Алексей Чичкин - Анатомия краха СССР. Кто, когда и как разрушил великую державу
Такая политика Кремля, естественно, ослабляла присутствие и влияние «центра» в регионах. Но, чтобы сохранять целостность страны и партии, национальная номенклатура и управляемые ею регионы получили, что называется, свободу рук во внутренних делах. Они же со второй половины 1950-х стали по нарастающей получать — за счет, главным образом, России (РСФСР), — безвозмездные дотации, субсидии, другие денежные, а также товарные потоки.
В 1950–1980-х гг. уровень зарплат и других социальных выплат в большинстве союзных республик был на 30–45 % выше, чем в России (РСФСР).
Скажем, уборщица во Львове или прибалтийских городах в 1970–1980-х получала не меньше 100 руб. чистыми, в то время как «среднестатистический» российский инженер в РСФСР чистыми едва набирал 120 руб. А вот уровень розничных цен в РСФСР был выше на 20, а то и на 40 % в сравнении с большинством других союзных республик…
Ещё пример: 21 мая 1947 г. в «закрытом» постановлении ЦК ВКП(б) предписывалось замедлить темпы коллективизации сельского хозяйства в Прибалтике, Западной Украине, Западной Белоруссии и бывших финляндских районах Карело-Финской ССР. Что и выполнялось вплоть до развала Советского Союза (см.: «Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам». Т. 3. М., 1968). В результате, к концу 1980-х свыше 70 % товарной сельхозпродукции в этих регионах, а также 60 % — в республиках Закавказья и во многих регионах Средней Азии — производили и сбывали юридически или фактически частные хозяйства.
Отметим в этой связи, что только в РСФСР состоялась повсеместная коллективизация сельского хозяйства. И только РСФСР в середине 1950 — середине 1980-х испытала на себе такие, например, эксцессы, как повсеместная ликвидация религиозных учреждений, причём в основном православных; повсеместное устранение так называемых «неперспективных» деревень; повсеместное насаждение «хрущевской» кукурузы и изъятия скота с домашней птицей из личного пользования колхозников и работников совхозов.
Те же РСФСР и Белоруссия, в сравнении с другими союзными республиками, получали меньше всего сельхозтехники и госбюджетных денег на обустройство сельского и городского жилья, как и на развитие других отраслей. И, подчеркнем, в основном только в русских областях РСФСР — т. е. даже не в автономиях РСФСР — в букальном смысле, штамповались дома — «хрущёвки», которые по всем международным нормам изначально непригодны для человеческой жизни.
Даже официальные нормативы жилой площади в РСФСР были меньше, чем для Прибалтики, Закавказья, Западной Украины, столичных городов республик Средней Азии, Северного Кавказа, Татарии, Башкирии…
Примечательно и то, что квартплата в РСФСР всегда была дороже, чем в большинстве других союзных республик. И прежде всего из РСФСР, а также из Белоруссии переводились колхозы и совхозы, вместе с их кадрами, техникой, семенным фондом и животноводческим поголовьем, в другие республики. По имеющимся данным, свыше 150 колхозов и совхозов было переведено на казахстанскую целину исключительно русских территорий — т. е. не из автономий РСФСР, а также из Белоруссии и Восточной Украины (см., напр.: Коркоценко Д. И., Куликов В. И. КПСС в борьбе за дальнейшее развитие сельского хозяйства (1946–1958 гг.). М.: Высшая школа, 1974). Кроме того, почти для всех союзных республик — кроме РСФСР и Белоруссии — гласно и негласно снижались плановые задания.
Что касается насыщения СССР потребительским импортом, — соответствующие решения Политбюро ЦК КПСС и президиума Совмина СССР 1959, 1963, 1978 и 1983 гг. предусматривали строгую очерёдность: импорт потребительских товаров направлять прежде всего в неславянские союзные республики и в Западную Украину; затем в Белоруссию, остальную Украину, автономные республики РСФСР, причем в первую очередь — в северокавказские. Потом — в национально-автономные области и округа РСФСР. Именно в упомянутой последовательности. И лишь после всего этого, т. е. по «остаточному принципу», — на остальную, официально русскую территорию РСФСР…
Так стоит ли удивляться, что Москву, Ленинград, другие крупные российские города в 1960–1980-х осаждали «колбасные», «рыбные», «кондитерские» и прочие «десанты» жителей российской, точнее — русской глубинки? И что столицы и большинство городов не только других союзных республик, но и даже городов автономных республик РСФСР были, как правило, переполнены разнообразным ассортиментом, в том числе российским?..
