Александр Аксенов - Генеалогия московского купечества XVIII в. (Из истории формирования русской буржуази)
Разумеется, процесс фактической замены гостей и гостиной сотни первогильдейским купечеством не был однозначным. Некоторая часть их уже в качестве купцов 1-й гильдии продолжала играть заметную роль и в середине XVIII в. Однако налицо было очевидное и окончательное разрушение и падение родов гостей и торговых людей гостиной сотни к 70-80-м годам XVIII в.
Значительные изменения происходили и среди самого первогильдейского купечества, связанные с процессом его становления. Если в первую четверть века своего существования количественное представительство московских купцов 1-й гильдии было очень велико и достигало, по данным окладной книги 1748 г., 382 фамилий, то в последующем их число сокращалось. По окладным сказкам 1766 и 1767 гг. оно составляло 235 семей, а начиная со второй половины 70-х годов, т. е. с введения вместо подушной подати однопроцентного сбора 2* , и вплоть до конца XVIII в. колебалось в пределах 110 3* . Внутри этой группы еще происходили определенные передвижения, одни вступали в 1-ю гильдию, другие выходили из нее, но в целом именно эта часть московского купечества стала носителем основных правовых привилегий, которые получила верхушка купеческого сословия по «Грамоте городам» 1785 г.
В основном привилегии эти касались торгово-промышленной деятельности купечества. Вместе со 2-й гильдией первогильдейские купцы разделили право на внутренний оптовый и розничный торг, на заведение фабрик и заводов, были освобождены от казенных служб. Но первогильдейцы имели и важные преимущества – им «дозволялось» производить торг не только внутри, но и «вне империи», они могли «выписывать и отпускать товары за море, продавать их, выменивать, покупать оптом и подробно», им разрешалось поэтому иметь морские суда, тогда как членам 2-й гильдии – только речные. Кроме того, купцы 1-й гильдии пользовались преимущественным правом и при получении казенных подрядов и откупов. Правда, по «Грамоте городам» это разрешалось всем записавшимся в гильдейское купечество, но 1-я гильдия здесь была вне конкуренции, поскольку при раздаче казенных подрядов и откупов велено было «чинить доверие по мере объявления капитала» 4* .
С введением «Жалованной грамоты городам» 1785 г. высшее купечество вынуждено было расстаться с мечтами о приобретении чинов, ношении шпаги, которые предполагались «Планом о выгодах и должностях купечества и мещанства» 1775 г. 5* . Единственным внешним отличием первогильдейских купцов было то, что им разрешалось ездить по городу в карете парою, тогда как купцам 2-й гильдии – коляской парою 6* . Значительный имущественный ценз (не ниже 5 тыс. руб.) предоставлял право на занятие выборных должностей в городских сословных учреждениях купцам 1-й и 2-й гильдий. Но и здесь действовал принцип. «Кто более объявит капитала, тому дается место пред тем, кто менее объявит капитала». Не случайно должности городских голов в Москве занимали исключительно богатейшие московские купцы: Д. Д. Мещанинов (с 1782 по 1786 г.), С. Д. Ситников (1786-1789 гг.), М. П. Губин (1789-1792 гг.), A. И. Долгов (1792-1795 гг.), В. Я- Жигарев (1795-1798 гг.), B. Е. Емельянов (1798-1799 гг.). Определенное предпочтение «места» более капиталистым купцам принципиально отражало сложившуюся уже в XVIII в. практику занятия служб в магистратских должностях. Слободские старосты, например, избирались исключительно из 2-й гильдии, а магистратские бургомистры и ратманы – из первогильдейских купцов 7* .
