Александр Чубарьян - Зимняя война 1939-1940. Политическая история
57 Hiedanniemi B. Op. cit. S. 60–65, 87–91.
60 Ibid. S. 136.
61 Selen К. С G. E. Mannerheim ja hanen puolueneuvostonsa. Keuruu, 1980. S. 231.
62 Ibid. S. 156–185
63 Selen K.C.G.E. Genevesta Tukholmaan, S.115–116
64 Ibid. S. 116–132.
65 Selen K. C. G. E. Mannerheim ja hanen puolueneuvostonsa. S. 156–185.
66 ДВП. M., 1970. T. XVI. С 268–270.
67 Там же. M., 1971. Т. XVII. С. 372–375.
68 Ulkoasiainministerion arkisto. 5C18. Донесение Ирье-Коскинена из Москвы в МИД Финляндии. (Далее: UM).
69 ДВП. Т. XVII. С. 609–611.
70 Там же. С. 723.
71 Российский государственный архив Военно-Морского Флота. Ф. Р.-1483. Оп. 1. Д. 329. Л. 195. (Далее: РГАВМФ).
72 ДВП. Т. XVII. С. 543–544.
73 Там же.
74 Российский государственный военный архив. Ф. 33 987. Оп. 3. Д. 1935. Л. 3. (Далее: РГВА).
75 Пограничные войска СССР, 1929–1938: Сб. документов и материалов. М., 1972. С. 8.
76 ДВП. М., 1974. Т. XIX. С. 432.
77 UM. 5C18 Донесение Ирье-Коскинена из Москвы в МИД Финляндии 4.02.1936 г.
78 Там же.
79 РГАВМФ. Ф. Р -92. Оп. 2. Д. 260. Л. 1.
80 РГВА. Ф. 37 977. Оп. 1. Д. 722. Л. 405.
81 UM. 12L. Venaja. Fb 12:24. Дневниковые записи Кивимяки (лето 1935 г.).
82 Правда. 1936. 1 дек.; Korhonen К. Op. cit. Osa II. S. 124, 135–137.
83 UM. 5D. Holsti I–III. Поездка Холсти в Москву; Suomi J. Op. cit. S. 48–57.
84 UM. 12L. Письмо Рантакари из МИД Финляндии посольству в Москве. 7.08.1936 г.
85 UM. 5D. Holsti II. Обобщенное изложение Холсти своей поездки в Москву, направленное 26.02.1937 г. руководству посольства; ДВП. М., 1976. Т. XX. С. 73–75; Памятная записка Литвинова о беседах с Холсти 8 и 10.02.1937 г.; Suomi J. Op. cit. S. 57–61; Korhonen K. Op. cit. Osa II. S. 153.
86 ДВП.Т. XX. С 121–124.
87 Там же. С. 225.
88 Там же. С. 281–283.
89 Suomi J. Op. cit. S. 286–290; Kallenautio J. Op. cit. S. 167.
90 Kallenautio J. Op. cit. S. 167.
91 Selen K. Genevasta Tukholmaan. S. 223–224
92 См.: Kallenautio J. Op. cit. S. 167
93 Ibid. S. 168–169.
94 ДВП. T. XX. С 121–124.
95 UM. Fb. 9:2. Памятные записки Холсти о его беседах с Сандлером 29.04.1937 г., а также с Сандлером и премьер-министром Ханссоном 14.04.1938 г.
