Сергей Нечаев - Русская история на пальцах. Для детей и родителей, которые хотят объяснять детям
Вот как описывал очевидец первый выход Александра в Зимнем дворце на следующий день после убийства:
«Новый император шел медленно, колени его как будто подгибались, волосы на голове были распущены, глаза заплаканы; смотрел прямо перед собой, изредка наклонял голову, как будто кланялся; вся поступь его, осанка изображали человека, удрученного грустью и растерзанного неожиданным ударом рока. Казалось, он выражал на своем лице: они все воспользовались моей молодостью, неопытностью, я был обманут, не знал, что, исторгая скипетр из рук самодержца, я неминуемо подвергал жизнь его опасности».
Было очевидно, что сознание своей вины, мысль о том, что он обязан был все предвидеть, всей тяжестью давили на 23-летнего Александра.
Адам Чарторыйский свидетельствует:
«Целыми часами оставался он в безмолвии и одиночестве, с блуждающим взором, устремленным в пространство, и в таком состоянии находился в течение многих дней, не допуская к себе почти никого».
А на утешения своего польского друга Александр отвечал:
– Нет, все, что вы говорите, для меня невозможно. Я должен страдать, ибо ничто не в силах уврачевать мои душевные муки.
Душевные муки, если кто не знает, – это врагу не пожелаешь. Они, как проказа, медленно гложут и разъедают человека изнутри.
Смерть отца – это кошмар.
Даже когда он старенький и до этого очень долго болел.
А когда отцу было всего 46 лет?
А когда это было убийство?
А если ты знал обо всем, но ничего не сделал, чтобы этому помешать…
Это даже описать невозможно. Вот и на Александра трагическая гибель отца произвела такое впечатление, что он всю оставшуюся жизнь мучился сознанием своей вины в произошедшем. «Эта неизлечимая душевная рана совести, – как заметит позже его внучатный племянник Великий князь Николай Михайлович, – испортила всю последующую его жизнь на земле».
Историк К.В.Кудряшов развивает эту мысль:
«Известие о трагической судьбе отца нравственно потрясло Александра. Вне себя он воскликнул: «Скажут, что я отцеубийца! Мне обещали не посягать на его жизнь. О, я несчастнейший из людей!» С ним сделались нервные судороги, и он впал в обморочное состояние. С трудом удалось Палену привести его в себя. «Перестаньте ребячиться!» – потребовал он от Александра».
Глава 14
Александр I
Будущий император Александр I родился 12 (23) декабря 1777 года в Санкт-Петербурге.
«Санкт-Петербургские Ведомости» тогда написали:
«О сем великом благополучном происшествии возвещено жителям столицы 201 пушечным выстрелом с крепостей Петропавловской и Адмиралтейской, а в придворной большой церкви отправлено с коленопреклонением благодарственное молебствие».
Бабушка, ставшая после отречения мужа императрицей Екатериной II, нарекла внука Александром в честь Александра Невского – покровителя Санкт-Петербурга, а его крещение по ее распоряжению превратилось в торжество поистине международной значимости.
Отцом Александра был, как мы уже знаем, будущий император Павел I, а его матерью была вторая жена Павла I – Мария Федоровна, урожденная принцесса София-Доротея Вюртембергская.
Мальчик родился крупный, здоровый и очень спокойный. С самого детства он подавал блистательные надежды, унаследовав от своей знаменитой бабушки проницательный ум, возвышенность чувств и невозмутимость духа, а от матери – красоту, величественную поступь, доброту и склонность к благотворительности.
Всего же Павел Петрович и Мария Федоровна имели десять детей, и Александр был старшим из них. Помимо него, у них было три мальчика и шесть девочек: Константин, Александра, Елена, Мария, Екатерина, Ольга, Анна, Николай (будущий император Николай I) и Михаил.
Александр был любимым внуком Екатерины, и она лично руководила его воспитанием (бабушки – они такие!), видя в мальчике не только будущего главу государства, но и продолжателя дела, начатого Петром Великим. Императрица растила своих старших внуков, Александра и Константина, руководствуясь главными идеями философов Джона Локка и Жан-Жака Руссо, но беря у них только то, что лично она считала полезным в практическом отношении. При этом с мнением родителей мальчиков она особо не считалась.
Вот такая это была властная женщина!
