Евгений Анисимов - Россия в середине XVIII в.: Борьба за наследие Петра.
Еще при жизни Елизаветы составители Уложения разработали норму, отменявшую обязанность государственной службы для дворян. Она получила силу закона при Петре III 19 февраля 1762 г. в его манифесте «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству»44. Следует ли особо говорить об этой сокровенной мечте дворян со времен Петра I, который принуждал их учиться и служить. Норма «о вольности и свободе дворян» явилась прямым ответом на их давние пожелания, удовлетворенные лишь отчасти указом 1736 г. о сокращении службы дворян до 25 лет. Проект елизаветинского Уложения гарантировал дворянам льготные условия при возвращении на службу, право выезда за границу, свободу от участия в каких бы то ни было «земских делах» и т. д.
Проект Уложения вводил, кроме того, несколько важнейших привилегий, которых дворянство долго и упорно добивалось и требовало в наказах 1767 г. Так, § 15 главы XXII предусматривал, что в отличие от прочих подданных дворян нельзя было (без поимки с поличным) арестовывать, пытать, подвергать телесным наказаниям и ссылать на каторгу. Пожалуй, самое существенное положение параграфа о наказаниях состояло в запрещении отписывать на государя имения дворян-преступников. В 1785 г. все эти льготы были пожалованы дворянству Екатериной II.
На протяжении столетий дворянство боролось за право свободно — вне зависимости от службы монарху — распоряжаться земельной собственностью. В XVIII в. со слиянием двух видов дворянского землевладения: поместья (пожизненного владения, обусловленного службой) и вотчины (наследственной собственности) — дворянство добилось этого права. Проект Уложения разрешал дворянину продавать, закладывать свои земли, «вот чины свои нераздельно или по частям отдавать в наследии», т. е. подтверждал отмену при Анне Ивановне петровского закона 1714 г. о единонаследии владений. Но проект Уложения содержит и параграфы, развивающие нормы о свободе дворянства в обращении с земельной недвижимостью. Монопольное право дворян на землю и ранее декларировалось абсолютизмом, но на практике нарушалось, особенно при Петре. Теперь же, при его дочери, было решено покончить с этими нарушениями. Указы 1758 и 1760 гг. запретили канцелярским служителям в обер-офицерских рангах «деревень равно с дворяны покупать и за собою иметь»45. Проект Уложения распространил этот запрет на недворян-мануфактуристов и установил, что все предприятия, использующие труд населения купленных к ним деревень, являются собственностью исключительно дворянства, а их владельцы — недворяне обязаны продать заводы с деревнями дворянам.
Запрещение недворянам покупать населенные владения в немалой степени было обусловлено стремлением дворянства монополизировать важнейший источник экономического благосостояния, а также рабочей силы тогдашней мануфактуры — крепостную деревню и тем самым прибрать к рукам наиболее доходные отрасли промышленности. В § 7 главы XXIII «Право купеческое» прямо говорится, что купцам разрешается «заводить и содержать мануфактуры и фабрики, кроме винных, стеклянных и других всяких металлов и минералов заводов, кои все дворянам принадлежат»46. Иначе говоря, проект Уложения вводил монопольное право дворян на всю металлургическую промышленность и подтверждал пожалованную им в 1754 г. монополию на винокурение.
Монополия дворянства распространялась и на эксплуатацию крепостных. Составители проекта Уложения понимали, что без крепостных рабочих фабрикантам-недворянам не обойтись. Поэтому проект разрешал покупку к заводам «людей без земли» и их эксплуатацию на производстве, но не более того: фабрикант не имел права продавать, отпускать на волю, закладывать крепостного, брать с него оброки и использовать на незаводских работах.
