Александр Зимин - В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России
Влиятельные круги Швеции рассчитывали на продолжение войны с Россией. Их пыл поддерживался и успехами Батория, и итогами кампании 1581 г., и слухами о неурядицах в России. Весной 1582 г., например, распространилась весть о том, что в Москве вспыхнуло восстание, а царь то ли умер, то ли взят под стражу[295]. Осенью 1582 г. шведы начали наступление, целью которого было отрезать Россию от Балтики. Стремясь захватить все течение Невы, они осадили 1 сентября г. Орешек, но ни штурм его 8 октября, ни осада не дали никаких результатов. 7 ноября Делагарди вынужден был отойти от крепости. Но и в распоряжении царя не оказалось достаточно сил, чтобы вести успешную войну в Прибалтике. Восстание черемисов в Казанском крае зимой 1582 г. потребовало посылки туда значительного числа полков[296]. В такой обстановке правительство начало мирные переговоры со Швецией, в результате которых в августе 1583 г. на р. Плюссе заключено было трехлетнее перемирие. За Швецией оставались все захваченные земли (в том числе Корела, Ивангород, Ям, Копорье, а в Ливонии Нарва). Небольшая часть побережья Финского залива (от устья Сестры до устья Стрельны) с устьем Невы оставалась за Россией[297]. Борьба со Швецией еще предстояла.
Длившаяся четверть века Ливонская война закончилась для Русского государства тяжелым поражением. Фактически Россия оказалась отрезанной от Балтийского моря и вынуждена была искать новые возможности для налаживания торговых сношений с Западом. Постройка Архангельска в 1584–1585 гг. должна была возместить потерю Нарвы. Причины поражения крылись прежде всего в условиях социально-экономической и политической жизни России времен Ивана Грозного. Для затяжной войны людские и финансовые средства страны оказались недостаточными. России приходилось воевать не только на западных рубежах, но и на севере и юге, где ее границы подвергались постоянным набегам крымцев и ногайцев. На ходе войны сказались и очевидные просчеты дипломатии Ивана IV. В результате России пришлось иметь дело не только с раздробленной Ливонией, но и с сильнейшими европейскими державами — Речью Посполитой и Швецией.
И все же Ливонская война стала этапом в борьбе России за выход к Балтийскому морю. В ходе ее был разгромлен Ливонский орден, а порабощенные им эстонцы и латыши часто обращали взоры к русским, в которых они видели освободителей от ига немецких феодалов. То, что не смог сделать Иван IV ввиду неблагоприятно сложившихся исторических условий, совершил в начале XVIII в. Петр I, когда Прибалтика вошла в состав Российской империи.
Последние годы Грозного
В последние годы правления Грозного происходили события более важные по историческому значению для судеб России, чем поражение в Ливонской войне. Речь идет о начале присоединения Сибири[298]. Включение Среднего и Нижнего Поволжья в состав Русского государства открыло дорогу в Сибирь. Здесь на развалинах когда-то могущественной Золотой Орды возникло Сибирское ханство, подчинившее целый ряд племен и государственных образований. Сибирский хан Едигер, теснимый бухарским правителем, в 1555 г. обратился в Москву с просьбой о принятии его в подданство. Вассальные отношения Сибирского ханства с Русским государством, сложившиеся при Едигере, некоторое время продолжались и при его преемнике хане Кучуме. Однако Кучум, воспользовавшись тяжелым военно-политическим и экономическим положением России, в 1573 г. отказался от уплаты дани. На восточных рубежах возникла реальная угроза нападения со стороны Сибирского ханства. Попытка урегулировать отношения на прежней основе натолкнулась на решительное противодействие Кучума. Отправленный к нему русский посол был убит.
Русское правительство, крайне заинтересованное в денежных средствах, торопилось с решением сибирской проблемы. Отказаться от драгоценной сибирской пушнины, существенно пополнявшей царскую казну, в условиях острого финансового кризиса было невозможно. Вероятно, в 70-е годы Грозный и его окружение задумываются над планом окончательного присоединения Сибири. Огромную помощь в этом оказали сольвычегодские солепромышленники Строгановы, владевшие бескрайними землями по Каме и Чусовой. Наряду с добычей соли они организовали производство железа, рубили лес, вели крупную пушную торговлю. Получив в 1558 г. первую жалованную грамоту на «камские изобильные места», к 1579 г. Строгановы стали владельцами 39 деревень с 203 дворами, городком и монастырем. Их население (в основном выходцы из центра и Новгорода) увеличивалось с невероятной быстротой. Каждый десяток лет оно удваивалось. Для охраны владений Строгановы получили право «прибирать» (нанимать) «охочих людей» — казаков. Силами последних, как и строгановских крестьян, воздвигались крепостцы на границах. К концу XVI в. линия острогов (Верхне-Чусовской, Нижне-Чусовской, Керчедан, Сылвенский) отделяла строгановские земли от непокорного Кучума[299].