96 UM. 12L. См., например, письмо Рантакари в Москву 7.08.1936 г.
97 Auswartiges Amt. Politischer Abteilung 430033. Донесение В. Блюхера в МИД Германии 21.11.1938 г.; Bucklund L. Op. Cit. O. 987–996
98 Haikio M. Maaliskuusta maaliskuuhun. Suomi Englannin politiikassa, 1939–1940. Porvoo, 1976. S. 41–49.
99 Korhonen K. Op. cit. Osa II. S. 165–176; Suomi J. Op. cit. S. 185–238. 5
100 UM. 121, Fb 12:25; Suomi J. Op. cit. S. 186–213; Korhonen K. Op. cit. Osa II. S.165–192
101 Foreign Office. 371/23648. Ежедневный отчет 1938 г. (Далее: FO).
102 Kallenautio J. Op. cit. S. 173.
103 UM. 121. Fb 12:25; Suomi J. Op. cit. S. 372–373.
104 Suomi J. Op. cit. S. 203–208.
105 UM. 121. Fb 12:25. Памятная записка Тойвола и Пакаслахти о переговорах с Микояном.
106 UM. 121. Fb. 12:25; Korhonen K. Op. cit. Osa II. S. 188–189
107 Архив внешней политики Российской Федерации. Ф. 06. Оп. 1. П. 18. Д. 190. Л. 38. (Далее: АВП РФ); UM. 12L./ Fb 12.25; Korhonen K. Op. cit. Osa II. S. 186–191.
108 АВП РФ. Ф. 0135. On. 22. П. 145. Д. 4.
109 Архив Президента Российской Федерации. П. 1/179. Решение политбюро 5.04.1939 г. Selen К. С. G. E. Mannerheim ja hanen puolueneuvostonsa. S. 325–326.
111 РГАВМФ. Ф. P-1877. On. 1. Д. 101. Л. 16.
112 Kallenautio J. Op. cit. S. 163–164.
113 UM. 121. Fb 12:25. Памятные записки о беседах Эркко и Ярцева 4.03.1939 г.
114 Julkunen M. Op. cit. S. 196.
115 UM. Fb 9:6. Речь Молотова 31.05.1939; Секретные телеграммы в Москву 1.06.1939; А. Ирье-Коскинен — Э. Эркко. 3.06.1939 г.
116 Haikio M. Op. cit. S. 29–36.
117 Korhonen K. Op. cit. Osa II. S. 186.
118 Haikio M. Op. cit. S. 27–38, 48.
119 FO. 371/23648. Донесение В. Кирка в МИД 26.06.1939 г.
120 Haikio M. Op. cit. S. 32–38.
121 Backlund L. Op. cit. P. 685–720, 737–757.
122 UM. 5C18. Донесение в МИД Финляндии из Москвы Идмана 8.08 и 24.08.1939 и Ирье-Коскинена 30.08.1939 г.
ЭВОЛЮЦИЯ ОТНОШЕНИЙ СССР С ФИНЛЯНДИЕЙ В ПРЕДВОЕННЫЙ ПЕРИОД
© В.Н. Барышников
Анализ трансформации советско-финляндских отношений за годы, предшествовавшие началу зимней войны, является весьма важной предпосылкой для выяснения всего комплекса причин, которые породили ее возникновение, и может дать ответ, насколько эта война была неизбежной. Прежде всего следует подчеркнуть, что при всей сложности отношений между двумя странами в 20-30-е годы они не были однозначно негативными. Процесс их нормализации, начавшийся с 1922 г., вполне отвечал устремлениям обоих государств. Необходимо также отметить, что для Советского Союза их состояние в тот период, когда ему пришлось разрешать крупные проблемы общеевропейского масштаба, не являлось определяющим и представляло интерес лишь с точки зрения военно-стратегического положения Финляндии как соседа СССР. При этом не считалось, что финская армия сама по себе таит для него особую опасность. Во внимание принималась главным образом возможность использования Финляндии внешними силами как военного плацдарма.
