В.И. Карпец - Русь Мiровеева (опыт «исправления имен»)
Более того, полноценное прочтение любого сакрального послания, в том числе и о Святой Граали, предполагает не одно и не два, а больше, вплоть до бесконечного, число смыслов, отнюдь не отрицающих, а дополняющих и восполняющих друг друга. Дело на самом деле не в том, как то или иное «эзотерическое общество» интерпретирует это послание (в данном случае о Меровингах и Святой Граали), а насколько его деятельность адекватна данной интерпретации, насколько она не является пародией и подменой. В этом суть дела, и таким предуведомлением хотелось бы предварить разговор о книге, одно из названий которой — «Священная загадка».
Отметим прежде всего, что основная концепция «Священной загадки» оживляет те же пласты истории и метаистории, которые мы затрагивали в предыдущих главах. Один из них — проблема легитимности власти. Как правило, консервативная политическая и правовая мысль в ее «обычных» разновидностях, констатируя нелегитимность власти в том или ином государстве, указывает на некие вехи-события, откуда идет отчет такой нелегитимности. Например, для России (точнее, постсоветского пространства) чаще всего указывают на 1993, 1991, 1917, 1666 (и все это вместе, действительно, верно). Для Европы все еще проще — как правило речь идет о французской революции 1789 — 1793 гг. «Священная загадка» же совершенно справедливо указывает на то, что всякая власть в Европе нелегитимна, начиная с VIII века — убийства Дагоберта II в 769 г. с последующим незаконным воцарением каролингской династии. Это именно то, что утверждается нами в начале работы. Более того, они без всяких оговорок указывают на то, что у истоков этой поистине великой узурпации стояла Римо-католическая Церковь, а если быть строгим, то Римская епархия, по совершенно особым обстоятельствам благословившая эту узурпацию, более того, возглавившая ее и тем превратившаяся из Царства не от мира сего в глобальную псевдо-монархическую структуру. И с этим мы полностью согласны. Такая поистине трагическая ситуация, ставшая одной из причин «кризиса современного мира» (Р.Генон), для традиционалистского и истинного монархического (а не просто реставрационистского) сознания вопиет об истинном восстановлении пропорций. На самом деле — если мыслить до конца — узурпация стоит у самых истоков Творения, и первым узурпатором является Князь века сего. Поэтому на самом деле проблема эта является не исторической и не политической, а метаисторической и метаполитической, и попытки решить ее в историческом времени неизбежно оборачиваются пародией и новой, еще более кощунственной, узурпацией. За одним исключением: прямым Божественным вмешательством в ход истории. Но его ли чают авторы книги, один из которых — сотрудник радио ВВС, — вот вопрос.
Для того, чтобы понять дальнейшую логику англосаксонских авторов, следует напомнить о некоторых наиболее общих метаисторических парадигмах староевропейского (прежде всего французского) сознания, которые в своеобразной форме «оживляет» эта книга. Наиболее четко эту парадигму сформулировал Франсис Бертен в своей статье «Революция и Возвращение Великого Монарха» (La Revolution et la Parousie du Grand Monarque:
«Миф о Великом Монархе иди об Утерянном Царе (Roi Perdu) архетипически присущ всем традиционным культурам. Во Франции первое его проявление совпадает с крещением Короля Хлодвига в 496 году, когда одновременно с благословением царствующего короля было объявлено через пророчество святого Ремигия (Saint Remys) о грядущем пришествии Великого Монарха. Этот миф имеет „матричную“ эсхатологическую природу, природу дерева, чьи ветви покрыты листвою пророчеств, предсказаний и преданий, отбрасывающих на землю уже как бы „светскую“, „историческую“, „мирскую“ тень. Оказывается, что история Франции это история „вечного заговора“, филигранно четко отражающая метаисторический миф о Великом Монархе, который и есть ее сокрытый полюс, ее тайнодвигатель. Попробуем понять динамику, заложенную в Gesta Dei per Francos. Этот движущийся текст движется не непрерывно, а как бы узловыми толчками, источником которых является Божественное Домостроительство, но именно через свою прерывность миф сам по себе превращается в нечто, непрерывно преследующее сознание людей, подчиняя его пророчествам и предсказаниям, то тайным, то всплывающим на поверхность. Так в свои права вступает История — книга смыслов, заложенных в ней от Начала. Не удивительно, что такая травма, как Революция, пробудила как среди ее адептов, так и противников все доселе дремлющие мифы, которые в свою очередь стали приводить в движение новые и новые события, подобно расширяющимся кругам на воде. Усекновение главы Христианнейшего Короля (Людовика XVII — В.К.) оказалось разломом истории, который одновременно и предзнаменовал, и открывал эсхатологическую перспективу мифа о Великом Монархе, как и неотъемлемо соединенного с ним мифа о Святом Понтифике или Ангельском Папе. Это не только не случайно, но и неизбежно. Священное Королевство и Римский Понтификат неразделимы; предсказатели и духовидцы всегда и везде говорили о единстве Царства и Священства, иначе говоря, временной и вечной власти, и точно так же их соединяла через отрицание и любая революция».
