Вячеслав Софронов - Отрешенные люди
- Я попозже подъеду, - сухо проговорил Киндерман. - мне еще по делу надо...
-- Какие могут быть дела, когда там смертоубийство вот-вот случится?
-- Буду позже, - упрямо повторил генерал.
-- Тьфу на тебя, - отвернувшись, плюнул под ноги Сухарев и, застегиваясь на ходу, выскочил на улицу.
Возле дома оружейного мастера Мячикова было черно от солдатских голов, покрытых черными поярковыми шляпами, а сами они, в своих темно-зеленых мундирах, похожие издали на волнующийся в непогоду лес, столпились перед закрытыми воротами большого, на десяток окон, дома. В руках почти у всех были палки или доски, выломанные из соседнего забора. Над толпой висел общий крик: "Бей их!" Несколько человек ухватили найденное где-то бревно и дубасили им в ворота, дружно приговаривая на выдохе: "И-и-и-хь-хь!!! " Ворота трещали, но не поддавались. Вдруг из-за ограды грянул раскатисто выстрел, нападающие, бросив бревно, стремительно откатились назад.
-- Пужают! - послышался успокаивающий крик, и ширванцы опять прихлынули к воротам.
-- Поджечь их надо! - выкрикнул рослый солдат, стоящий в стороне от остальной толпы.
- Тащи огня! - тут же подхватили остальные.
- Счас, мы их выкурим!
- Как лисицу из норы!
- Поджарим супостатов!
Послышались удары кресала о кремень, потянуло дымом, и губернатор Сухарев с ужасом представил, что может вскоре произойти. Солдаты, увлеченные дракой с полицмейстером, пока не обращали внимания на его присутствие.
- Уезжать надобно отсюдова да казаков поднимать. Вам, ваше высокопревосходительство, с ними одному не совладать, - падал голос губернаторский кучер Михайла, - сомнут... косточки поломают...
- А с нашими как быть? - ткнул его кулакам в бок подъесаул. - Тоже мне, голова два уха. Выручать надо как-то их из беды.
- Чего дерешься? - обиженно взвизгнул кучер.
- А ну, помолчи, - отмахнулся Сухарев, - и без тебя голова кругом идет. Что делать, господин поручик? - растерянно обернулся к сидящему рядом Кураеву.
- Как чего делать? Надобно успокоить как-то ширванцев.
- Успокоишь их, - скривился Сухарев, - они сейчас подгуляли, им и море по колено.
- Вы как желаете, а я к своим через огороды пробираться пойду, - вылез из саней подъесаул Смолянинов. - Прощавайте, авось, отобьемся, - и он побежал к полуразобранному забору, поглядывая по сторонам.
- Ладно, попробую их урезонить, - обреченно вздохнул Сухарев и тяжело ступил на снег, поправил шпагу, направился к отдельно стоящим небольшой кучкой солдатам, которые, похоже, были самые трезвые из всех.
-- А ты вот что, - приказал кучеру поручик Кураев, - поезжай округ толпы и прижмись поближе к воротам.
-- Не пустят, - закрутил головой в белой бараньей шапке Михайла, но послушно направил коня в объезд бушующих ширванцев.
Меж тем, Алексей Михайлович Сухарев обратился к оглянувшимся на него солдатам:
- Здорово, орлы!
- Здравия желаем, - недружно, вразброд ответили они.
- С кем не поладили? На кого войной пошли?
- Да полицмейстер местный, пес шелудивый, укрылся за воротами, а нашим ребятам страсть как хочется выкурить его оттуль да бока намять, - быстро зачастил рыжий, с веснушками на носу, говорливый солдат, не зная, кто стоит перед ним, поскольку на губернаторе была надета плотно застегнутая шуба, и он не мог видеть его знаков отличия.
- И не жалко вам, служивые, полицмейстера? Поди, тоже человек божий...
- Божий-то он божий, да нам не пригожий, - не дал губернатору договорить тощий, как хлыст, солдат с длинным носом, достающим едва ли не до верхней губы. - Да и ты бы, ваше высокородь, шел отсель подобру-поздорову, пока тебе шкуру не попортили, - и длинноносый презрительно оглядел губернатора с головы до ног.
- Ишь, ты какой будешь, гусь, - рассердился Сухарев, - да я сейчас прикажу караульному, чтоб свел тебя в острог, да велю прописать полста плетей, тогда будешь знать, как такие слова говорить.
- Да кто ты таков?! - вскинулся носатый и схватил губернатора за обшлага, притянул к себе. - Чем пужать, ты лучше моего кулака отпробуй, - и, размахнувшись, со всей силы заехал в глаз Алексею Михайловичу. Тот рванулся, оттолкнул обидчика, при этом шуба его расстегнулась, и столпившиеся вокруг солдаты, ожидавшие нового представления, увидели золотом блеснувшие ордена, большие форменные пуговицы. - Э-э-э... да то никак генерал, - попятился от губернатора длинноносый.
