Сергей Соловьев - История России с древнейших времен Том 2
По смерти Мономаха на киевском столе сел старший сын его Мстислав; соперников ему быть не могло: Олег и Давыд Святославичи умерли еще при жизни Мономаха; в Чернигове сидел младший брат их, Ярослав, но этот незначительный князь не мог удержать старшинства и в собственном роде; еще менее мог спорить с Мстиславом Брячислав Святополкович, княживший неизвестно в каком городке в пинских волостях. Но и более сильные соперники не могли быть страшны Мстиславу при народном расположении к роду Мономахову, тем более что Мстислав походил во всем на знаменитого отца своего. Недаром летописец, начиная рассказ о княжении Мстислава, говорит, что этот князь еще в молодости победил дядю своего Олега: таким образом, в личных достоинствах Мономахова сына старались находить оправдание тому, что он отстранял старшее племя Святославово.
Кроме Мстислава, после Мономаха оставалось еще четверо сыновей: Ярополк, Вячеслав, Георгий, Андрей; Ярополк еще при отце получил стол переяславский и остался на нем при брате; Ярополк был на своем месте, потому что отличался храбростию, необходимою для переяславского князя, обязанного постоянно биться с степными варварами. Третий брат Вячеслава княжил сперва в Смоленске, а потом переведен был в Туров; Георгий издавна княжил в Ростовской области; Андрей - во Владимире на Волыни. В Новгороде сидел старший сын Мстислава - Всеволод; в Смоленске - третий сын его, Ростислав; где же был второй, Изяслав? Должно думать, что где-нибудь подле Киева: он также отличался храбростию и потому нужен был отцу для рати; скоро нашлась ему и волость и деятельность.
В Чернигове произошло важное явление: сын Олега, Всеволод напал врасплох на дядю своего Ярослава, согнал его с старшего стола, дружину его перебил и разграбил. В самом занятии киевского стола Мстиславом мимо Ярослава Святославича, который приходился ему дядею, Всеволод мог уже видеть пример и оправдание своего поступка: если Ярослав потерял старшинство в целом роде, то мог ли он сохранять его в своей линии? Как бы то ни было, Мстислав не хотел сначала терпеть такого нарушения старшинства дядей, тем более что, как видно, он обязался клятвенным договором поддерживать Ярослава в Чернигове. Вместе с братом Ярополком Мстислав собрал войско, чтобы идти на Всеволода, тот не мог один противиться Мономаховичам и послал за половцами, а дядю Ярослава отпустил из неволи в Муром. Половцы явились на зов Всеволода в числе 7000 и стали за рекою Вырем у Ратимировой дубравы: но послы их, от правленные к Всеволоду, были перехвачены на реке Локне и приведены к Ярополку, потому что последний успел за хватить все течение реки Сейма, посадил по всем городам своих посадников, а в Курске - племянника Изяслава Мстиславича. Половцы, не получая вести из Чернигова, испугались и побежали назад; это известие очень замечательно: оно показывает, как варвары стали робки после задонских походов Мономаха, сыновей и воевод его. После бегства половцев Мстислав еще больше начал стеснять Всеволода: «Что взял? - говорил он ему, - навел половцев, что же, помогли они тебе?» Всеволод стал упрашивать Мстислава, подучивал его бояр, подкупал их дарами, чтоб просили за него, и таким образом провел все лето. Зимою пришел Ярослав из Мурома в Киев и стал также кланяться Мстиславу и упрашивать: «Ты мне крест целовал, пойди на Всеволода»; а Всеволод, с своей стороны, еще больше упрашивал. В это время в киевском Андреевском монастыре был игумном Григорий, которого очень любил Владимир Мономах, да и Мстислав и весь народ очень почитали его. Этот-то Григорий все не давал Мстиславу встать ратью на Всеволода за Ярослава; он говорил: «Лучше тебе нарушить клятву, чем пролить кровь христианскую». Мстислав не знал, что ему делать? Митрополита тогда не было в Киеве, так он созвал собор из священников и передал дело на их решение; те отвечали: «На нас будет грех клятвопреступления». Мстислав послушался их, не исполнил своего обещания Ярославу и после раскаивался в том всю жизнь. На слова Григория и на приговор собора можно смотреть, как на выражение общего народного мнения: граждане не терпели княжеских усобиц и вообще войн, не приносивших непосредственной пользы, не имевших целью защиты края; но какая охота была киевлянам проливать свою кровь за нелюбимого Святославича? Со стороны же Мстислава, кроме решения духовенства, побуждением к миру со Всеволодом могла служить также и родственная связь с ним: за ним была дочь его. Как бы то ни было, племянник удержал за собою старший стол вопреки правам дяди, но эта удача была, как увидим, первою и последнею в нашей древней истории. Для Мономаховичей событие это не осталось, впрочем, без материальной выгоды: они удержали Курск и все Посемье, и это приобретение было для них очень важно, потому что затрудняло сообщение Святославичей с половцами. Ярослав должен был идти назад в Муром и остаться там навсегда; потомки его явились уже изгоями относительно племени Святославова, потеряли право на старшинство, должны были ограничиться одною Муромскою волостию, которая вследствие этого отделилась от Черниговской. Таким образом, и на востоке от Днепра образовалась отдельная княжеская волость, подобная Полоцкой и Галицкой на западе.
