Льюис Спенс - Тайны древних бриттов
Другие говорят:
Есть три начала, из которых состоит все, а именно: калас, а значит — всякая вещественность; текучесть, а значит, — всякий цвет и форма, каждое течение и возвращение; и нуйире, а значит — всякая жизнь, бытие Бога, из Которого произрастает всякая душа, живость, сила и понимание, поскольку там, где Его нет, ни то ни другое не может существовать».
Есть и другой вариант космогонического порядка, который давали древние учителя:
Земля, вода, небесный свод, огонь и нив; нив — это Бог, и жизнь, и разум. Первые четыре начала являют собой смерть и смертность, пятое связано с жизнью и оживлением, переполнением энергией, знанием и движением.
Далее мы переходим к описаниям, касающимся материалов, из которых составлен человек. Эти описания приписываются барду Талиесину, они взяты из «Книги Лланурста». В них говорится:
«В человеке присутствуют восемь частей: первая — земля, которая инертна и тяжела, и из нее проистекает плоть; вторая — камни, которые тверды, и это субстанция костей; третья — вода, которая влажная и холодная, и это субстанция крови; четвертая — соль, которая соленая и острая, и из нее образованы нервы и накал чувств (имеются в виду телесные ощущения и способности); пятая — небесный свод, или ветер, из которого проистекает дыхание; шестая — солнце, которое ясное и светлое, и из него проистекает огонь, телесное тепло, свет и цвет; седьмая — Святой Дух, из которого истекают душа и жизнь; а восьмая — Христос, который есть разум, мудрость и свет души и жизни.
Если преобладающая часть человека — из земли, то он будет глупым, медлительным, тяжелым по своему духу, также может получиться маленький слабый карлик, уровень развития таких свойств будет определяться степенью преобладания земного начала. Если преобладающая часть его будет из небесного свода, то он будет легким, неустойчивым, болтливым, увлекающимся сплетнями. Если она будет из камней, то его сердце, понимание и суждения будут твердыми и жесткими, и он будет скупцом и вором. Если она будет из солнца, то он будет гениальным, чувствительным, активным, понятливым и поэтичным. Если она — из Святого Духа, то он будет благочестивым, дружелюбным и сострадательным, имеющим справедливые и мягкие суждения, с большим талантом в самых различных искусствах. В этом своем качестве он может быть приравнен лишь Христу, Сыну Божьему».
Различные человеческие способности располагаются в определенных частях человеческого тела, и порядок здесь следующий:
1. В лобной части располагаются чувства и интеллект;
2. В затылочной части находится память;
3. В области макушки — осторожность и рассудительность;
4. В груди — вожделение;
5. В сердце — любовь;
6. В желчи — гнев и ярость;
7. В легких — дыхание;
8. В селезенке— чувство радости;
9. В туловище — кровь;
10.В печени — жар;
11. В духе — сознание;
12. В душе — вера.
Далее мы подходим к длинной серии трактатов о цикле года, о месяцах, а затем следует «Книга привилегий и обхождения», в которой говорится о законах и уставе бардизма.
Удивительное сходство идей, обнаруженных в «Барддас», с определенными системами восточной философии и теологи и должно поразить читателя. Действительно, становится очевидным, что книга содержит осколки мировой системы мысли, возможно, гораздо более древней, чем сам друидизм, и идеи, общие с идеями египетской, браминской и буддистской философий.
Но смешно было бы предполагать, что здесь имело место непосредственное копирование и заимствование из этих систем. У валлийских бардов, начиная с XIII и кончая XVII веком, не было никакой возможности производить такое заимствование из священных систем Востока. Действительно, в римский период восточная философия проложила себе путь в Британию, и, возможно, это придало какую-то дополнительную окраску бардизму. Но еще до того об основных верованиях, составляющих систему, представленную в «Барддас», говорили, хоть и бегло, Цезарь и другие античные авторы, когда они касались темы друидизма.
Гораздо более вероятно, что система, представленная в «Барддас», зародилась не на Востоке, а в северо-западной Африке, откуда вышла иберийская раса. Очевидно, что она восприняла также и христианские элементы, но невозможно представить, чтобы в христианском мире могло быть иначе. Но это делает их не более христианскими, чем стали таковыми индейские легенды на протяжении их соприкосновения с европейским опытом.