Строгановы не переставали мечтать о расширении владений. На Обь отправлялись «рабы и слуги» Строгановых для скупки пушнины. В продвижении за Урал («Камень») Строгановы использовали два пути: старый — «чрезкаменный», шедший по Печоре и ее восточным притокам через перевал и по западным притокам Оби, и новый — вдоль побережья Ледовитого океана. Для плавания на восток на берегу Северной Двины Строгановы построили два корабля. Этапом в расширении строгановских владений за Уралом стала середина 70-х годов. 30 мая 1574 г., согласно новой жалованной грамоте, Строгановы получили земли по Туре и Тоболу. Им вменялось в обязанность «на Иртыше, и на Оби, и на иных реках, где пригодитца… крепости делати и сторожей с вогняным нарядом держати». Строгановы должны были опираться не только на казачьи силы, но и на недовольные правлением Кучума местные племена. Некоторые из них оказали поддержку казачьим отрядам Строгановых. Происхождение атамана этих отрядов Ермака Тимофеевича остается загадочным. По одному предположению, он был донским казаком, пришедшим с Волги. Согласно другому, Василий Тимофеевич Аленин (по прозвищу Ермак) в молодости был «работным человеком» Строгановых, затем бежал на Волгу и оттуда позднее вернулся к ним[300].
В 1580 г. владения Строгановых подверглись набегу мансийского мурзы Бекбелия Агтаева. Осенью 1581 г. Соликамск сжег князек Кихек. Нанимая отряды казаков во главе с Ермаком, Строгановы стремились обезопасить свои земли от подобных набегов. Организованный Строгановыми поход казачьей дружины Ермака (численностью не более 600 человек) должен был «воевати вотяки и вогулы и Пелымские и Сибирские места». Начался он 1 сентября 1581 (или 1582) г.[301] В то время, когда на западе завершалась изнурительная Ливонская война, на востоке — в сибирских землях — закладывались прочные основы дальнейшего расширения Русского государства.
Поход Ермака готовился осмотрительно и добротно. Волжских казаков и ратных людей из пограничных острогов снабдили «одеянием ратным — оружием, пушки, пищали и всяким оружием воинским и запасы многими». Пройдя вверх по Чусовой, войско Ермака перевалило Уральский хребет и спустилось по Тагилу на Туру — «ту бе и Сибирская страна». Продвигаясь по Туре, Тоболу и Иртышу, Ермак подошел к Кашлыку — столице Кучума. На засеке Чувашевого мыса произошла «сеча зла». Войско Кучума, возглавленное татарскими вассалами и подвластными ему остяцкими и вогульскими (мансийскими) «князьцами», не выдержало напора русских и разбежалось. Кучум оставил столицу и откочевал в степь. Окрестное население признало власть Ермака, принеся ему дань.
Первоначальный успех не был прочным. Войско Ермака поредело и не могло долго сохранять власть над внешне покорными князьками, поддерживавшими, однако, сношения с кочевавшим в степях Кучумом. Положение осложнилось восстанием князьков во главе с советником Кучума. Не многим помогло Ермаку прибытие в конце 1584 г. отряда кн. Семена Болховского и головы Ивана Глухова с 500 казаками. В августе 1584 (или 1585) г. Ермак попал в засаду и погиб. Походом Ермака началось присоединение огромного и благодатного Сибирского края, куда устремились не только торговые и военно-служилые люди, но и беглые крестьяне, холопы и ремесленники.
Однако вольные казаки не принесли ни себе, ни местным народам той свободы, к которой они стремились. Все они оказались под пятой царизма, хотя формы эксплуатации здесь были несколько мягче, чем в центре страны. Сибирь стала исполнять роль клапана, в который уходили силы непримирившегося и непокоренного народа. Основной поток переселенцев шел из Поморья, причем главным образом по низовьям Иртыша, Оби и их притокам. Переселенцы, как и местные племена, обязаны были государю всея Руси только уплатой дани. Из-за Уральского хребта золотая волна пушнины, добываемой русскими, бурятами, хакасами и другими народами, потекла в царские закрома. В поисках «государевой прибыли» вслед за крестьянством, бежавшим от угнетения из центра России, двигались царские войска.
