Роман Ключник - Сталин - период созидания. Гражданская война в СССР 1929-1933 гг. Том 8.
В связи с демаршем Н. Бухарина осенью 1928 года по поводу коллективизации, Сталин в первой половине 1929 года решил навести порядок в верхушке партии и добиться её монолитности перед окончательным решением крестьянского вопроса. 30 января 1929 года прошло специальное заседание ЦК ВКП(б), длившееся до 9 февраля. В первый день его работы Бухарин со своими сторонниками озвучил декларацию, в которой обвинил Сталина в проведении гибельной политики индустриализации на основе «военно-феодальной эксплуатации крестьянства». И в знак протеста против проводимой в деревне политики Николай Бухарин подал в отставку из «Правды» и из Коминтерна. Стоит отметить, что этот «герой» захвата Российской империи впервые занял довольно симпатичную позицию в защиту крестьянства и с осени 1928 года среди партийных функционеров собрал и сплотил немало единомышленников. Это была уже не троцкистская, а другого вида оппозиция, состоявшая из русских коммунистов, которые вступились за русских крестьян. Поэтому в условиях фактически начавшейся войны с русским крестьянством эта оппозиция представляла особую опасность, поэтому Сталин уделил ей много внимания и много мягко с ней возился.
7 февраля 1929 года ЦК партии предложил Бухарину компромисс — остаться на всех постах, но он отказался. Предложивший компромисс Сталин сокрушался: «Разве трудно понять, что Бухарин и его друзья должны были всеми силами уцепиться за этот компромисс, предложенный им Политбюро, чтобы ликвидировать тем самым остроту внутрипартийного положения. Почему же Бухарин и его друзья отвергли этот компромисс? Выходит, что на деле у нас не одна линия, а две линии.
Рыков сказал в своей речи неправду, заявив, что генеральная линия у нас одна. В своей речи на настоящем пленуме ЦК и ЦКК Рыков встал на эту оппортунистическую точку зрения. Не угодно ли послушать характеристику оппортуниста вообще, данную товарищем Лениным в одной их своих статей?» И далее Сталин уже традиционно взял себе в помощники авторитетного «бога» — Ленина — зачитал большую цитату Ленина 15-летней давности. После чего стало быть — против оппозиционеров опять вместе со Сталиным был Ленин. И опять против оппозиции Сталин запустил свой лом нерушимого «единства партии»:
«Разве можно допускать такую политику перелётов при наличии одной общей генеральной линии? Если линия одна, откуда взялась декларация тройки (Бухарин, Рыков, Томский) от 9 февраля, в которой нагло и грубо-клеветнически обвиняют партию: а) в политике военно-феодальной эксплуатации крестьянства» (на пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) в апреле 1929 года).
На этом апрельском пленуме идеологическая схватка по поводу крестьян была жаркой, против Сталина за крестьян выступил даже аморфный безликий Рыков. Стоит заметить, что в защиту своих крестьян выступили именно русские партийцы, Сталин: «Рыков пугал здесь партию, уверяя, что посевные площади по СССР имеют тенденцию систематически сокращаться. Верно ли, что посевные площади имеют тенденцию к систематическому сокращению? Нет, неверно».
После этого следовало ожидать, что Сталин, опровергая Рыкова, приведет свои цифры, но «крыть» в цифрах было нечем, — и Сталин поступил оригинально: «Может быть Рыков читал когда-либо «Развитие капитализма в России» Ленина». Цитатой Ленина об экономистах и о средних числах Сталин попытался поставить под сомнение очевидные факты, указанные Рыковым. Но у Сталина в этом апрельском споре были свои «железные» аргументы:
«Нам нужно для обеспечения хлебом городов и промышленных пунктов, Красной Армии и районов технических культур около 500 млн. пудов хлеба ежегодно. В порядке самотёка нам удаётся заготовить около 300-350 млн. пудов. Остальные 150 млн. пудов приходится брать в порядке организованного давления на кулацкие зажиточные слои деревни. Вот о чём говорит нам опыт хлебозаготовок за последние два года». В переводе на нормальный язык последняя фраза Сталина должна звучать так: «Остальные 150 млн. пудов нам, как и в прошлом 1928 году, придется отбирать у крестьянства силой, с помощью грабежа».