В Москве исходили во многом из того, какую позицию будет занимать в перспективе финское руководство по отношению к другим западным странам, особенно к Германии, Великобритании, скандинавским и прибалтийским государствам, а также к Польше. В 20-е годы контакты Финляндии с Западом не вызывали у Советского Союза большого беспокойства. Согласно выводу, который делало разведывательное управление Главного штаба Красной Армии, финские политики, по всей вероятности, хотели избежать войны с СССР и уйти от участия в какой-либо "антисоветской комбинации"1. Это заключение являлось обнадеживающим для советского руководства. Однако и каких-либо серьезных позитивных изменений экономического и политического характера в отношениях между двумя странами не произошло. Ни переговоры о расширении торговых связей, ни идея, высказанная советским руководством о заключении пакта о ненападении не получили поддержки. Полпред Советского Союза в Хельсинки С.С. Александровский прямо отметил осенью 1928 г., что существующие "взаимоотношения с Финляндией можно охарактеризовать, по крайней мере, как безнадежное топтание на месте"2.
Хотя в советских дипломатических кругах данный этап называли "застойным", важно было уже, что между СССР и Финляндией не возникало, как прежде, в 1918–1922 гг., конфликтных ситуаций. Вместе с тем вопросам защиты сухопутных и морских подступов к Ленинграду по-прежнему уделялось большое внимание. Весной 1929 г. на совместных маневрах Ленинградского военного округа и Балтийского флота отрабатывалось обеспечение обороны зоны Кронштадта, а также фортов на Финском заливе, чтобы предотвратить возможные действия противника с территории Финляндии3.
В целом отсутствие каких-либо осложнений между двумя государствами позволили И.М. Майскому, ставшему полпредом СССР в Хельсинки, сделать заключение об установившемся на рубеже 1929 г. определенном "модусе" финско-советских отношений4. Достигнутая стабилизация являлась, естественно, важным фактором для обеих стран, так как могла открыть перспективы для движения к взаимопониманию. Но межгосударственные контакты все же не были устойчивыми.
Следует учитывать, что в Советском Союзе сохранились прежние представления о "белой" Финляндии и "белофиннах", не забыли о терроре после подавления революции 1918 г., о вооруженных походах в Карелию и призывах к созданию "Великой Финляндии". Об этом не редко велась речь в периодической печати и литературе. Не было недостатка в аналогичных, но противоположных по своему содержанию реалиях в Финляндии.
Требовались, очевидно, настойчивые усилия для того, чтобы не допустить нарушения того "модуса" финско-советских отношений, о котором говорил Майский. Однако они оказались явно недостаточными с учетом имевшейся еще непрочной базы межгосударственного сотрудничества. На рубеже 20-30-х годов возникла первая трещина после достигнутой стабилизации. Произошло это в силу причин как внешнего, так и внутреннего характера, проявившихся в условиях потрясшего в 1929 г. многие государства экономического кризиса, и, как следствие, активизации в этой обстановке в Финляндии крайне националистического лапуаского движения фашистского типа, которое самым реши тельным образом стало противодействовать развитию сотрудничества с Советским Союзом.
Это движение не слишком отличалось от праворадикальных течений подобного рода в других западных странах. Однако именно его деятельность и резко усилившиеся антисоветские выступления финской прессы квалифицировались в Москве как опасный поворот во внешней политике Финляндии. Исходя из новых оценок складывавшейся обстановки, руководство Ленинградского военного округа и Балтийского флота вносило определенные коррективы, направленные на повышение боевой готовности в зоне Ленинграда и обеспечение защиты подступов к нему с суши и моря. Финляндия рассматривалась теперь как вероятная участница коалиции государств, способных осуществить нападение на СССР. При этом допускалось, что наиболее опасное для СССР в Европе государство — Англия может ввести свой военно-морской флот в Финский залив5. В таких условиях ставилась задача не только остановить наступление противника, но и нанести удар по используемому им плацдарму. Предусматривалось совершить прорыв укреплений на Карельском перешейке и вести дальнейшее наступление в направлении г. Лахти6. Под руководством командующего войсками Ленинградского военного округа М.Н. Тухачевского в ходе проведенных в этой время маневров впервые в истории Красной Армии отрабатывались действия по высадке воздушного десанта, имевшего в своем составе тяжелое оружие — артиллерию и механизированные средства7.
