Дэниэл Брук - История городов будущего
Когда известия о восстании достигли бомбейского форта, главной причиной для беспокойства располагавшегося там местного руководства Ост-Индской компании стала многочисленная и беспокойная мусульманская община города. Всего пять лет прошло со дня кровавого бунта, охватившего Бомбей из-за карикатуры на Магомета. В 1852 году принадлежавшая парсу бомбейская газета опубликовала статью о жизни основателя ислама, которую сопровождало непочтительное изображение пророка. Во время пятничной молитвы агент-провокатор прилепил картинку на дверь главной мечети города Джама-Масджид. Выйдя из мечети, прихожане так разъярились, что бросились убивать всех парсов без разбора2. Мало того, оказавшись под влиянием ваххабизма – детища консервативного теолога с Аравийского полуострова по имени Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб – мусульмане Британской империи проявляли непокорность на протяжении всего XIX века. Британцы считали, что бомбейская община вполне заслужила то отношение, которое они сами обозначали как «ваххабифобия»3 – имперский ужас перед радикальными антизападными настроениями среди мусульман; в особенности теперь, когда повсюду распространялись слухи, что британцы заставили правоверных ненароком употребить в пищу свиной жир. Тем не менее праздник Курбан-байрам, во время которого мусульмане вспоминают пророка Ибрагима и его готовность принести в жертву собственного сына, летом 1857 года обошелся без происшествий.
Многие коренные жители Бомбея активно поддержали британцев во время конфликта. Городской бытописатель Говинд Нараян, которого родители привезли из Гоа в Бомбей в возрасте девяти лет, писал в 1863 году об эпохе восстания сипаев: «Трижды все общины собирались в своих храмах помолиться за победу англичан, чтобы они могли, как и прежде, править страной»4. Когда заговор нескольких сипаев, которые планировали общегородское восстание во время индуистского фестиваля огней Дивали, был раскрыт лично шефом британской полиции города, зачинщики встретили свою смерть на Эспланаде за два дня до начала праздника, и этим дело и кончилось. Поскольку Бомбейская армия сохранила верность британцам, ее соединения перебрасывались в охваченные волнениями части Индии для восстановления порядка.
Хотя в итоге британцам удалось подавить сипаев, к такому массовому восстанию империалисты были явно не готовы. Целый век после битвы при Плесси в 1757 году Индия тихо дремала под властью Ост-Индской компании. Созданная по особому решению британского парламента компания издавна гордилась умением обходиться минимальным вмешательством в дела своих владений. Даже установив контроль над всем Индийским субконтинентом, она для вида оставила на делийском троне династию Великих Моголов. Британцы не стали навязывать индийцам свои юридические и социальные нормы – напротив, приложили немало усилий для формализации правовых традиций индуистов и мусульман. Вне закона объявлялись лишь самые неприемлемые для европейцев обряды вроде сати – самосожжения вдовы на погребальном костре усопшего супруга. Однако восстание, во время которого огромные области северной Индии в течение целого года не признавали власти британцев, подорвало доверие к управленческим навыкам руководителей компании. 2 августа 1858 года британский парламент принял «Акт об управлении Индией», по которому могольская династия лишалась своего положения, а вся полнота суверенитета над Индией передавалась от Ост-Индской компании непосредственно королеве Виктории. Так началась длившаяся девять десятилетий эпоха прямого управления жемчужиной империи – Британский Радж (от «радж» – «власть» на хинди).
1 ноября 1858 года со ступеней выстроенного Ост-Индской компанией неоклассицистского здания городского управления торжественно зачитали королевскую прокламацию. В этом документе королева Виктория обещала своим индийским подданным терпимость ко всем религиям и обновление страны (то, что она обозначила словами «общественное благо» и «миролюбивое прилежание», мы бы сегодня назвали «развитием»). Выстроенные неподалеку полки салютовали залпом в воздух, и собравшиеся увидели, как над зданием поднимается «Юнион Джек» – прикрепленный, из-за своей малозаметной для непосвященных асимметричности, вверх тормашками5. На первых же аккордах «Боже, спаси королеву» ошибку исправили, однако образ города под перевернутым британским флагом прямо-таки идеально характеризовал Бомбей, которому суждено было стать величайшим мегаполисом колониальной Индии. Ведь как ни старались британцы, построить свой тропический Лондон-на-Аравийском-море им все же не вполне удалось. Являясь вторым по величине городом империи, Бомбей обернулся эдаким Ноднолом, где педантично спланированные усилия британцев преломлялись в кривом зеркале густонаселенного и многоязыкого Индостана.
