Г. Штоль - История Древнего Рима в биографиях
Оппий, второй децемвир, остававшийся в Риме, созвал сенат для обсуждения, что делать в таких затруднительных обстоятельствах.
Сенат не решался прибегнуть к строгим мерам, но в то же время не мог и смотреть сквозь пальцы; поэтому он отправил на Авентинский холм трех консуларов спросить солдат, по чьему приказанию они оставили лагерь.
Толпа не хотела отвечать и требовала, чтобы к ней прислали Валерия и Горация, объявив, что только с ними она вступит в переговоры. Для ведения этих переговоров со своей стороны она, по совету Виргиния, выбрала десять военных трибунов. Между тем и войско, стоявшее в Сабинской области, с которым трудно было справляться уже со времени убийства Сикция, было склонено Ицилием к отстранению от децемвиров и, также выбрав себе десять военных трибунов, присоединилось к стоявшим на Авентинском холме. Сенат пришел в сильное смущение и не знал, что делать. Уничтожить звание децемвиров он все еще не решился; соучастники этих последних боялись мщения и суда; невинные думали, что коль скоро власть уйдет из рук, им придется пострадать наравне с виновными; но единогласно не могли допустить, чтобы плебеи предписывали им законы и вынудили восстановить трибунат, сенаторы совещались, обдумывали – и не находили никакого выхода. Наконец признали необходимым просить Горация и Валерия отправиться на Авентин в качестве уполномоченных. Но они потребовали, чтобы сперва децемвиры сложили с себя власть. Децемвиры отказались.
Между тем один из прежних трибунов, М. Дуилий, принес собравшимся на Авентине известие, что сенаторы только ссорятся и не могут прийти ни к какому решению, и так как он давно уже знал упорство патрициев, то посоветовал войску удалиться на Священную гору. И тем вынудить восстановление трибуната. Войско исполнило это; совет, и вслед за ним направились к Священной горе из народа все, кому возраст позволял еще двигать ногами, в сопровождении жен и детей, которых они не хотели оставить в городе, где ни целомудрие, ни свобода не считались священными.
Увидев, что площадь опустела и весь город точно вымер, сенаторы потребовали у децемвиров сложения с себя должности и затем отправили Горация и Валерия на Священную гору для переговоров с народом. Народ принял их с величайшей радостью и приветствовал как своих освободителей. Ицилий повел речь от лица плебеев. Он потребовал восстановления трибуната и права провокации, амнистии всем участвовавшим в возмущении и выдачи децемвиров, которых народ грозил сжечь живыми. Уполномоченные от сената нашли эти условия справедливыми и умеренными и просили только отказаться от требования выдачи децемвиров для того, чтобы день примирения и свободы не был тотчас же осквернен казнями, и в том соображении, что виновных можно было, на основании законов, привлечь к суду и впоследствии. Сенат принял требования плебеев тем охотнее, что они не настаивали на наказании децемвиров. Эти последние публично сложили с себя звание, и народ возвратился в город. На Авентине он выбрал десять трибунов, в том числе Виргиния. Ицилия, Нумитория, Дуилия и К. Сициния, потомка того Сициния, который предводительствовал первым удалением на Священную гору. В консулы были избраны Гораций и Валерий, немедленно вступившие в должность. Для укрепления восстановленного образа правления и обеспечения прав народа они издали следующие три закона, так называемые Leges Valerias Horatise: 1) Неприкосновенность плебейских чиновников, трибунов и эдилов, восстанавливается. 2) Точно так же восстанавливается право провокации, которым можно пользоваться даже относительно диктатора. 3) Комиции по трибам получают значение общего народного собрания, так что все постановляемое в них обязательно для всего народа.
С тех пор законодательство стало все более и более исходить из комиций по трибам и от руководивших этими учреждениями трибунов; но постановления их (плебисциты) не имели силы без одобрения сената и, вероятно, также утверждения комиций по куриям.
После восстановления прежней формы правления трибуны потребовали к суду двух ненавистных децемвиров – Аппия Клавдия и Сп. Оппия. Первого обвинял Виргиний. Когда в день, назначенный этим последним для разбирательства дела, Аппий явился на площади, окруженный молодыми патрициями, Виргиний объявил, что не желает суда над ним за все нечестивые поступки, которые он совершал в течение двух лет, но требует одного – чтобы он перед лицом самим им избранного судьи засвидетельствовал, что противозаконно признал свободное лицо рабом; в случае же отказа он будет считаться сознавшимся в преступлении и подвергнется тюремному заключению. Аппий просил заступничества у остальных трибунов и, встретив с их стороны отказ, обратился с воззванием к народу. Глубокое впечатление произвел на толпу вид этого человека, молившего о защите у того самого народа, права которого он же попирал ногами, – человека, который сам уничтожил этот род апелляции. Все видели в этом кару праведных богов, приходящую поздно, но непременно постигающую преступника. Виргиний настаивал на своем требовании, и так как Аппий не решался подвергнуться приговору добровольно избранного судьи, то его отвели в тюрьму, в ожидании дальнейшего судебного разбирательства. Но прежде чем наступил этот день, Аппий в тюрьме лишил себя жизни. Оппий, которого обвинял трибун Нумиторий, тоже покончил с собой в тюремном заключении. Остальные децемвиры избавились от судебного обвинения тем, что добровольно отправились в изгнание. Их имущество было конфисковано.