Право свободного душевладения и эксплуатации крепостного крестьянства полностью и безраздельно принадлежало только дворянам. Можно без преувеличения утверждать, что § 1 главы XIX «О власти дворянской…» звучит настоящим апофеозом крепостничеству: «Дворянство имеет над людьми и крестьяны своими мужескаго и женскаго полу и над имением их полную власть без изъятия, кроме отнятия живота и наказания кнутом и произведения над оными пыток. И для того волен всякий дворянин тех своих людей и крестьян продавать и закладывать, в приданые и в рекруты отдавать и во всякие крепости укреплять, на волю и для промыслу и прокормления на время, а вдов и девок для замужества за посторонних отпускать, из деревень в другия свои деревни… переводить и разным художествам и мастерствам обучать, мужескому полу жениться, а женскому полу замуж идтить позволять и, по изволению своему, во услужение, работы и посылки употреблять и всякия, кроме вышеописанных, наказания чинить или для наказания в судебные правительства представлять, и, по рассуждению своему, прощение чинить и от того наказания свобождать»47.
Внимательно перечитайте эту цитату, читатель! По своей прямоте, циничной обнаженности крепостнической сути перед Вами редкостный документ. В нем нет ни слова о правах крестьянина, речь идет о нем лишь как о живой собственности. И этот документ должен был стать основным законом страны! В этом смысле § 1 главы XIX проекта Уложения 1754–1761 гг. уникален, ибо отличается как от норм Уложения 1649 г., оставлявших крестьянину хоть какие-то, пусть и формальные, права, так и от последующего законодательства второй половины XVIII в., прилагавшего много усилий, чтобы замаскировать ту же неограниченную власть одного человека над жизнью, имуществом, свободой и достоинством другого, господство одного класса над другим.
В совокупности проект елизаветинского Уложения отражает необычайно возросшее к 60-м годам XVIII в. значение дворянства в жизни страны. И хотя этот проект не стал Уложением, его нормы, ожившие в наказах дворян 1767 г., в большинстве своем в течение второй половины XVIII в. стали законами и закрепили юридически на долгие годы власть дворянства.
Проект Уложения, как и наказы дворян 1767 г., дает мало пищи для суждений о политических претензиях дворянства. Но даже в этих сугубо верноподданнических документах видны идеи, свидетельствующие о стремлении дворян добиться усиления своей политической власти. Дворянство открыто добивалось создания местных корпораций дворянства, выведения дворян из-под власти и юрисдикции местной администрации путем создания дворянских судов и расширения административно-судебной власти дворянских обществ в делах местного управления. Главный смысл всех этих преобразований исчерпывающе выразили авторы наказа дворян Кашинского уезда: «…живущий дворянин в уезде независим бы был ни от кого, кроме того уезда дворян, и чтобы воеводская канцелярия и ниже другия какия правительства не могли дворянина собою к суду призвать, или к должности определить, или по какому делу взять»48. В передаче власти на местах дворянским «корпусам» дворянские теоретики видели залог беспристрастного судейства, беспорочного управления и соблюдения дворянского и государственного «интереса».
Вопрос о дворянском управлении на местах в царствование Елизаветы был впервые затронут в проекте П. И. Шувалова 1754 г. «О разных государственной пользы способах». В числе многих других тем Шувалов коснулся и недостатков местного управления. Для «поправления» этих недостатков он предложил создать параллельно существующей местной администрации систему комиссарства и привлечь к работе в ней местное дворянство49. В проекте Уложения проблема организации корпорации местного дворянства и вовлечения его в управление должна была решиться положительно. Составители Уложения предполагали посвятить этому вопросу две отдельные главы, но в сохранившихся материалах Комиссии об Уложении они до нас не дошли. Впоследствии требования о расширении власти дворян на местах и дворянских съездах вошли в наказы дворян 1767 г. и затем были целиком реализованы при Екатерине II.
Не трудно догадаться, что в дворянской среде могли циркулировать и идеи об участии представителей дворянства в системе высшей власти. События 1730 г. показали, что такие идеи были. Почти во всех проектах шляхетства, поданных в Верховный тайный совет, участие дворян в управлении государством рассматривалось как непременное условие будущего политического устройства России.
Период правления Екатерины II ознаменовался активизацией аристократической группировки Паниных, желавших ограничения самодержавия и большего участия дворянства в управлении государством. Елизаветинское царствование, когда (как мы уже видели) интересы дворянства выдвинулись во внутренней политике на первый план, не является исключением, хотя политические амбиции дворянства не проявлялись тогда так отчетливо, как это было в 1730 г. Указанные тенденции нашли свое отражение в прожектерской деятельности фаворита императрицы Ивана Ивановича Шувалова.
