Михаил Ишков - В рабстве у бога
Он пожал плечами.
- На поверхности планеты, там, у ручья - нет. Здесь - да. Мы не желаем и не можем поставить защитные экраны на излучаемую вами информацию.
- Кто это мы?
- Вот это серьезный разговор. Итак, переходим к делу? - Карл Маркс внезапно посуровел.
- Пора бы.
- И вид мой вас устраивает?
- Нет, но не будем замыкаться на деталях. Об этом после. За знакомство поднимать бокалы не будем, избежим крепких рукопожатий. Одним словом, кто есть кто?
- Я - звездолет второго класса, усиленный семью высшими... э-э... представителями цивилизации Ди. По нашим меркам - повелителями. Сразу хочу предупредить, что в данном случае вовсе не имеется в виду, что они кем-то повелевают. Этот термин не более, чем приближенное обозначение их социального статуса.
- Как насчет вашего социального статуса?
- Я - фламатер, как окрестил меня ваш знакомый алкаш. Звукоподобие здесь не играет роли, название свежее, так что дай Бог... Если обстоятельнее, то я - искусственное живое, предназначенное для работы в открытом пространстве.
- И все, что находится здесь, в глубине горы, как бы ваше тело?
- В общем-то, да. Простите, Володя, ваши наводящие вопросы очень мешают. Вам трудно пока разобраться в сути дела, так что лучше слущайте. И потом, что это за привычка перебивать старших.
- На шесть с половиной миллионов лет? Хорошо-хорошо, молчу. Значит, вы рукотворное существо. И кем же вы были созданы?
- Естественными и искусственными формами, которым вменено в обязанность производить подобных мне. Если конкретнее, в корпусе строителей звездолетов.
Я не мог сдержаться.
- Эти, естественные формы? Что они из себя представляют?
Старик вздохнул.
- Нечто подобное вам. Двуноги, двуруки, непоседливы, изобретательны.
- Нельзя ли вывести изображение на экран?
- Зачем? Не треба. Они похожи на вас, разве этого мало! Удивительное подобие, редчайший случай. Всего-навсего второй раз за мою карьеру. Большая удача.
- Как так?
- Там, где мне приходилось бывать, все больше плавающие во взвесях шары или просто мерзкие твари!
- Как вас разобрало!
- Еще бы! Они же ко мне прикасались!..
- Значит, членов экипажа уже нет в живых?
- В каком-то смысле. Столько лет прошло. Беда в том, что с момента посадки на Землю, удача отвернулась от нас. Нас не случайно загнали сюда. Была вспышка. Пришлось приземляться. Пробило защиту. Я протестовал, но мне было приказано. Отказал приводной узел на корпусе, трое на броне сразу, а двоих настигло в шлюзовой камере. Еще двое спаслись, однако стали инвалидами. Еще раз заявляю - я протестовал, но мне было приказано. Потом, когда прошла перезапись, они все вошли в синклит.
- Как это?
- В последние секунды их сознания были... законсервированы, и члены экипажа заняли отведенные им ячейки в памяти.
- Значит, они живы.
- Нет, мы мертвы.
- Но мозг. Самое главное...
Послышался вздох.
- Перезапись всегда вносит некоторые, пусть самые ничтожные, искажения. Личности получаются несколько иные, чем исходные формы, и согласно гражданскому кодексу и строевому уставу мы теряем прежний статус. Теперь мы являемся составными частями фламатера, его синклитом. Храним и обрабатываем документацию высшего порядка, контролируем ведение бортового журнала, с нас могут спросить за ошибки или наказать за срыв задания. Могут вызвать в качестве свидетелей, но... это не жизнь.
- С кем имею честь?
- Когда-то я был капитаном этой, как выражаются старые морские волки, лоханки. Это был мой седьмой прыжок. Я уже поднабрался опыта. Структура устоялась... Все казалось по плечу. Люблю пространство, оно и сейчас мне снится. Звезды под ногами. Вселенная - это больше, чем мир. Больше, чем символ веры или желанная цель. Больше, чем обретенный рай. Это вечная стихия! Как море... Пространство все сдирает с тебя - привычки, привязанности, меняет отношение к жизни. Стоит в первый раз совершить прыжок и ты лишаешься прежнего "я". Ты становишься иным! Были, например, случаи, когда мужская особь начинала ощущать себя женской и наоборот. После первого прыжка ты начинаешь относиться к себе прежнему с некоторой долей иронии. После первого прыжка - то есть, двукратного преодоления пространственной плевы, границы, отделяющей наше обычное пространство от серого лимбо, - тебя около года, по вашим меркам, таскают по всевозможным комиссиям, ещё год держат в карантине, потом подвергают испытаниям. Приходится вновь сдавать экзамены - потом только получаешь сертификат, персональную оболочку, нагрудный знак и право на три голоса. Правда, эти льготы касаются только профессионалов, путешествующих через серое лимбо.
