Георгий Фруменков - Соловецкий монастырь и оборона Беломорья в XVI–XIX вв
Соловецкий монастырь не был взят штурмом. Его предали изменники-монахи. Монах-перебежчик Феоктист провел в монастырь тайным ходом, что под сушилкой у Белой башни, отряд стрельцов. Через открытые ими башенные ворота в крепость ворвались главные силы И. Мещеринова. Восставшие были захвачены врасплох. Началась дикая расправа. Почти все защитники монастыря погибли в короткой, но жаркой схватке. В живых осталось только 60 человек. 28 из них были казнены сразу, в том числе Самко Васильев и Никанор, остальные — позднее.
Разгром Соловецкого монастыря произошел в январе 1676 года. Это был второй после поражения крестьянской войны С. Т. Разина удар по народному движению. Вскоре после подавления восстания правительство прислало на Соловки из других монастырей благонадежных монахов, готовых славить царя и реформированную церковь.
Соловецкое восстание 1668–1676 гг. было самым крупным после крестьянской войны С. Т. Разина антикрепостническим движением XVII века.
Соловецкое восстание 1668–1676 гг. показало правительству силу, монастыря-крепости и вместе с тем убедило его в необходимости проявлять большую сдержанность и осторожность в вооружении окраинных островов.
§ 3. Петр I в Архангельске и на Соловецких островах
Петр I трижды посещал Архангельск и дважды Соловецкий монастырь. Впервые он совершил поездку на Беломорский Север в 1693 году. 4 июля царь покинул столицу и отправился в дальний путь за морской наукой, пообещав обеспокоенной матери Наталье Кирилловне, как можно судить по ее письмам, в море не ходить, а посмотреть на него только с берега.[218] Свита царя составляла около 100 человек. До Вологды ехали сухим путем, от Вологды до Архангельска — реками Сухоной и Двиной на 7 стругах.
После кратковременной остановки в Холмогорах, где царя торжественно встретил видный деятель петровских времен на Севере и сподвижник преобразователя архиепископ Холмогорский и Важеский Афанасий,[219] 30 июля царский карбас остановился ниже Архангельска у Мосеева острова. Там для гостей была поставлена небольшая деревянная «светлица с сеньми» и необходимыми хозяйственными постройками. В описании зданий, бывших на Мосееве острове в 1712 году, о светлице сказано: «В ней 10 красных окон с стеклянными окончинами. Подле тое светлицы горница с комнатою. У нее 6 окон колодных, да одно небольшое, в них окончины слюдные. Погреб рубленный. Подле сеней поварня».[220]
Архангельск, как и Холмогоры, встретил Петра колокольным звоном, приветственными возгласами жителей, ружейной и пушечной пальбой, столь любимой Петром Алексеевичем. У одной из городских пристаней царя ожидала 12-пушечная яхта «Святой Петр», приготовленная для плаванья в Соловецкий монастырь. Яхту построили в 1693 году в Архангельске русские плотники под руководством иноземных корабельных мастеров Петра Баса и Гербранта Янсена. Они же сделали «государевы светлицы» — упоминавшийся нами деревянный дом на Мосееве острове, получивший громкое имя дверец, в котором Петр останавливался в первые два приезда в Архангельск.[221]
Намерение посетить приполярного вотчинника появилось у Петра давно, и он делился этими своими мыслями с архиепископом Афанасием еще в Москве. Последний по возвращении в Холмогоры сообщал Соловецкому владыке Фирсу в письме от 26 июля 1693 года: «и к нам его государев благоволительный глагол был, еже шествовать с ним нам к вам в Соловецкий монастырь».[222] Но непредвиденный случай изменил планы царя. В море выходили груженные русскими товарами английские и голландские купеческие корабли. Петр решил воспользоваться оказией и конвоировать их, чтобы посмотреть на плавание океанских кораблей и видеть, как управляются они в открытом море. Шестого августа натянутые шелоником (местное название южного ветра) паруса вынесли царскую яхту в студеные воды глубокого и неспокойного Белого моря. Петр впервые в жизни увидел морское раздолье. Настоящее море плескалось у бортов яхты. Безбрежная гладь северных вод произвела на царственного путешественника неизгладимое впечатление. Петр не мог скрыть своего восторга. Морская стихия пленила Петра на всю жизнь и овладела его умом и сердцем. Пройдя около 300 верст, Петр простился с иностранными кораблями у Терского берега за устьем реки Поной у трех островов и 10 августа возвратился из морской прогулки в Архангельск. Здесь он задерживался до прихода гамбургских кораблей, то есть на неопределенное время. Огорченная Наталья Кирилловна, волнение которой усилилось после того, когда она узнала, что сын все-таки выходил в море, убеждала Петра в том, что нельзя дождаться всех кораблей: «Ты, свет мой, видел, которые прежде пришли: чего тебе, радость моя, тех (гамбургских. — Г.Ф.) дожидаться?»[223] Неукротимое желание видеть приход иностранцев взяло верх. Петр провел в Архангельске еще 40 дней, так как ожидаемые суда появились только около 10 сентября, да на знакомство с ними ушла неделя.
