Петр Рябов - История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том I
Сравнивая завоевание мусульманами-маврами Испании с монгольским завоеванием Руси, А.С. Пушкин саркастично отметил: «Татары не походили на мавров. Они, завоевав Россию, не подарили ей ни алгебры, ни Аристотеля». Тем не менее, культурные заимствования русскими у монголов имели место.
Помимо военной организации, фискальной системы, почты, правовых норм, политической культуры, посольского обычая (сами слова: «деньги», «алтын», «ям», «ямщик», «тамга», «таможня», «казна» имеют татарское происхождение, так же как и боевой клич «ура»), русские переняли много тюркских вещей, слов и обычаев. Слова: «колчан», «кукла», «богатырь», «сундук» и другие появились на Руси из Орды. Вся топонимика Москвы напоминает об этом: Китай-город (от тюркского «китай» – укрепление), Ордынка (дорога в Орду), Арбат (от арбы), Татарские улицы и многое другое.
В «новую русскую аристократию», пришедшую на смену уничтоженному норманно-славянскому боярству, влились монголы, составив не менее одной трети всего правящего класса. Нередко «служилые царевичи» (крещёные или мусульмане) приезжали из Орды к русским князьям в качестве их вассалов и несли пограничную службу, получая щедрые пожалования (особенно этот процесс усилился в начале XIV века, после официального перехода Орды в ислам, когда многочисленные крещёные татары, гонимые и убиваемые в Сарае, хлынули на Русь). Известно более трехсот русских фамилий тюркского происхождения, и среди них такие знаменитые в русской истории, как: Аксаковы, Апраксины, Ахматовы, Бекетовы, Бибиковы, Годуновы, Державины, Карамзины, Курбатовы, Салтыковы, Сабуровы, Шереметьевы, Черкасские, Юсуповы… Ещё в середине XVIII века 20 процентов русской знати составляли потомки выходцев из Орды. Так что влияние монголов на этногенез великоросского народа (особенно его знати) довольно существенно. Впрочем, культурное влияние ига на Русь не было так велико, как его геополитические, социальные и политические последствия. Это связано с тем, что татары жили, в основном, в стороне от русских земель, а русские сохранили свою веру и язык. Конечно, татарские послы и воины часто попадали на Русь, а русские рабы, воины и князья – в Орду, что приводило к этническому взаимопроникновению, языковому и культурному обмену.
К русской церкви монгольские ханы отнеслись лояльно, милостиво и покровительственно, как в силу присущей им в качестве язычников веротерпимости, так и в силу нехитрого политического расчёта. Как подчеркивал Н.М. Карамзин: «Одним из достопамятных следствий татарского господства над Россиею было ещё возвышение нашего духовенства, размножение монахов и духовных имений. Политика ханов, утесняя народ и князей, покровительствовала церкви и её служителям; изъявляла особенное к ним благоволение; ласкала митрополитов и епископов». Активное сотрудничество руководства православной церкви и ордынских ханов было обоюдовыгодным: церковь молилась за ханов и учила население покорности им, невозможности и ненужности сопротивления, способствуя установления на Руси системы монгольского гнёта, а ханы, взамен, освобождали церковь от уплаты дани и способствовали усилению её политической роли. Представители духовенства поддерживали на Руси представление о том, что нашествие и иго монголов – «наказание за грехи» (то есть за остатки языческих традиций, несоблюдение церковных требовании, межкняжеские распри). А, поскольку «всякая власть от Бога», выход – в смирении и покорности. Таким образом, церковь всячески поддерживала монгольскую власть, и монголы, в свою очередь, рассматривали церковь, наряду с князьями, как надёжного союзника в деле управления Русью.
Длительное сотрудничество (коллаборационизм, говоря современным языком) иерархов православной церкви с захватчиками – ордынскими ханами привело к стремительному усилению политической, экономической и духовной мощи церкви на Руси в эпоху монгольского ига – эпоху, оказавшуюся «звёздным часом» для русского православия. В условиях раздробленности страны церковь оставалась единой; в условиях иноземного гнёта церковь воплощала дух самобытности; в условиях всеобщего экономического порабощения, церковь была свободна от выплаты дани; в условиях дробления княжеских и боярских богатств, церковь лишь аккумулировала и концентрировала в своих руках новые и новые земли и сокровища. Глава русской церкви – митрополит – в это время переезжает из Киева во Владимир, что формально закрепляет смещение центра Руси с юго-запада на северо-восток.