До времени учреждения децемвирата борьба сословий состояла главным образом в стремлении плебеев освободиться от тяжелого гнета патрициев и защитить себя от злоупотреблений консульской власти; после того, с тех пор как для обоих сословий установилось одно общее уголовное и гражданское право, борьба завязалась из-за полной равноправности в политическом и религиозном отношении и из-за слияния патрициев и плебеев в одно нераздельное государство. Уже в 444 г., через несколько лет после уничтожения децемвирата, трибун Канулей провел свое предложение о браках между патрициями и плебеями (lex Canuleja). С этих пор государство уже не признавало принципа патрициев, что они составляют более высокую часть человеческого рода, чем плебеи, и тесному слиянию обоих сословий открылся свободный путь. В этом же самом году трибуны потребовали разделения консульской власти между патрициями и плебеями. Первые употребляли все усилия для удержания этой власти исключительно за собой и наконец согласились на сделку, в силу которой вместо консулов могли быть избираемы из обоих сословий и военные трибуны (числом 3, или 4, или 6) с консульской властью (tribuni militum consulari potestate); что касается вопроса, должны ли были каждый раз в одном и том же году стоять во главе правления консулы или военные трибуны, то решение его было предоставлено сенату. В это же время было отделено от консульства и цензорство, как особая, доступная только для патрициев должность. Цензоров, числом два, избирали на 5, а впоследствии на 11,2 года; они вели ценз, составляли списки сенаторов, всадников, граждан, сообразно имущественному положению их, и имели надзор за финансовым управлением и общественными сооружениями.
9. Марк Фурий Камилл
Одним из величайших людей древней Республики был Марк Фурий Камилл, истребитель города Вейев, победитель галлов и восстановитель разоренного галлами родного города, прославленный за это римлянами, как отец отечества и второй основатель Рима, второй Ромул, – энергичный, неутомимый воин, стоявший во главе правления семь раз в качестве военного трибуна и пять в качестве диктатора, и при этом ревностный представитель патрицианских интересов.
Такой славы Марк Фурий достиг собственной силой и даровитостью, потому что род Фуриев не отличался до него особым почетом и значением. По дошедшим до нас свидетельствам, молодой Фурий впервые отличился в кровопролитном сражении, происходившем в 431 г. до P. X. на Алгиде между римлянами, под предводительством диктатора Постумия Туберта, и эквами и вольсками: впереди войска Фурий с неприятельским копьем в боку ринулся в середину войска противника и обратил всех в бегство. С тех пор он стал получать одно почетное звание за другим и исполнял даже должность цензора, т. е. ту, которая предоставлялась только лицам, пользовавшимся общим уважением и доверием. Долго после его смерти сохранялось прекрасное воспоминание о том, как он, в бытность свою цензором, склонял ласками и угрозами неженатых к вступлению в брак со вдовами павших в сражениях воинов; он же, будучи цензором, провел закон, чтобы сироты, бывшие до тех пор свободными от налогов, были привлечены к платежу их.
Военную деятельность в значительных масштабах Камилл начал в то время, когда Рим предпринял войну против Вейев с целью уничтожить их. Из всех этрусских городов Вей и находились от Рима на самом близком расстоянии, часах в пяти, и потому этот город издавна был авангардом в борьбе этрусков с городами Лациума, оплотом которых на севере был Рим. Вейи лежали к северу от Тибра, на обрывистом со всех сторон и крутом возвышении, между двумя ручьями, соединявшимися у подошвы этого возвышения в речку Кремеру, приток Тибра. Это был один из обширнейших и могущественнейших городов Этрурии. Его высокие, прочные стены тянулись на пространстве одной мили. Таким образом, он был не меньше Рима по объему и, вероятно, также по населению; красотой же общественных и частных построек он далеко превосходил город римлян. Окруженный великолепными плодородными землями, этот город обладал громадными богатствами; но богатство рано приучило жителей к изнеженности и роскоши; потому-то Вейям приходилось в последнее время постоянно терпеть поражение со стороны суровых, закаленных в боевом труде римлян, тем более что поселенный на окрестной земле народ составлял массу угнетенных батраков, которые, в противоположность римским поселянам, бывшим свободными землевладельцами, не чувствовали никакого побуждения сражаться со стойкостью и мужеством за честь и неприкосновенность государства.