Давайте коротко рассмотрим тот «теологический» материал, что может быть почерпнут из «Барддас». Прежде всего, мы имеем в Боге и Китрауле — свете и тьме — свидетельство той дуальности, что прослеживается в большинстве религий, которые прошли первичную стадию развития. Однако мы не находим в Китрауле, описываемом как «тьма» и «бессильная немощь», той активной силы зла, которая была бы подобна Сатане или персидскому Ариману. Эта «немощь» в настолько малой степени губительна, что Бог, по сути, соединяется с ней, чтобы «подчинить ее жизни».
Богиня КерридвенАннун, бездна, — это область, ни в малой степени не экзотическая, поскольку она входит в мабиноги «Пушт, князя Дифеда». Его правитель — Аравн, он заступает на место Пуйлла, тогда как Князь Дифеда приводит в порядок дела темного царства Аравна. Аннун также упоминался в древней поэме, названной «Добыча из Анну на» в «Книге Талиесина», и это название, возможно, даже применялось в насмешливом смысле к той части Британии, что лежит к северу от Стены[18].
Но в самом раннем варианте Аннун представлял собой, скорее, род Элизиума, чем смертельную бездну, или, может быть, наоборот: сначала существовала идея мрачной пропасти, которая затем трансформировалась в представление о месте удовольствий. В любом случае ранние идеи о потустороннем мире были обычно достаточно нечеткими, но очевидно, что слово «Аннун» использовалось в бардовских писаниях для обозначения ямы, заполненной материей, ожидающей некоей духовной силы, которая бы вдохнула в нее жизнь.
Тут есть сходство с некоторыми мифологическими сюжетами у американских индейцев, особенно у зуни в Нью-Мексико, а также с тем состоянием, о котором говорится в одном гимне в индийской Ригведе, — это было состояние, когда не было ни бытия, ни небытия, когда Вселенная являлась неразличимой водой, заключенной в темноту. «Желание (карма) возникло в ней, это был первый зародыш сознания… связь между бытием и небытием». Это, конечно, наиболее любопытное соответствие, но утверждать, что те, из чьих писаний были составлены «Барддас», знали этот несколько темный по смыслу гимн, — просто абсурдно. Много похожего мы находим и в египетском мифе, связанном с богом Ра, когда тот имел образ Хепри. «Неба, — говорит Ра, — не существовало, и земля еще не появилась, и все предметы земли и пресмыкающиеся еще не вышли на свет, и я поднял их из Ну — состояния бездействия». Это Ну представляло собой водную бездну, схожую с Аннуном. Когда миф вошел составной частью в религию Осириса, стало потом считаться, что Осирис дал изначальной бездне свою собственную душу.
Из Аннуна жизнь постепенно поднимается в Абред, кольцо испытаний, — материальный мир. Абред это, по сути, — земной план, который не может не управляться злом, но после которого непременно — рано или поздно — следует подъем в Гвинуид, хотя порой приходится неоднократно проходить Абред, прежде чем наступит его завершение. Но мы вернемся к рассмотрению теологии «Барддас» в следующей главе, после того как поговорим о предметах, которые смогут пролить на нее достаточный свет.
ГЛАВА V.
Тайная традиция в британской средневековой литературе
Теперь нам следует продолжить искать свидетельства сохранения тайных отечественных верований в средневековой литературе Британии. О книге Джеффри Монмутского «История Британского королевства» велось столько дебатов, что я не собираюсь погружаться в эти запутанные споры относительно подлинности ее источников. Я лишь скажу, что с самого начала почти инстинктивно принял версию о том, что в основе книги лежат древние валлийские и бретонские источники. Последующее изучение работы не поколебало этого моего первого впечатления, но я, наверное, постараюсь коротко прокомментировать эту теорию.
Настоящим именем валлийца Джеффри было Груфидд аб Артур, он был архидиаконом Монмутским, поэтому имел исключительные возможности для разысканий свидетельств относительно традиций его народа, каковые имелись на XII век. Он указывает в предисловии к одному из ранних рукописных вариантов своей работы, что он «перевел эту книгу с валлийского на латынь и уже в престарелом возрасте перевел обратно с латыни на валлийский язык». Так что сначала произведение было написано на валлийском языке. Позднейшая версия того, как создавалась книга, гласит, что Уолтер Мэйпс, архидиакон Оксфордский, привез книгу из Бретани. Она была написана на английском языке, и было очевидно, что перевести ее мог только тот, кто владел валлийским, и что она послужила основой для всей истории Джеффри.
