Оксана Захарова - Генерал-фельдмаршал светлейший князь М. С. Воронцов. Рыцарь Российской империи
То есть основные силы Сакена, не считая кавалерии, были подтянуты уже в сумерках. Анализ данного источника, упоминание о котором не обнаружено в работах других исследователей, ставит под сомнение информацию о действиях артиллерии под командованием генерала Никитина, так как трудно предположить, что в темноте на данной местности можно было расположить артиллерию в две линии из 36 и 28 орудий каждая.
Вечером 23 февраля (7 марта) М.С. Воронцов со своими войсками отступил на дорогу из Суассона в Лан, оставив для прикрытия арьергард Бенкендорфа. Подобное отступление большого числа войск с артиллерией по сложным дорогам было весьма опасно, но французы до десяти часов утра не трогались со своих позиций, и это облегчило отступление Воронцова и Сакена.
Утром 25 февраля (9 марта) вся армия Блюхера находилась на позициях у Лана, готовясь встретить неприятеля. Французы к этому времени заняли Краон, Суассон, селение Этувель и Шины. В последние дни февраля решался исход кампании 1814 г. и вслед за этим — исход великих битв начала XIX столетия.
Отношение к результатам Краонского сражения весьма неодинаково как у очевидцев событий кампании 1814 г., так и у современных исследователей[185].
С.Г. Волконский, который относился к М.С. Воронцову неоднозначно, писал, в частности, о событиях, предшествующих Краонской битве, что М.С. Воронцову нужно было постепенно отступать и навести неприятеля на главные силы, но М.С. Воронцов вместо этого вводит войска в неравное сражение, причем французы так удачно воспользовались местностью, что едва не зашли в тыл отряда М.С. Воронцова и не отрезали его от армии. При этом С.Г. Волконский добавляет: «Тут надо отдать справедливость графу, что он отлично поправил свои ошибки и, взяв единственные оставшиеся у него в резерве два полка, находящиеся под начальством генерала Понсета, повел их на штыки французов и тем дал время прочему своему отряду выйти из угрожающего ему затруднительного положения»[186]. При том, что атака М.С. Воронцова удалась, потери были большими, среди убитых — подполковник Краснокутский[187], подававший, по словам С.Г. Волконского, весьма большие надежды.
Следует, однако, отметить несправедливость критики С.Г. Волконского. Так, на 22 февраля М.С. Воронцов отдал приказ держаться до последнего, и в этот день своими распоряжениями он срывает план Наполеона — отрезать передовые войска русских у Краона.
Непосредственно о самом Краонском сражении С.Г. Волконский пишет, что наши войска выдержали все атаки французов, пытавшихся сбить русских с их позиций. При этом С.Г. Волконский, отдавая должное поведению войск и их начальников, указывает на выгодное расположение позиций, не позволявшее обойти нас, а что «русская грудь обороняет, то тут оно непреодолимо»[188].
Но при этом С.Г. Волконский считал, что «Краонская битва наделала много шума, и немудрено, потому что она дала повод дворнослужащим Воронцова восхвалять его и приписывать его славе то, в чем он участник только как подчиненный»[189].
В данной оценке чувствуется не столько попытка дать реальную оценку сражения при Краоне, сколько весьма ревнивое отношение С.Г. Волконского к растущей популярности М.С. Воронцова в армии. С.Г. Волконский считал, что успех Краона должен быть приписан П.А. Строганову как главнокомандующему в этом сражении, который после известия о гибели сына — А.П. Строганова — сдал команду М.С. Воронцову.
Рассматривая роль М.С. Воронцова в Краонской битве, следует отметить — мы не имеем сведений, подтверждающих мнение С.Г. Волконского, что успех Краонской битвы связан прежде всего с генералом графом П.А. Строгановым. Известно, что П.А. Строганов был начальником резерва в сражении при Краоне. Не согласуется с действительностью и выглядит странным и заявление С.Г. Волконского, что М.С. Воронцову незаслуженно приписывается слава в тех операциях, где он выступал, по словам С.Г. Волконского, лишь как подчиненный. Но, согласно приказу Блюхера, на плато между Айлем и Вассоном была оставлена пехота корпуса Винценгероде под началом генерал-лейтенанта М.С. Воронцова. Таким образом, М.С. Воронцов должен был самостоятельно командовать во время военных действий на данной местности. Из его рапортов к Винценгероде мы видим, что начиная с 9 часов утра М.С. Воронцов контролирует ситуацию, направляет действия вверенных ему войск. Следует обратить внимание и на то, насколько верно действовала в Краонском сражении артиллерия, неоднократно вынуждавшая отступать неприятеля, срывая его атаки, а пехота стремительно наступала на неприятеля в штыковой атаке. Причем уже во время наступления французских резервов М.С. Воронцов приказывает Ширванскому полку и 1-му батальону 19-го егерского полка двигаться на неприятеля, построившись в колонны.
М.С. Воронцов использует во время Краонской битвы элементы именно русской тактики, которая заключается в следующем; энергичная, быстрая, стремительная штыковая атака пехоты; грамотная огневая поддержка артиллерии; действия в колоннах против французов, эшелонирование войск в глубину; наличие боевых резервов и умелое их применение. Чрезвычайно важным обстоятельством русской тактики является то, что управление войсками в бою допускало проявление частной инициативы, каждый должен был понимать свой маневр. При этом части получают самостоятельные задачи[190].
Учитывая последнее обстоятельство, очевидно, что чрезвычайно важна роль личности командира, степень его влияния на подчиненных. Все перечисленные выше элементы русской тактической науки окончательно развиты гением А.В. Суворова, который, в свою очередь, с глубоким уважением относился к военной деятельности С.Р. Воронцова. Наследником этих традиций, их активным приверженцем становится М.С. Воронцов, применивший основы русской тактической науки в Краонском сражении. В своем исследовании, посвященном битве при Краоне, М. Богданович подчеркивает: «Сражение при Краоне, в котором со стороны русских было введено в бой не более 15 000 человек против двойных сил под личным предводительством Наполеона, есть один из знаменитейших подвигов русского оружия. Военное поприще графа Воронцова озарилось в день Краонского боя блеском славы, возвышенной скромностью, обычною спутницей истинного достоинства»[191].
В донесении о сражении М.С. Воронцов приписывает успех битвы прежде всего заслугам генералов Лаптева, Васильчикова, Ланского, Бенкендорфа. М.С. Воронцов отмечает удачно выбранную генералом Понсетом позицию для битвы. Необходимо заметить, что хотя местность действительно не позволяла обойти фланги, в то же время она не допускала никаких маневров. И в этой ситуации личный пример командующего, его способность воодушевить солдат значили очень много. По свидетельству очевидцев, М.С. Воронцов, несмотря на сильную боль в ноге, постоянно был в бою, принимал личную команду над некоторыми полками, встречая неприятеля за пятьдесят шагов батальонным огнем.
Современники отмечали особый боевой дух русских солдат в Краонской битве, их решимость и мужество. В приказе М.С. Воронцова, отданном после сражения при Краоне и Лаоне, сказано: «Таковые подвиги в виду всех, покрыв пехоту нашу славою и устрашив неприятеля, удостоверяют, что ничего нет для нас невозможного»[192].
Потери с обеих сторон были весьма значительны. У русских убито было 1500 человек, ранено более 3000 человек. В числе убитых: генерал-майор Сергей Николаевич Ушаков, генерал-майор Сергей Николаевич Ланской, полковник Паркенсон (имя и отчество установить не удалось), восемнадцатилетний сын П.А. Строганова — Александр Павлович Строганов, подполковник А.Г. Краснокутский. Ранены: генерал-лейтенант Лаптев; генерал-майоры Хованский, Заварыкин, Маслов и Глебов. Мариупольский гусарский полк лишился 22 штаб- и обер-офицеров; 13-й егерский полк — 16 штаб- и обер-офицеров и до 400 нижних чинов; Ширванский пехотный полк, потеряв половину наличного состава, был перестроен из двух батальонов в один.
Обе стороны приписывали победу себе — французы из-за занятия ими поля битвы, а русские — потому, что отразили все атаки неприятеля и нанесли ему большой урон. Один из французских историков войны 1814 г. писал: «Правда — поле битвы осталось за французами, но, приняв во внимание необычайные жертвы, которых оно и не стоило, и обстоятельства, побудившие графа Воронцова против его воли к отступлению, нельзя не сознаться, что русские в сей день приобрели столько же славы, сколько и противники их»[193].
Говоря о выдающейся роли М.С. Воронцова в этом сражении, хотелось бы еще раз отметить, что он сумел контролировать ситуацию в бою, где противником командовал сам Наполеон, причем в один из моментов поединка М.С. Воронцов предугадывает намерение императора и срывает его план обойти нашу позицию с левого фланга корпусом одного из лучших военачальников Франции, «храбрейшего из храбрых» — маршала Нея. Получив приказ держаться до последнего, М.С. Воронцов в течение пяти часов противостоит гвардии и отборным французским войскам и оставляет позиции лишь после приказа Сакена. В процессе самого отступления, весьма невыгодного для русских, было сделано все возможное для сохранения войск. Нельзя не упомянуть весьма искусный маневр М.С. Воронцова, который сначала приказывает егерям 6-го полка (засевшим за каменной стеной одного из дворов) открыть встречный огонь по неприятелю, чтобы приостановить его преследование русской кавалерии, а затем предпринимает весьма хитроумный шаг, выставив перед д. Шевриньи несколько орудий; французы, решив, что это новая позиция русских, прекращают преследование.