Покончивши с черниговскими, в том же 1127 году Мстислав послал войско на князей полоцких: есть известие, что они не переставали опустошать пограничные волости Мономаховичей. Мстислав послал войска четырьмя путями: братьев - Вячеслава из Турова, Андрея - из Владимира; сына Давыда Игоревича, Всеволодка, зятя Мономахова - из Городна и Вячеслава Ярославича - из Клецка; этим четверым князьям велел идти к Изяславлю; Всеволоду Ольговичу черниговскому велел идти с братьями на Стрежев к Борисову, туда же послал известного воеводу своего Ивана Войтишича с торками; свой полк отправил под начальством сына Изяслава к Лагожску а другого сына, Ростислава, с смольнянами - на Друцк. В Полоцке сидел в это время тот самый Давыд Всеславич, которого прежде мы видели в союзе с Ярославичами против Глеба минского; за сыном его Брячиславом, княжившим, как видно, в Изяславле, была дочь Мстислава киевского. Минск, по всем вероятностям, отошел к Ярославичам еще при Мономахе, который отвел в неволю князя его Глеба; иначе Мстислав не направил бы войско свое мимо Минска на города дальнейшие; быть может, Всеславичи не могли забыть потери Минска, и это было главным поводом к войне. Мстислав всем отправленным князьям назначил сроком один день, в который они должны были напасть на указанные места. Но Изяслав Мстиславич опередил один всю братию и приблизился к Лагожску; зять его Брячислав, князь изяславский, вел в это время лагожскую дружину на помощь отцу своему Давыду, но, узнав на середине пути, что Изяслав у города, так перепугался, что не знал, что делать, куда идти, и пошел прямо в руки к шурину, к которому привел и Лагожскую дружину; лагожане, видя своих в руках у Изяслава, сдались ему; пробыв здесь два дня, Изяслав отправился к дядьям своим Вячеславу и Андрею, которые осаждали Изяславль. Жители этого города, видя, что князь их и лагожане взяты Изяславом и не терпят никакой беды, объявили Вячеславу, что сдадутся, если он поклянется не давать их на щит (на разграбление) воинам. Вячеслав согласился, и вечером Врагислав, тысяцкий князя Андрея, и Иванко, тысяцкий Вячеславов, послали в город своих отроков, но когда на рассвете остальные ратники узнали об этом, то бросились все в город и начали грабить: едва князья с своими дружинами успели уберечь имение дочери великого князя Мстислава, жены Брячиславовой, и то должны были биться с своими. Между тем с другой стороны шел к Полоцку старший сын Мстислава, Всеволод, князь новгородский; тогда полочане выгнали от себя Давыда с сыновьями, взяли брата его Рогволода и послали просить Мстислава, чтоб он утвердил его у них князем; Мстислав согласился. Недаром, однако, современники не умели объяснить себе этой наследственной и непримиримой вражды полоцких князей к потомству Ярослава и прибегали к помощи предания о Рогволоде и Рогнеде: как при Мономахе, так и теперь при сыне его дело могло кончиться только изгнанием Изяславичей из волостей их. Во время половецкого нашествия в 1129 году Мстислав, собирая князей, послал звать и полоцких на помощь против варваров; Рогволода, приятного Ярославичам, как видно, не было уже в это время в живых, и старшинство по-прежнему держал Давыд, который с братьями и племянниками дал дерзкий, насмешливый ответ на зов Мстислава. Половецкая война помешала великому князю немедленно наказать Всеславича; но когда половцы были прогнаны, то он вспомнил обиду и послал за кривскими князьями, как продолжали еще называть полоцких владельцев; Давыда, Ростислава и Святослава Всеславичей вместе с племянниками их Рогволодовичами посадили в три лодки и заточили в Царьград: без всякого сомнения, полочане выдали князей своих, не желая подвергать страны своей опустошениям. По городам полоцким, говорил летописец, Мстислав посажал своих посадников, но после мы видим там сына его Изяслава, переведенного из Курска.