А переживания Сталина, кстати, были обоснованы и понятны, ибо кроме «потемкинских городов» — Москвы и Ленинграда в других городах была угроза голода, например, в 1929 г. смоленский рабочий по продовольственной карточке получал в день 600 г хлеба, члены его семьи — по 300 г хлеба; на одного человека полагалось в месяц 200 г жиров и не более 1 литра подсолнечного масла в месяц. Причина этого понятна — объёмы хлебозаготовок продолжали неуклонно снижаться. Например, по Северо-Кавказскому краю, где «усердствовал» А. Андреев, январский (1929 г.) месячный план заготовок оказался выполнен только на 54%. Рабочие во многих провинциальных городах уже мечтали о сравнительно сытых царских временах, голодное ожидание прекрасного коммунизма затянулось уже более 10 лет и «просвета» не было видно.
Ситуация с продовольствием усугублялась, и в марте 1929 года Сталин был вынужден вводить нормирование продовольствия в Москве. За хлебом последовало нормированное распределение и других дефицитных продуктов: сахара, мяса, масла, чая и т.д.
В этой ситуации у Сталина под давлением оппозиции было большое искушение повернуть обратно к нэпу, оставить в покое крестьян и дать им свободно работать, и через год они опять все рынки заполнят продуктами. Ленин сломался и временно повернул к нэпу в более тяжелых условиях, но у него в этом вопросе не было такой серьёзной русской оппозиции, Бухарин тогда ему старательно помогал и договорился даже до того, что расстрелы — это «способ коммунистического воспитания». Но упорство, терпение и упрямство Сталина в истории человечества имеет немного аналогов. И по вопросу продолжать или не продолжать жестокую коллективизацию, Сталин своё решение объяснил на пленуме в апреле 1929 года оригинально, вспоминая свою ссылку:
«Видали ли вы рыбаков перед бурей на большой реке, вроде Енисея? Я их видал не раз. Бывает, что одна группа рыбаков перед лицом наступившей бури мобилизует все свои силы, воодушевляет своих людей и смело ведет лодку навстречу буре: «Держись, ребята, крепче за руль, режь волны, не возьмёт!». Но бывает и другой сорт рыбаков, которые чуя бурю, падают духом, начинают хныкать и деморализуют свои же собственные ряды».
Сталин был точно не из последних. «Нарком должен обладать оптимизмом и железными нервами», — вспоминал самый молодой советский нарком Николай Байбаков наставления Сталина. «Железные нервы» можно расшифровать: терпение, выдержка, не поддаваться эмоциям, прагматичность и даже циничность и жестокость в достижении целей, умение «держать удар», волевая и интеллектуальная способность дотянуть до конца намеченной цели, несмотря на все трудности препятствия. Сталин такими качествами в избытке обладал, иначе он не пережил был успешно затянувшуюся трагическую коллективизацию, крайне коварную умышленно запутанную историю с репрессиями в середине 30-х и Вторую мировую войну. Теперь Сталин находился «на переправе» между двумя «берегами», и решил бодро идти напролом через крестьянство, используя целый комплекс различных способов «отъёма» зерна, денег и коллективизации.
Оппозиция обвиняла Сталина в том, что он использовал способ Бронштейна-Ленина по грабежу крестьян и рабочих под названием «ножницы цен», и на апрельском пленуме (1929 г.) Сталин парировал: «О чём идет дело в известной резолюции объединенного заседания Политбюро и Президиума ЦКК (февраль 1929 г.) по вопросу о «ножницах»? Речь идёт там о том, что, кроме обычных налогов, прямых и косвенных, которые платит крестьянство государству, оно даёт ещё некий сверхналог в виде переплат на промтовары и в виде недополучек по линии цен на сельскохозяйственные продукты. Верно ли, что этот сверхналог, уплачиваемый крестьянством, существует на деле? Да, верно. Так вот, этот сверхналог, получаемый в результате «ножниц», и составляет «нечто вроде дани». Не дань, а «нечто вроде дани». Это есть «нечто вроде дани» за нашу отсталость».
Оригинально получается — ленинцы, коммунисты захватили в России власть и развязали Гражданскую войну, в результате страна оказалась в руинах, отсталой… — и за эту кровавую разрушительную авантюру Ленина, Бронштейна, Сталина и прочих «большевиков» теперь рабским трудом долгие годы должны расплачиваться русские крестьяне! Ай-да Сталин… Кто-то из вас, уважаемые читатели, профессора и академики, может понять разницу между понятием слова «дань» и сталинским «тонким» понятием «нечто вроде дани»?
На практике это выглядело так — советские заготовители в принудительном порядке «закупали» у крестьян, например, сливочное масло по 4 рубля за килограмм, а продавали в магазинах рабочим и служащим по 28 рублей. А за производство, например, лопаты или вил рабочим платили 5 рублей, а крестьянам продавали за 30. Бизнес и скрытая эксплуатация были по размерам просто фантастическими.