Таким образом, «вместо прежнего покровительства замкнутым высшим разрядам купечества (гости и гостиная сотня) правительство все более внедряет принцип разделения городского населения по имущественному состоянию с предоставлением привилегий его наиболее зажиточной верхушке» 8* . Обращение к первогильдейскому купечеству поэтому позволяет исследовать характер формирования и развития не только богатейшей, но и привилегированной части купеческого сословия. Вопрос, однако, в том, какой контингент купцов 1-й гильдии следует избрать объектом изучения. Мы уже обращали внимание на значительную подвижность состава первогильдейского купечества. Важно отметить, что изменения эти носили не только количественный характер, приводя к общему сокращению числа купцов 1-й гильдии к концу XVIII в., но имели и качественную сторону. Она выражалась в резком обновлении состава первогильдейцев. Из 382 фамилий московских купцов, состоявших в 1748 г. в 1-й гильдии, лишь 26 сохранили свое положение в последние два десятилетия XVIII в., причем 11 из них перешли в низшие разряды уже в 80-х годах. Из 235 родов, числившихся первогильдейцами по окладным сказкам 1766-1767 гг., только 10 сумели сохранить свое звание к концу века (еще трое утратили его в 80-х годах). Таким образом, на 137 купеческих фамилий (а именно такое количество насчитывается среди московских первогильдейских купцов в период 1782-1801 гг. 9* ) приходилось 100 с лишним новых, т. е. таких, которые вступили в 1-ю гильдию уже после введения «Жалованной грамоты городам» 1785 г. Поэтому можно смело говорить о том, что укреплению правовых привилегий первогильдейского купечества, выраженному законодательством о городах 80-х годов XVIII в., соответствовало последующее формирование этой высшей группы торгово-промышленного населения с массовым вытеснением прежних первогильдейских родов.
Это обстоятельство сыграло решающую роль при выборе объектов для генеалогического исследования. Представляется естественным и целесообразным изучение такой группы фамилий в разряде 1-й гильдии, которая связана единством формирования по времени. Тот факт, что время это (80-90-е годы XVIII в.) характеризуется действием законодательных актов, так или иначе способствовавших процессу становления буржуазии 10* , делает наш выбор не только оправданным, но и закономерным.
Указанные соображения заставили обратиться в первую очередь к тем купеческим родам, которые были зачислены в 1-ю гильдию в 80-90-х годах. Наряду с ними прослеживались судьбы представителей фамилий, которые стали первогильдейцами до 1782 г., но значились среди них и позже. Их изучение важно с точки зрения выяснения одного из путей формирования высшей группы московского купечества конца XVIII в. Общее число тех и других, как уже было сказано, составляло 137 родов. Все они так иди иначе были использованы при исследовании чисто генеалогических аспектов 11* : происхождение, судьбы, семейные связи и т. п. Сложнее обстояло дело с изучением их торговой и промышленной деятельности, что связано с отсутствием в распоряжении исследователя сколько-нибудь систематических сведений об этом. Поэтому чаще всего здесь приходится оперировать отрывочными данными. В немногих исключительных случаях мы пытались представить экономическую деятельность как можно подробнее.
Источники формирования 1-й гильдии конца XVIII в.
Выявленная выше зависимость между правовым укреплением первогильдейского купечества в 80-х годах и последующим формированием его состава ставит прежде всего вопрос о характере происхождения первогильдейских родов. Ранее исследователи уже обращали внимание на тот факт, что географические перемещения населения оказывали существенное влияние на состав городских жителей. При этом особо подчеркивалась роль крестьянской среды в обновлении кадров купеческого общества Москвы 12* . Для нас важно прежде всего выяснить источники формирования московской 1-й гильдии конца XVIII в.
Таблица 2 Происхождение первогильдейского купечества Москвы конца XVIII в. Из каких социальных слоев вышли в купцы Количество фамилий % «Природные» посадские тяглецы московских слобод 23 16,8 Иногородние купцы 53 38,7 Крестьяне 29 21,2 Разночинцы 22 16,0 Происхождение неизвестно 10 7,3 Итого: 137 100
Табл. 2 показывает, с одной стороны, что решающее значение в формировании высшей группы московского купечества конца XVIII в. принадлежало иногороднему купечеству. С другой стороны, из таблицы видно, что степень влияния на рассматриваемый процесс со стороны крестьянства была гораздо менее существенной, чем указывали некоторые исследователи 13* . Первогильдейцев, происходивших из крестьянских семей, было почти в 2 раза меньше, чем происходивших из иногородних купцов. Причины этого явления кроются, во-первых, в той классово-охранительной политике, которую правительство проводило в вопросе пополнения купечества, а во-вторых, в специфике купеческой деятельности и обстоятельствах, с нею связанных.
