KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Научные и научно-популярные книги » История » Лев Гумилёв - Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи

Лев Гумилёв - Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Лев Гумилёв, "Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Внезапным нападением они разгромили кочевье меркитов. Была ранняя зима. Меркиты бежали. Монголы отнеслись к ним довольно гуманно, потому что можно было перебить и разогнать по лесу всех, а тот, кто убегает в Сибири в лес зимой без огня и теплой одежды, – обречен. Монголы же прекратили преследование. Они только вернули Борте-Учжин, которая при лунном свете, во время ночного нападения, узнала коня своего мужа, бросилась к нему и схватилась за стремя.

Но почему меркиты, совершая нападение на монголов, были так хорошо осведомлены о делах монголов? Очень странно. Украдена была, кроме Борте, жены Чингисхана, также и его мачеха Сочихэл. Она не вернулась к монголам, ушла вместе с бегущими меркитами, а ее сын Бельгутей остался при своем сводном брате Тэмуджине. Так будущий Чингисхан освободился от доносчицы в своем доме – мачехи, как до этого от Бектера. Долгая это была история.

Как только монголы избавились от мамаши Бектера, дело у Тэмуджина пошло на лад. Оказалось, что этот «человек длинной воли» обладает железной волей, справедливостью, умением обходиться с людьми. К Тэмуджину стали стекаться другие «люди длинной воли». К нему присоединились не племена, а богатыри.

Зато от него отделился его побратим – анда, по-монгольски, – Джамуха. Он оказался в лагере родовичей, среди которых тоже было немало пассионарно заряженных людей. Вообще, начали скрепляться социальные узы, основанные на разных стереотипах поведения. Сторонники Тэмуджина или, может быть, он сам предложили взять за основу договор войска с ханом. Так родилась монгольская Яса. Согласно этой Ясе, войско было обязано соблюдать дисциплину, а хан, то есть выбранный предводитель, – справедливо распределять добычу среди своих сторонников и повышать их за заслуги, а не по праву рождения, как это было раньше. Короче говоря, Тэмуджин противопоставил принцип военной демократии традиции рода и племенного союза.

Мы видим, как постепенно набухала пассионарность в той системе, которую через несколько десятилетий будут называть «монголы». Собрались богатыри, отделились от них тихие, куренные системы, которые не хотели идти к этим «людям длинной воли», к мятежникам, беспокойным сорвиголовам. Порядочные, спокойные обыватели – с одной стороны, отчаянные – с другой. Столкновение между ними было неизбежно, и произошло так же из-за пустяка, как и многое в истории.

Дело в том, что у разных народов воровство рассматривается с разных точек зрения. У кого-то нельзя брать деньги, у других – можно. Так вот, у монголов считалось, что вещи и деньги брать нельзя, а лошадей можно. И поэтому удалец Тайгар, брат Джамухи-Сэцена, решил отогнать табун лошадей у Тэмуджина. Табунщик погнался за ним и прострелил его из лука насмерть.

Джамуха, точнее, его сторонники воспользовались этим случаем и напали на Тэмуджина. Так произошла первая междуусобная война в 1184 г. В результате этой войны Тэмуджин потерпел поражение, ибо врагов было втрое больше. Но почему-то Джамуха отвел войска и не воспользовался победой.

Дальше – темный период в биографии Тэмуджина, когда источник пропускает вдруг целых пятнадцать лет – период наиболее напряженных и важных событий. Это купюра, которая в дальнейшем не была заполнена, потому что официальная история монголов содержит ту же самую купюру. Но, к счастью, был один китайский военачальник, по имени Чжао Хун, который ненавидел чжурчжэней и без предвзятости относился к монголам. Он написал, что чжурчжэни поймали Тэмуджина и продержали его 14 лет в яме, в тюрьме. Затем Тэмуджин каким-то образом спасся. Подробности этого побега неизвестны.

Видимо, китайский военачальник написал правду. И про то, что происходило за эти 14 лет, нам никогда не узнать.

Когда Тэмуджин появился среди соплеменников в Монголии, то вся страна кипела пассионарностью. С одной стороны, появились претенденты на власть, их было шесть человек, имена их в данный момент не нужны. С другой стороны, обыватели говорили: «Надо подчиняться своим законным ханам, а не авантюристам», «Пора кончать с этими безобразиями». Но задержать процесс этногенеза так же невозможно, как невозможно остановить лавину в горах. Война развернулась по всем направлениям и превратилась в межэтническую. А коль скоро так, то и нам надлежит сменить уровень нашего наблюдения над фактами – вернуться если не к «телескопу», то к «подзорной трубе».