В Архангельске Петру было что посмотреть и чем заняться. Перед царем открылась картина кипучей деятельности главного русского центра заморской торговли. Могучая труженица Двина, неутомимая и безотказная, несла на себе многочисленные струги, дощаники, карбасы, баржи с грузами, предназначенными для вывоза, на рейде стояли, словно выстроившиеся на парад, могучие корабли с развевающимися на мачтах иностранными флагами, элегантные яхты, в центре города величественно возвышались каменные здания гостиных дворов с башнями и бойницами, обращенными к реке, с кладовыми и амбарами внутри них, причалы были завалены мешками, ящиками, бочками, тюками, повсюду суетились грузчики и торговые люди, слышен был разноязычный говор, крик чаек. Порт напряженно трудился. Чувствовались мощные удары его пульса. Впечатляющая картина! Архангельск имел совершенно определенный морской вид и не похож был на все другие русские города.
Любознательный Петр внимательно изучал жизнь Архангельска. Подкупая необычайной простотой поведения, в одежде рядового шкипера царь посещал биржу и гавань, знакомился с негоциантами и моряками, изучал иноземные обычаи и коммерческие операции.
Прозорливому правителю России, наделенному государственным умом, стало ясно: иностранцы господствуют в единственном портовом городе только потому, что у нас нет своего флота. Чувство досады и горечи испытывал Петр, когда видел, что среди множества кораблей не было ни одного русского и отечественные товары уплывали за море на иностранных кораблях. Вместе с ними уплывала и прибыль от заграничной торговли. Будь в стране свой торгово-мореходный флот, русская монета не текла бы в карманы иноземных купцов. Чтобы приобрести полную независимость, России нужен был морской флот. Опираясь на веками накопленный опыт местных корабельных мастеров (морские суда — ладьи и кочи строились на Северной Двине, Онеге и в других местах с XV века), Петр принимается за судостроение. Человек сильный и волевой, быстрый и независимый в своих решениях и действиях, Петр тотчас же основал судостроительную верфь на Соломбальском острове и своими руками заложил на ней морской торговый корабль. Так было положено начало большому кораблестроению. Появилось первое в нашей стране казенное (государственное) адмиралтейство. Поэтому Архангельск справедливо называют колыбелью русского морского коммерческого и военного флотов. Придавая исключительное значение новому делу, Петр назначил Архангельским воеводой своего друга и деятельного помощника 22-летнего стольника Федора Матвеевича Апраксина, впоследствии первого генерал-адмирала русского флота, и поручил ему закончить постройку корабля. Помимо этого, Петр распорядился приобрести в Голландии на казенный счет 44-пушечный фрегат (царские торговые корабли для безопасности вооружались пушками) и привезти на нем в навигацию следующего года армейское сукно.[224]
19 сентября царь покинул Архангельск и поплыл на стругах в Холмогоры. Холодный осенний ветер с моря обвевал путешественников, рябил воду на Двине. Петр любовался рекой, ее ширью и державным течением. Глубоко удовлетворенный поездкой, обогащенный новыми сильными впечатлениями, Петр твердо пообещал посетить вторично Север в следующее лето. К тому времени русский флот на Белом море должен был состоять, по его замыслу, из трех кораблей, включая яхту «Святой Петр».
В память своего первого посещения Архангельска царь подарил Холмогорскому первосвященнику Афанасию струг, на котором приплыл из Вологды в Архангельск, и разные флаги, в том числе большой штандарт с российским гербом, вызолоченную карету на рессорах, обитую внутри разноцветным трипом, в которой ехал от Москвы до Вологды. Карета Петра находится сейчас в хранилище Архангельского краеведческого музея. Она пока не экспонируется, так как нуждается в реставрации, а штандарт экспонируется, хотя от времени сильно выцвел.