Архипелаг у побережья Индии, на котором позднее вырос Бомбей, еще в XVI веке заняли португальцы. Бухта показалась им хорошей (по-португальски bom bahia), так ее и назвали. Когда острова отошли англичанам в качестве приданого португальской принцессы Екатерины Брагансской, сочетавшейся браком с королем Карлом II, название стали произносить на английский манер – Бомбей. В 1668 году корона отдала острова в аренду Ост-Индской компании за смехотворную сумму в десять фунтов в год.
Таким образом компания заполучила отличный порт, но места для крупного портового города там не было. Семь островов были полностью отделены друг от друга водой только во время прилива. В отлив между зелеными холмами пролегали заболоченные низины. Наблюдая за колебаниями уровня моря, практичные хозяева архипелага пришли к выводу, что, перекрыв устья проток, они увеличат арендуемую территорию втрое – без повышения арендной платы. На отвоеванных у моря болотистых землях со временем вырастет один из величайших городов мира. По словам Салмана Рушди, лучшего писателя, рожденного в Бомбее, британцы «превратили Семь островов в длинный полуостров, похожий на вытянутую, что-то хватающую руку, указующую на запад»6.
Осушение началось в 1708 году, когда нанятые компанией индийские работники построили солидную каменную дамбу в одном из тех мест, через которые в протоки между островами поступал основной объем воды. Самое важное из таких мест перекрыли в 1782 году по приказу губернатора Уильяма Хорнби, местного представителя Ост-Индской компании. Необходимость осушения казалась Хорнби настолько очевидной, что он отдал распоряжение о начале работ, не дождавшись подтверждения от лондонского совета директоров компании. Директора отвергли его план, пожалев запрашиваемой суммы в 100 тысяч рупий, однако к тому времени, когда они уволили Хорнби за самоуправство, дамба уже была построена7. Реабилитация бывшего губернатора произошла посмертно: главную торговую улицу выросшего на осушенных им болотах великого города назвали в его честь.
Чтобы заселить свой гигантский остров, Ост-Индская компания обещала всем вновь прибывшим физическую защиту каменной крепости и душевный покой конфессиональной терпимости. Религиозные общины неспокойного Ближнего Востока, которые уже многие столетия искали в Индии убежища, хлынули в Бомбей – среди них были и персидские зороастрийцы (парсы) и йеменские евреи. Осознав, что обращенный к Западу порт станет основным связующим звеном между Европой и Индийским субконтинентом, британцы принялись привлекать сюда купцов со всех концов страны. Жители Кералы везли в Бомбей тиковое дерево с юга, обитатели Гуджарата – драгоценные камни северных гор. Портовый город рос, обогащаясь бесчисленными товарами, языками и традициями; в поисках новых возможностей туда съезжались представители всех народов Индии. Как свойственно центрам экономической активности, Бомбей привлекал непропорционально большее количество мужчин: первая же перепись, проведенная в 1864 году, выявила, что мужчины составляют почти две трети его населения8.
Для молодых мигрантов Бомбей был чем-то вроде пожарной лестницы в обход неработающих социальных лифтов. В традиционных деревнях континентальной Индии закостеневшая общественная иерархия была возведена в ранг религиозной нормы, представляя собой систему каст потомственных священников, торговцев, землевладельцев и работников. Сын должен был заниматься тем же, что делал его отец. Как правило, это означало обрабатывать клочок земли, чтобы прокормить семью. При наличии в лучшем случае нескольких примитивных орудий и одного буйвола плоды трудов всей жизни составляла простая, по большей части вегетарианская пища – чечевица, рис, пшеница. Дочери шли по стопам матерей: взбивали масло, пекли хлеб и пряли хлопок с помощью простейшей ручной прялки. В воспитании детей акцент делался не на поиске лучшей жизни, а на выполнении предназначенного судьбой. Но пока большая часть Индии двигалась со скоростью телеги, Бомбей прямо-таки несся в будущее: в 1853 году первая в Азии железная дорога связала островной город с материком. В Бомбее сын крестьянина имел шанс стать торговцем или клерком. Человек тут мог повысить свой социальный статус с помощью образования, богатства или личных заслуг. Успешность значила здесь больше, чем происхождение. Как писал Говинд Нараян в 1863 году, «тот, кто раньше был чернорабочим, сейчас учит английский. Многие оставили традиционное ремесло и обучаются языку, чтобы получить новую работу»9. В какое бы замешательство ни приводил новичка современный город, магнетизм этого места гарантировал, что здесь он найдет немало уже перебравшихся сюда земляков.