Русские митрополиты неуклонно получали от ханов особые «ярлыки», которыми обеспечивались льготы, права и привилегии духовенства и неприкосновенность церковных имуществ. Так, в ярлыке 1267 года (хана Менгу-Тимура) подтверждался церковный иммунитет: «да правым сердцем молят за нас Бога и за наше племя, без печали и благословляют нас, и не надобе им дань и тамга и поплужное, ни ям, ни подводы, ни воина, ни корм». Подобная политика, наряду с политическим и религиозным противостоянием западному христианству (в условиях разгрома крестоносцами Константинополя и их наступления в Прибалтике), привела к тому, что «латиняне» (католики) стали рассматриваться в Северо-Восточной Руси как главные враги, более ужасные, чем «басурмане» (мусульмане). Политический «железный занавес», отделивший в монгольскую эпоху Восточную Русь от Европы, дополнился религиозным. Показательно, что в это время появляется устойчивое сочетание: «русская вера христианская», а словом «крестьяне» (христиане) в монгольский период стали называть русское сельское православное население в противовес католикам – «латинянам» и татарам – сперва «поганым» (язычникам), а лотом «басурманам» (мусульманам). Последствия монгольского периода русской истории невозможно переоценить. Истоки всего последующего исторического пути России коренятся именно в этой эпохе. Русь была отброшена в социальном, экономическом и культурном отношениях на века назад, отделена от Европы, разделена надвое и начала трансформироваться в направлении азиатского деспотизма. В завязавшейся борьбе за гегемонию в Залесской Руси в ходе «естественного отбора» на победу была обречена сила, наиболее способная «прогнуться» перед Ордой, полнее и адекватнее выражать и навязывать на Руси её интересы, более последовательно принимать и вобрать в себя её принципы и обычаи, более авторитарно и деспотично относиться к собственному населению, и более других беспринципно и беспощадно относиться к другим русским землям, черпая из них ресурсы для собственного грядущего могущества. Такой силой оказалась Москва – сперва верная проводница ордынского влияния на Руси, а затем преемница Золотой Орды.
Споры в исторической науке о влиянии монгольского ига на историю Руси
Мнения историков по вопросу о последствиях монгольского ига на историю Руси расходятся, порой, диаметральным образом. (В зависимости от системы ценностей и политических взглядов того или иного человека.) Можно выделить три основных подхода к этой проблеме.
Ряд историков: Н.М. Карамзин, С.Г. Пушкарёв, А.Я. Юрганов и другие, убеждены в том, что монгольское иго оказало колоссальное и поистине роковое влияние на всю русскую историю, повернув её в сторону деспотизма, рабства, девальвации ценности человеческой жизни, гибели существовавших общественных связей и насаждению тотального военно-бюрократического государства, повёрнутого спиной к Западу и лицом к Востоку. По их мнению, азиатский деспотизм, самодержавие и крепостное право выросли на Руси из эпохи владычества монголов, преемницей которых стало Московское государство.
Другие историки, и среди них такие значительные, как С.М. Соловьёв, В.О. Ключевский и С.Ф. Платонов, напротив, полагали, что монгольское иго не оказало существенного и принципиального влияния на русскую историю, ибо монголы не остались на русских землях и серьёзным образом не повлияли на социально-политические процессы, протекавшие там. Так, В.О. Ключевский писал, что «власть хана… давала хоть призрак единства мельчавшим и взаимно отчуждавшимся вотчинным углам русских князей», будучи, однако, явлением поверхностным. Еще категоричнее был С.Ф. Платонов, полагавший, что «мы можем далее рассматривать внутреннюю жизнь русского общества в XIII в., не обращая внимания на факт татарского ига».
Существует и третья позиция, диаметрально противоположная первой. Её отстаивали и отстаивают представители так называемого «евразийского» направления в русской исторической науке и общественной мысли: Н.С. Трубецкой, Г.В. Вернадский (в 1920-е – 1930-е годы в русской эмиграции на Западе) и Л.Н. Гумилёв (в 1970-е – 1980-е годы в СССР). По их мнению, монгольского «ига» попросту не существовало, и Русь – исконно азиатская страна, заключив равноправный союз с Золотой Ордой, извлекла из него огромные выгоды в борьбе с агрессией Запада. Орда – заботливый защитник и верный партнёр Руси – помогла ей в становлении великого самодержавного государства.
