Сергей Марков - Земной круг
Исследуя историю торжищ на Мологе, я пришел к мысли, что первая по времени ярмарка, возможно, не зря находилась в самой глубине былой страны Весь.
Но нужны новые разыскания и уточнения для того, чтобы решить вопрос: не был ли связан Холопий городок водным путем с Балтийским морем? Ведь по Мологе — Чагодоще — озеру Сомино — Сяси можно было пройти в озеро Нево (Ладожское), откуда открывался путь в Балтику. На всем протяжении водной дороги был пятиверстный во́лок, переход от реки Волчина в озеро Лебедино. Именно по этому волоку впоследствии прошел один из каналов Тихвинской системы.
Среди торговых гостей Холопьего городка и устья Мологи были шведы и ливонцы. Н. Костомаров прибавляет к ним еще поляков, литовцев, греков и итальянцев. Им было сподручнее приходить к Холопьему городку со стороны Балтийского моря, а волоки между реками, как мы знаем, не были непреодолимым препятствием для плавающих и путешествующих.
Насчет Холопьего городка у меня есть и свои соображения.
Иван Калита купил Белозерское княжество у внука Глеба Васильковича, Романа. А Глеб Василькович замечателен был не только тем, что ходил в Каракорум. Читатель помнит, как монголы громили аланский (ясский) город Дедяков на Тереке. Глеб Василькович в этом деле участвовал.
В 1278 году, вернувшись из-под стен Дедякова, он пригнал с собою столько пленных алан (ясов), что не знал, куда их девать. В Белозерском княжестве, в земле Ростовско-Суздальской существовало поселение Осетин. Возникнуть оно могло лишь после похода Глеба Васильковича в страну ясов, когда он свой «полон мног» вынужден был где-то разместить. Для содержания пленников князь мог отвести одну из уже существовавших крепостей. С такого рода обстоятельствами и могла быть связана история Холопьего городка на Мологе.
Я, разумеется, не настаиваю на том, что «поселение Осетин» надо отождествить непременно с Холопьим городком на Мологе. Но ясы или аланы появились в земле Веси в качестве военнопленных и были помещены во владениях Ростова и Белоозера, в особом поселении для «холопов».
Когда Иван Калита приобрел Белоозеро, он овладел Холопьим городком. В руки московского князя перешел и Осетин, если он к тому времени еще сохранял именно такое название.
И в Холопьем городке, на великом торжище, зазвенело столь любимое Калитой закамское серебро — древние сасанидские монеты, блюда и восточные сосуды, привезенные из Великой Перми.
Русский полк в Ханбалыке
Теперь мы перенесемся в Ханбалык, где царствует последний монгольский великий хан Шунь-ди или Тогон-Темур, известный своим рассеянным образом жизни.
У него появился новый повод для развлечений: он уже не раз принимал парад русского полка.
Сейчас я по порядку расскажу об этом полке и о своеобразном «холопьем городке», расположенном к северу От Ханбалыка.
«В Юаньши, гл. XXIV, записано под 1330 г., что император Вэнь-цзун (1329–1332), правнук Кубилая, создал русский полк под начальством темника. Название полка — Сюан-хун — У-ло-се Ка-ху вей цинкюи — Вечно верная русская гвардия…»
Так писал Э. В. Брейтшнейдер в своей статье «Русь и Асы на военной службе в Пекине» в «Живой старине» за 1894 год (№ 1, стр. 68).
Преемником Вэнь-цзуна стал Шунь-ди (Тогон-Темур) царствовавший с 1333 по 1386 год. К нему по наследству и перешла русская гвардия.
Э. В. Брейтшнейдер, по существу, лишь подтвердил данные, открытые и обнародованные еще в 1863 году тружеником русской науки Палладием (Кафаровым), который прожил в общей сложности в Пекине тридцать одна год, ровно половину жизни.
Палладий так и видится мне в тиши библиотеки Русской миссии, с хрустальной увеличительной чечевицей в руке, читающим древние письмена.
Он искал свидетельства старых связей Китая с нашей страной. Из «Истории Западных стран» он извлек сведения о переселении туркестанского винограда и клевера на почву Китая. Русский ученый открыл китайские рукописи, посвященные Бухаре, Самарканду, Сибири.
В Петербурге в 1858–1876 годах издавался еженедельник «Духовная беседа». На страницах этого журнала, в № 27 за 1863 год, и затерялась драгоценная статья Палладия «Русское поселение в Китае в первой половине XIV века».