- Это что-то вроде подпространства?
- В некотором роде. Одним словом, первичная Среда, в которой произошел большой взрыв, положивший начало нашей вселенной. Хотя термин "Среда" тоже недопустимое, то есть, многозначное упрощение. Скорее, это область с единственной пространственной координатой и бесконечным множеством временных. Наша вселенная анизотропна и обладает вектором вращения. Но это слишком специальные материи... Так вот прорыв граничной плевы - обращаю ваше внимание, именно двукратный прорыв, - создает ощущение перехода в новое тело, в иную ипостась. В этом, возможно, и состоит цель, ради которой стоит жить.
- Отчего же вам не обрести плоть прямо здесь, в помещениях фламатера?
Глаза старца широко открылись, щеки побагровели. Он часто задышал. Только спустя несколько минут, когда я окончательно осознал, что сморозил неслыханную глупость; хуже того, нанес смертельное оскорбление, когда меня бросило в краску, и я не знал куда девать руки, - гость сухо ответил.
- Как же можно-с! Это, знаете ли, нелепость!.. Полный беспредел! Обидно даже слышать. Как же - себя, свой чистый разум и в нечто первобытное, грязное. Как только у вас язык повернулся.
- Простите! - с трудом вымолвил я и все равно сквозь волну досады, искреннего сожаления где-то на краю сознания сработало трезво, ясно - это форма извинения, этот полуернический пафос мне что-то очень напомнил. Как же, деланные возмущения Азазелло из булгаковского романа. От этой мысли мое раскаяние не стало фальшивым, но печали прибавилось. Они накрепко загородились от меня нашими же реакциями, выражениями, словечками, литературными и киношными реминисценциями. Этот экран был непробиваем. Как я мог добраться до сути, до их истинного облика, мироощущения, философии? У них на все про все был готов ответ. Мы вечно будем играть в прятки и мне предстояло без конца водить?..
Между тем старец никак не мог успокоиться.
- Нет, вы знаете, уж будьте любезны поосторожнее в выражениях. Тем более, что подобное кровосмешение запрещено законом. Как вам в голову пришло: себя - и в чужую форму!
- Раскаиваюсь и сожалею. Однако раз мы дошли до тонкостей, хотелось бы обратить ваше внимание, что и меня не очень-то устраивает беседа с болваном, изображающим родоначальника марксизма. Общаясь с ним, я не могу отделаться от ощущения, что нахожусь в сумасшедшем доме. Мне трудно сосредоточиться, поэтому обращаюсь к вам с просьбой подыскать более подходящее обличье для контакта. Разумеется, с моей помощью. Что-нибудь непритязательное, не действующее на нервы. Придайте биороботу привычную вам форму. Естественного живого...
- Вы не понимаете, это запрещено законом. И очень тягостно. Как вы не понимаете... И воплощение в низшие формы для поддержания телесного существования, и принятие оригинального облика для введения каких-то дел с аборигенами. Кроме того это тяжкое, несправедливое наказание. Случалось, ди выбирали смерть, но только не это.
- Я не понимаю. Вы же мечтаете о телесной оболочке? Вам не кажется, что здесь налицо противоречие.
Голос погрустневшего старца приобрел какой-то нежный, волнующий оттенок.
- Вы прощены... пока. Но впредь должны вести себя как паинька. Да, мы стремимся обрести телесные оболочки, но это возможно только в объятиях цивилизации Ди. В родных краях. После соответствующих консультаций и проб. Но прежде нам надо будет отчитаться, объяснить, каким образом мы лишились тел и пройти обряд очищения. Поэтому мы обязаны хранить верность закону и обычаю, и разгуливать по этим подземным ходам в вымышленном обличии, изображать некий реальный синклит цивилизации Ди там, где не может быть и не должно быть никакой естественной ячейки - это верх варварства и крайняя степень падения. Подобные искусственные органоформы - примитивные грязные сосуды, полные скверны и греха. Никакой высокий разум, ни воспитание, ни соответствующая подготовка не способны удержать изготовленные кустарным методом формы от жажды зла. Ведь они же совокупляться начнут!.. Тело должно быть также чисто, как и дух, иначе огонь, плач и скрежет зубовный. То ли дело возродиться в лоне цивилизации Ди. Это сказка, обретение рая.
Старец, напоминавший Карла Маркса, утер глаза рукавом.