Надо сказать, что Франсис Бертен в принципе выражает Римо-католическую точку зрения и видение проблемы хотя и в традиционалистской, но все-таки сугубо «латинской» перспективе. «Священная загадка» ставит вопрос иначе, и в данном случае ее авторы, свободные от доктрин Римской епархии, безусловно, правы. Первое: «За год до этого (то есть до убийства Дагоберта II — В.К.) появился важный документ, призывающий изменить ход всей истории Запада. Он называется „Дарственная Константина“, и, если сегодня все знают, что это была фальшивка, грубо сфабрикованная папской канцелярией, то тогда он имел значительное влияние. Этой „дарственной“, датированной предполагаемым годом обращения Константина в христианство, то есть 312 г., император передавал в дар епископу Римскому, а, следовательно, Церкви, всю полноту своих прав и все свое достояние. Новый факт мировой истории: он официально признал главу римской Церкви „викарием Христовым“ и отдал ему статус императора».
Напомним: официальная позиция всех Восточно-Православных Церквей по этому вопросу точно такая же. И второе.
«Как мы видели, в 496 г. Церковь навсегда связала себя с родом Меровингов. Санкционируя убийство Дагоберта II, учреждая церемониал коронации и сажая Пепина на франкский трон, она тайно предавала пакт. Более того, коронованием Карла Великого она публично и окончательно подтверждала свое предательство».
И это не подлежит сомнению. Напомним, именно после этих событий и под физическим и военным давлением Каролингов Римская епархия вносит в свою доктрину, и даже в Символ веры такие догматические изменения (Filioque), которые отрывают ее от вселенской церковной полноты и делают невозможным не только первенство чести Римского епископа (патриарха), но и присутствие его в Пентархии Вселенских патриархов. Тем не менее, согласно библейско-християнскому мировоззщрению, дары Божии и Его обетования неотменимы. И даже если Папский престол совершает преступление, а на престоле королевском сидят его похитители, остается в силе еще в четвертом веке сказанное блаженным Августином: «Пока длится род Франкских королей, которые призваны владеть Римской Империей, достоинство Рима не исчезнет окончательно, ибо продлеваемо этими Королями. Некоторые из наших мудрых людей полагают, что когда-нибудь Король франков овладеет Империей во всей ее целостности, но это произойдет в конце времен, он будет самым великим, но и последним из королей. Окончив благополучное и счастливое правление своим королевством, он вернется в Иеросалим и возложит на Гору Олив (Масличную гору) скипетр и корону; это будет окончательным завершением Империи Римлян и Християн. Согласно Апостолу Павлу, вскоре после этого появится Антихрист». Подобные представления существуют и на Православном Востоке. Напомним, что точно то же самое сказано и в Откровении Мефодия Патарского (IV, по другим данным VII в.), но только вместо короля франков появляется царь еллинский сиречь греческий. Если блаженного Августина читали в основном на западе, то преподобного Мефодия Патарского (Олимпийского) — на востоке, в том числе и в Русском государстве — на него ссылается уже Начальная летопись! «Откровение Мефодия Патарского, — писал В.М.Истрин, — не только не считалось книгой ложной, но, наоборот, считалось книгой священной. Такой же она считалась и у славян, и у русских (выделено нами — В.К.)» Но Откровение Мефодия Патарского совпадает с франко-королевским летописно-профетическим корпусом почти буквально. После победы над «агарянами» и обращения иудеев в християнство «сьнидет Греческий Царь и вьселится в Иеросалим седморцу времени и полъ, а на скончании дней и поль времене явится сын погыбелный „…“ Егда же явится сын погыбелный. взыдет Царь Греческий горе на Голгофу, идеже есть врьху древо крестное, на немже пригвоздше Господь намь и волную ради нас притрьпе смерть. И возмет Царь Грьчский стему свою и взложит на врьх креста и вьздерждет руце свои на небо и предаст царство Богу и Отцу. И взыдет крест на небо купно с стемоу царевою, понеже кресть, на немже повешен бысть Господь наш Исус Христос за общее вьсех спасение, тыи хощет явитисе пред ним вь пришествие его на обличение неверныим и испольнитсе Давыдово пророчьство, яко явится сынь погибельный, иже есть от колена Дамова по прочеству Ияковли глаголющим; «змии при пути седеши на стъзех, хапле пету коню и паднет вьсадник спасение ожидае Господне (выделено нами: обратим внимание на это указание в связи с легендой о смерти Олега Вещего — это еще понадобится нам при разгадке истинной загадки, загаданной нам тремя англосаксами! — В.К.).