…Вспоминается весна 1985 г. Центр Москвы, район улицы Горького вблизи Пушкинской площади. Многочасовая очередь за кондитерскими наборами — продавали лишь 2 набора одному покупателю — трансформировалась в драку с приезжими. Тогда обошлось без милиции, но сколько таких эксцессов было в российских магазинах, и не только в кондитерских? В том же году и позже (до распада СССР) автору этих строк довелось побывать в Латвии, Эстонии, Ереване, Тбилиси, Грозном, Махачкале, Баку, Ташкенте. Те же, например, конфетные наборы, в том числе московские, ленинградские, куйбышевские, курские, псковские, украинские, белорусские, даже югославские с болгарскими, — имелись там в потрясающем изобилии и по низким ценам. Не говоря уже, например, о югославском, польском, венгерском, китайском трикотаже, импортной обуви, о бытовой технике и сантехнике из ГДР, Югославии и Финляндии.
Итак, со второй половины 1950-х — в связи с ухудшением внутри- и внешнеэкономического положения СССР и, как следствие, социально-политическими протестами в ряде республик, была сделана ставка на то, чтобы Кремлю по минимуму вмешиваться в дела «нероссийских» союзных республик и нерусских автономий РСФСР. Чтобы избежать развития там сепаратизма. В результате, тамошние власти окончательно срослись с местными мафиозными кланами и, естественно, стали чуть ли не впрямую шантажировать Москву: дескать, не будете больше отпускать денег и будете часто проверять наши дела, — можем вывести «наши» народы из СССР.
Вспомнилось: еще в 1973-м в Баку родственница автора этих строк рассказывала, что при устройстве своего сына на работу её спросили: «А вы знаете, что это место продаётся?». Она ответила адекватно: «Я знаю, что это место покупается».
В том же году в Кировабаде (запад Азербайджана) я случайно услышал песенку, что распевали некоторые ученики-семиклассники во дворе близлежащей школы: «Зовут меня Мирза, работать мне нельзя. Пускай работает Иван, и выполняет план»…
Иллюстрирует ситуацию и такой экономико-политический факт: с середины 1960-х гг. закавказские, среднеазиатские, западноукраинские, молдавские овощи и фрукты продавались в РСФСР в основном только на рынках. Естественно, по высоким ценам: минимум вдвое дороже государственной розницы. Этого добились от Москвы власти тех регионов (см., напр.: «Вопросы совершенствования перевозок скоропортящихся продуктов». М.: Институт комплексных транспортных проблем при Госплане СССР, вып. 28. М., 1972). На все товары «союзных» Прибалтики и Закавказья советским государством всегда назначались самые высокие в РСФСР цены, в том числе госзакупочные…
Да ведь и современные экономические мощности той же Прибалтики созданы, в большинстве своем, в советские годы. Например, не калининградские, а именно эстонские, латвийские и литовские порты стали главными внешнеторговыми воротами СССР на Балтике. Да и сегодня их доля во внешнеторговых перевозках России превышает 25 %.
Причем, как и в других отраслях прибалтийских союзных республик, минимум 60 % доходов портовой отрасли оставалось в их же собственном распоряжении. На уровне 40–55 % был этот показатель для портов и других отраслей Закавказья, Средней Азии, Молдавии и Западной Украины. А вот РСФСР и Белоруссии таких льгот не было, правда, за исключением северокавказских автономий РСФСР.
Словом, если и «считаться» с той же Балтией, и не только с ней, — результат будет отнюдь не в пользу бывших союзных республик.
Но очевидно, что не столько добровольная, сколько вынужденная, предписанная свыше расточительность России, особенно в последние 40 советских лет, стала для других республик своего рода магнитом постоянного притяжения.
Они хотят, чтобы всё упомянутое продолжалось. Теперь, повторим, — уже в форме «суверенных» финансовых претензий к России. Но у нас более чем достаточно оснований для встречных, причем обоснованных счетов. За все годы существования Советского Союза. Так не пора ли эти счета наконец-то составить и предъявить?..
Хрущевские «фантики»…
Денежные знаки 1947 г. в январе 1961-го были обменены без ограничений на новые в соотношении 10:1. В той же пропорции изменились цены, тарифные ставки зарплат, пенсии, стипендии, пособия и другие денежные документы. По официальному заявлению Совета министров СССР (5 мая 1960 г.), делалось это «в целях облегчения денежного обращения и придания большей полноценности советским деньгам…».
