит о настроении в Петербурге, куда он возвратился в 1821 г. после нескольких лет службы в Сибири: "В сие время Петербург был уже не тот, каким оставил я его прежде за 5 лет. Разговоры про правительство, негодование на оное, остроты, сарказмы встречались беспрестанно, как скоро несколько молодых людей были вместе". - В обществе, особенно среди молодежи, были широко известны и заучивались наизусть вольнолюбивые стихотворения Пушкина ("К Чаадаеву", "Сказки", "Вольность", "Кинжал", эпиграммы на Аракчеева и Александра), которые по цензурным условиям не могли быть напечатаны и распространялись в рукописях.).
{115} В начале XIX века в Европе существовали два типа национально-политических организаций, ставивших себе освободительные цели:
1) немецкое национально-патриотическое общество "Tugendbund" (основанное в 1808 г.) ставило своей целью национально-морально-культурный подъем немецкого народа, как предпосылку его будущего освобождения от Наполеонова ига, и 2) политические конспиративные организации (как итальянские "карбонарии" и греческие "гетеристы"), ставившие своей непосредственной целью национально-политические революции и введение либеральных конституций. Оба эти типа организаций нашли потом свое отражение и своих сторонников в кругах будущих русских декабристов.
В России начало тайных политических обществ относится ко времени, непосредственно следовавшему за окончанием Наполеоновских войн. В 1816-17 гг. группа гвардейских офицеров образовала общество, получившее название "Союза Спасения" или "истинных и верных сынов отечества". Основными целями Союза (по показаниям его участников) были введение в России представительного правления и освобождение крестьян от крепостной зависимости.
Прием в члены союза был обставлен сложными обрядами, формами и клятвами, в духе современных масонских организаций. Члены союза разделялись на три разряда: "братии", "мужей" и "бояр"; только бояре и мужи знали все тайные цели и планы Союза. Жизнь первого союза не была продолжительной. Среди членов союза скоро возникли разногласия и требования перемены устава. За основу было решено принять устав немецкого Tugendbund, приспособив его к русским условиям.
Вновь организованный (в 1818 г.) Союз был назван "Союзом Благоденствия". Устав союза (точнее его первая часть, дошедшая до нас и известная всем членам) признавал "первым естественным законом" "при совокуплении людей в общество" "соблюдение общего блага", почему правительство ("ежели оно справедливо") "должно иметь целью благо управляемых".
С своей стороны, "Союз Благоденствия в святую себе вменяет обязанность, распространением между соотечественниками истинных {116} правил нравственности и просвещения, споспешествовать правительству к возведению России на степень величия и благоденствия, к коей она самим Творцом предназначена" (Якушкин по поводу этого места устава замечает: "В этих словах была уже наполовину ложь, потому что никто из нас (в то время) не верил в благие намерения правительства".). Деятельность членов Союза Благоденствия, по уставу, должна была охватывать "следующие четыре главные отрасли: 1-е человеколюбие, 2-е образование,
3-е правосудие, 4-е общественное хозяйство". В деле образования и воспитания юношества члены союза должны были бороться с "нелепою приверженностью к чужеземному" и развивать в учащихся интерес и любовь к отечественному, а также "стараться распространять изучение грамоты в простом народе"; они должны были бороться с злоупотреблениями власти чиновников и помещиков и "стараться склонять помещиков к хорошему с крестьянами обхождению, представляя, что подданные такие же люди"...; в управлении подвластными члены союза должны быть "добросердечными и человеколюбивыми". Вторая, не дошедшая до нас, часть устава, известная только основателям союза, ставила целью введение в России представительного правления.