В одном из писем, датированном 29 мая 1779 года, Екатерина так написала барону Фридриху-Мельхиору Гримму, своему многолетнему немецкому корреспонденту: «Я все могу из него делать…»
А вот фрагмент другого письма от 5 июля того же года: «Мне говорят, что я вырабатываю из него забавного мальчугана, который готов делать все, что я захочу».
Будучи женщиной деспотичной и волевой, Екатерина была вместе с тем сентиментальной и нежной бабушкой, находившей огромное удовольствие и в стирке замаранной одежды юного Александра, и в потакании его шалостям и капризам. Она даже сама писала для него учебники и наставления.
Попечителем Александра, когда ему исполнилось пять лет, был назначен умный, но весьма капризный генерал-аншеф Николай Иванович Салтыков, а также суровый и несколько прямолинейный Александр Яковлевич Протасов, которого сделали придворным кавалером-воспитателем и также произвели в генералы.
Как написано в одной из биографий Александра, основной задачей Протасова «было помочь в предохранении от засорения желудка и сквозного ветра». А вот Закон Божий будущему императору преподавал протоиерей Андрей Сомборский. За географию и естествознание отвечал пруссак Петер Паллас, за физику – Логин Крафт, за русскую историю и словесность – Михаил Никитич Муравьев, отец будущего декабриста Н.М.Муравьева, а также дядя поэта К.Н.Батюшкова.
Но самое большое влияние на формирование характера Александра оказал его учитель – швейцарец Фредерик-Сезар Лагарп, который занимался с ним в 1783–1794 гг.
Историк С.П.Мельгунов, говоря о воспитании Александра, отмечает:
«В лице своей бабки он видел, как модные либеральные идеи прекрасно уживаются с реакционной практикой, как, не отставая от века, можно твердо держаться за старые традиции. От своего воспитателя, республиканца Лагарпа он, в сущности, воспринимал то же уменье сочетать несовместимое – либерализм со старым общественным укладом. Лагарпа по справедливости можно назвать «ходячей и очень говорливой французской книжкой», проповедовавшей отвлеченные принципы и в то же время старательно избегавшей касаться реальных язв, разъедавших государственный и общественный организм России. Республиканский наставник в практических вопросах был, в сущности, консерватором, отговаривавшим позже Александра от коренных реформаторских поползновений».
Безусловно, Екатерина II была императрицей и вовсе не думала делать из внука какого-нибудь республиканца, но ей хотелось, чтобы он вырос благородным и сильным человеком. Об обучении Лагарпа, активно поддержавшего Великую французскую революцию, она говорила:
– Высокие принципы, которые вы ему внушаете, воспитывают в нем сильную душу. Я бесконечно довольна вашими стараниями.
А вот военный человек генерал Салтыков знакомил Александра с традициями исконно русской аристократии, решительно отвергая «республиканскую ересь» Лагарпа. Что же касается отца Александра, то он передал сыну свое пристрастие к военным парадам. Некоторое время, кстати, юный Александр по его указанию проходил военную службу в Гатчинских войсках, сформированных Павлом I, и там он «от сильного гула пушек лишился слуха в левом ухе».
Будучи еще ребенком, Александр отличался веселым нравом и редким артистическим даром. Екатерина II с гордостью писала, когда ему исполнилось четырнадцать лет:
«Нынешней зимой господин Александр овладел сердцами всех».
Но самую завидную способность Александр проявлял к языкам. Например, по-английски он начал говорить раньше, чем по-русски, а всего он владел четырьмя языками, и основным у него был модный тогда в России французский.
* * *Как это обычно и бывает, занятия завершились, когда Екатерина II женила внука на принцессе Баденской Луизе-Марии-Августе, которая после перехода в православие получила имя Елизаветы Алексеевны. Их обручение состоялось в мае 1793 года, а официальное бракосочетание – 28 сентября (9 октября) 1793 года.
Говоря об этом, следует подчеркнуть, что Екатерина к любому делу всегда подходила очень серьезно и основательно. Русскому посланнику во Франкфурте-на-Майне графу Н.П.Румянцеву она дала задание собрать сведения обо всех принцессах, «бывших тогда в летах для бракосочетания».
Граф Румянцев, понятное дело, постарался угодить императрице и с полной ответственностью отнесся к данному деликатному поручению. И вскоре на столе у Екатерины лежали подробные характеристики возможных кандидатур, где особенно были подчеркнуты достоинства принцессы Луизы. Царица одобрила выбор дипломата, а мнение Александра по этому поводу никто и не подумал спросить.