Она представляла собою «Извлечение из Юаньши, или истории дома чингисханидов в Китае». Палладий указывал, что он пользовался старым изданием «Юаньши», ссылался на главу тридцать четвертую и перечислял ее одиннадцать параграфов, содержащих удивительные известия о русских людях. Легко сказать! Ведь Палладию, прежде чем найти эти жемчужины, пришлось терпеливо просмотреть двести десять томов «Юаньши». Это был лишь один из его подвигов во славу русской науки.
Статья Палладия начиналась словами: «Русский дух издавна витал в Поднебесной Империи…»
Затем он рассказывал, что однажды ему довелось найти старинную китайскую карту, где было показано государство русских — алосов — сразу же после стран, населенных аланами (асами) и кыпчаками.
Итак, в 1330 году, по свидетельству Палладия, в Китае был создан русский отряд с затейливым названием: «Охранный полк из русских, доказывающий всему свету верноподданность». Начальство над отрядом принял монгольский темник третьего разряда. «Тьмою», как известно, назывались десять тысяч.
Ведать делами русского полка было поручено непосредственно Высшему военному совету в Ханбалыке.
Отряд находился в особом поселении к северу от Ханбалыка, где русским людям были отведены сто тридцать «больших» китайских десятин земли.
В этом «холопьем городке», стоявшем «между Великой стеной и Пекинской равниной», русские занимались кроме военных дел землепашеством, охотой и рыбной ловлей.
1331 год. «Отменено темничество русского полка и учреждено командирство с пожалованием серебряной печати… эта перемена в управлении присоединяла русский отряд к ближайшим ханским», — пишет Палладий. Ему лучше знать все эти тонкости и различия между темничеством и командирством! Он их не разъясняет, полагая, что читателю понятно, что речь идет о возрастании значения русского полка. В том же году к полку приписывают шестьсот новых солдат. Русские и аланы несут пограничную службу в Китайской империи.
Под 1332 годом Палладий нашел три записи «о доставлении русских» в Ханбалык.
В первой луне этого года какой-то князь Джанчи пригнал сто семьдесят русских людей. За это он получил, видимо, немало: семьдесят два «дина» серебром и пять тысяч «динов» бумажными деньгами.
«Тогда 1000 русских снабжены были платьем и хлебом» — эта запись относится тоже к 1332 году, но остается без разъяснения.
В 1332 году, в седьмой луне, Яньтемур доставил в Ханбалык две с половиною тысячи русских людей. В следующей луне князь Аргиянили пригнал в столицу тридцать взрослых и сто три подростка русского происхождения. Через два года «знаменитый временщик Баян» был назначен начальником гвардии, составленной из русских кыпчаков и монголов.
«Это есть последнее указание о русских в Пекине, в истории дома Юань», — пишет Палладий.
Я обратился к надежному источнику — известной книге Э. Паркера «Китай, его история и торговля», СПб., 1903, и на странице сто семьдесят восьмой прочел:
«…Мы встречаем немного сведений, относящихся к довольно странному факту: вплоть почти до 1340 года часто упоминается о существовании русской стражи при дворе монгольской династии в Пекине, следовательно, факт этот относится к тому времени, когда династия эта уже безусловно клонилась к упадку в Китае и не могла иметь поэтому никакого политического влияния на Россию».
Как видите, бывший королевский консул в Цзюнчжоу пытается объяснить причины столь удивительного появления русской стражи у ворот мраморного дворца великого хана.
Никаких подробностей о русском поселении больше мы не имеем.
Нас не спасает и упоминание о временщике Баяне. По времени он не может быть знаменитым Стоглавым Баяном, завоевателем Южного Китая.
Стоглавый Баян, в действительности командовавший аланами, действовал еще во времена Кубилая, в восьмидесятых годах XIII века.
Был еще Баян, по возрасту моложе своего стоглавого тезки. Марко Поло знал этого второго Баяна, как главного ловчего великого хана, начальника псарей, облаченных в лазоревые и алые одежды.
Через сорок с небольшим лет после отъезда Марко Поло главный псарь Баян мог быть еще жив. Передача русской гвардии под начало к Баяну не противоречит особенностям ханского быта. Ведь русские, поселенные к северу от Пекина, как говорит «Юаньши», занимались и охотой. Где было можно найти более опытных кречетников и сокольников, как не в поселении русских людей?
Именно на Пекинской равнине, по берегам рек, текущих к морю, в болотистых низинах великий хан и устраивал свои охотничьи забавы. К небу устремлялись беркуты, соколы и кречеты, сверкающие прикрепленными к лапам серебряными бляхами.