Нет, мы не увлекаемся описанием политических коллизий Центральной Азии в конце XII – начале XIII в. Нам необходимо уяснить фон, на котором они возникали и проявлялись. А что такое фон? Это общественная настроенность, которая может быть либо позитивной, то есть жизнеутверждающей; либо негативной – требующей изменения, более или менее радикального, всего окружения; либо нулевой, формулирующейся фразой: «Оставьте нас в покое». Причем под «покоем» понимается предоставление возможности расправы над соседом или братом без досадных помех.

Мы говорили о том, что каждая большая суперэтническая система XII в. имела не только позитивную, но и негативную сторону, которую в Европе представляли, например, катары, в странах Леванта – карматы, в Китае – некоторые течения тантрического буддизма.

В степях Монголии эта позиция не прослеживается. Бедой монголов, чуть было не приведшей весь народ к гибели, была самоутверждающаяся обывательщина, пошлость, под которой в старину русские понимали отсутствие творческих порывов. Было у монголов и творчество, был героизм. Но не было негативного начала. Отрицания жизни во имя грядущего, уничтожения ради умственных постулатов монголы не знали. И незнание зла спасло народ.

Как понять столь парадоксальный тезис? Монголы убивали, грабили, отгоняли скот, умыкали невест и делали много таких поступков, которые осуждены в любой хрестоматии для детей младшего возраста. Вместе с тем монголы не оставили руин, архитектурных кладбищ, что дало повод недальновидным исследователям считать их дикарями. Монголы жили жизнью, которая выглядит верхним замыкающим звеном биоценоза. При расширении ареала монголы наталкивались на соперников. Война с ними была также естественным соперничеством. Отгон скота – это спорт, связанный для конокрада с риском для жизни. Умыкание невест – борьба за потомство, ибо с украденными женами обходились столь же деликатно, как и со сватанными по согласию обеих семей.

Да, пусть это приносило много крови и горя, но, в отличие от прочих цивилизованных регионов, в Великой степи не было лжи и обмана доверившегося. Хотя позволялась хитрость против соперников и врагов. Когда же предательство возникало, то всегда за счет влияний извне.

Не было городов и замков, люди жили в войлочных юртах – герах. Но ведь это экономия даров природы, от которой брали только необходимое. Зверей убивали столько, сколько нужно было для удовлетворения голода… и поэтому не оставалось мусорных куч. Одежда, дома, седла и конские сбруи делались из нестойких материалов, возвращающихся обратно в породившую их ландшафтную оболочку Земли, или, если угодно, в Природу, вместе с телами монголов. Культура кристаллизовалась не в вещах, а в слове, в информации о предках, похищенных смертью, но спасенных от всепожирающего Хроноса памятью потомков, чтивших души умерших прародителей – онгоны, и передававших память об их подвигах из поколения в поколение, из уст в уста.

При таком способе передачи информации сомнению места нет, ибо проверить предание невозможно. Следовательно, как передающие, так и принимающие информацию обязаны были говорить правду или то, что они считали правдой, ибо, «раз солгав – кто вам поверит?».

Эта система культурных навыков была равно чужда западноевропейцу, мусульманину и китайцу, но именно это показывает, насколько самобытна и оригинальна была культура Великой степи. Подумать только… монголы жили в сфере земного греха, но вне сферы потустороннего зла! А прочие народы тонули и в том, и в другом.

Однако, как мы уже видели, нулевая система поведения этноса не способна охранить его от соседей. Для организации обороны необходима незаурядная доля пассионарности. И как только она возросла до оптимума, монгольские женщины перестали пополнять гаремы чжурчжэньских вельмож и китайских богатеев, а монгольские мальчики – гнуть спины на рисовых плантациях Шаньдуна и Хэнани. Появилась позитивная сила, спасшая этнос монголов от гибели. Но возможная гибель была не следствие внутренней болезни, а угрозы извне. Сам же этнос был здоровым, хотя и не был способен на великие дела.

И вдруг все изменилось. Уже в 1130-х годах у монголов появились и богатыри, и руководители куреней. Сначала активных людей было мало, но число их росло. К концу века, когда будущий Чингисхан возвратился из долгого чжурчжэньского плена, вся Монголия уже превратилась в котел, кипящий страстями. Это начинался новый зигзаг истории.

«Как все это произошло?»

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*