- Ах, так ты еще драться будешь?! - вконец разозлился Сухарев, держась за глаз. - Да я сейчас тебя! - наскакивал он на солдат, выкидывая вперед кулак в лайковой перчатке и тыча в грудь ближних к нему. - Под суд пойдете! - не выдержавшие такого напора солдаты разбежались, не оказав никакого сопротивления.
В это время поручик Кураев заставил-таки Михайлу подъехать вплотную к толпе солдат, которые уже разложили под воротами оружейного мастера Мячикова небольшой костерок и теперь ждали, когда займется пламя, перекинется на деревянные строения, чтоб беспрепятственно ворваться во двор. Поручик влез на облучок и закричал оттуда, перекрывая гул толпы:
- Солдатушки! Разрешите слово сказать...
- Кто таков? Не знаем! - послышались выкрики со всех сторон.
-- Из Санкт-Петербурга привез вам важное известие, - пояснил Кураев и краешком глаза заметил, как сбоку от него здоровый детина, плохо держащийся на ногах, занес руку с зажатой в ней палкой, готовясь ударить его, но два других солдата перехватили палку и оттолкнули пьяного товарища в сторону от саней. - А знаете ли вы, что в том известии?
-- Да откуль нам знать?
-- Перед нами генералы не отчитываются...
-- То не нашего ума дело, - вразнобой отвечали ширванцы, но все они уже подтянулись поближе к Кураеву и с живым интересом ловили каждое сказанное им слово.
- А там говорится, что необходимо вам идти в степь да побить джунгарцев неверных, кои братьям нашим, казакам, силой военной угрожают...
- Знамо дело, побьем. И не таких бивали, - весело закричал молодой, еще безусый солдат. Другие уставились на него, посмеиваясь, а кто-то даже крикнул:
- Нас-то всех и посылать ни к чему. Алешка Савкин всех сам под орех разделает, - показывали пальцами на говорившего.
-- Точно, - дружно захохотали все, - и нам не достанется.
-- Его первым против супостатов и направим!
- Мне думается, что Алешки вашего одного маловато будет, - широко улыбнулся Гаврила Кураев, чем окончательно завоевал к себе расположение ширванцев, - несколько тысяч тех джунгар прикочевали к пределам нашим. У каждого по луку, по копью, по сабле вострой...
- Ой, напужал, - захохотали усатые солдаты, показывая пальцами на поручика, - луки! копья! сабельки! Да мы, чай, при ружьях, за себя постоим, покажем им, как на нашу землю рыпаться!
- Только вот в чем загвоздка, - продолжал невозмутимо и уже без улыбки Кураев, - генерал ваш, Киндерман, отказывается выступать в степь...
- Это почему отказывается? - выкрикнул усатый унтер, что был по возрасту самый старый из всех. - Коль генерал приказу императрицы не подчинится, то худо его дело.
- Точно! - отозвались остальные. - Худо ему станется...
- Приказа, как такового, нет, - начал объяснять Кураев, - но из степи, с казачьих постов, поступило донесение, мол, джунгарцы идут толпами на наши крепости. А в Петербурге пока о той новости и не знают...
- Как же не знают, коль нас сюды направили? - выказал удивление все тот же унтер-офицер.
- Вас и направили в Тобольск, чтоб упредить передвижение неверных, а приказа о выступлении до сих пор не прислали.
- Ага, а мы маемся здесь без дела уже с самой пасхи Христовой, поднялся ропот в толпе.
- И я о том же, - согласился Кураев, - упредить надо неприятеля, а то поздно будет...
- Без приказу не можно, - затряс головой усатый унтер. - За такое самовольство по головке не погладят.
- Генерал может отправить в Санкт-Петербург донесение, мол, ввиду приближения неприятеля, выступил вперед для предупреждения его нападения и избежания потери времени. Сейчас время дорого.
- А так можно, - кивнул унтер, выказывая хорошее знание воинского устава.
Тут позади поручика взвилось вверх пламя от разгоревшегося костерка, и языки пламени хищно лизнули ворота.
- Откуда огонь взялся? - с деланным удивлением воскликнул Кураев и, спрыгнув на снег из саней, кинулся к костерку, начал затаптывать его ногами. Как ни странно, несколько солдат поспешили ему на помощь, и сообща они быстро загасили огонь.
- Айда, братцы, расходиться, - тоном приказа заявил унтер. Никто не возражал, и все словно забыли про драку, потянулись к домам, где были расквартированы, а несколько человек подошли к Кураеву с вопросом:
- Так все же пойдем мы на войну с неверными али еще здесь околачиваться до лета будем?
-- Вот сами о том своего генерала и спросите, - отвечал Кураев.
В это время из боковой улочки к ним выскочили санки, запряженные парой резвых лошадей, в которых восседал сам генерал-майор Киндерман и с ним два его офицера с мрачными лицами. Офицеры вылезли из санок и кинулись меж солдат, ища среди них старших по званию. Солдаты спешили пройти мимо, отворачиваясь, чтоб не быть узнанными, и тем самым избежать наказания за драку. Киндерман выпрямился в санках и громко закричал:
