Василий Татищев - От Батыя до Ивана Грозного: история Российская во всей ее полноте
Бартенево. Юрий побежден. Посол ханский к великому князю. Князь великий почтил посла. Лесть татар. Умерла княг. вел. Агафья. Той же зимой князь великий Юрий Данилович московский с Кавгадыем, и со многими татарами, и с князями суздальскими, и с иными князями со многими пошел с Костромы к Ростову, а от Ростова пошел к Переславлю, а от Переславля дошел к Дмитрову, а из Дмитрова к Клину. А в то время пришли новгородцы в помощь к князю Юрию Даниловичу московскому на великого князя Михаила Ярославича и стояли 5 недель в Торжке, обмениваясь сообщениями, как пойти ко Твери. Затем стали новгородцы волости Тверские воевать, а также и князь Юрий Данилович московский с Кавгадыем, и с татарами, и со всею силою суздальскою, и по многим местам попленили, и в полон повели. И пришли близ ко граду Твери за восемь верст, и стояли на месте том 5 недель, а всего того бездейственного пребывания во Тверских волостях 3 месяца. И ездили послы от Кавгадыя во Тверь к великому князю Михаилу Ярославичу с лестию, и не было мира. И пошел Кавгадый с князем Юрием Даниловичем московским, и суздальскими князями, и со всеми силами к Волге, и стали на переезде у Волги, и воевал много, и пошли ко граду Твери. И за сорок верст не дошли, и встретил их князь великий Михаил Ярославич на Бартеневе (Бортново) с силою. И сошлись обои полки, и была битва великая и сеча злая. И помог Бог князю великому Михаилу Ярославичу, и одолел до конца, и побежал князь Юрий Данилович московский в Новгород с малой дружиной; а княгиню его Кончаку поймал, которая было сестра Азбяка хана ордынского, а также и брата его князя Бориса Даниловича взяли, и иных князей многих, и бояр, и татар поймали и вели во Тверь. А Кавгадый повелел дружине своей стяги свернуть и неволею сам побежал в станы, что было месяца декабря в 22 день в четверток в вечернюю годину. А на следующий день побоища Кавгадый прислал к князю великому Михаилу Ярославичу, и взял с ним мир, и пошел к нему во Тверь с дружиною своею. Князь же великий Михаил Ярославич татар Кавгадыевых побивать не повелел, но привел их во Тверь и многую честь воздал Кавгадыю и татарам его. А они льстили, говоря: «Мы ныне твои есть; а приходили мы на тебя с князем Юрием без повеления ханова, и в том мы виноваты, и боимся от государя опалы, что таково дело сотворили и много крови пролили». Князь же великий Михаил Ярославич поверил им на свою погибель, многими дарами одарил их и отпустил их с честию. А Юриева княгиня, сестра Азбяка хана, во Твери умерла; и иные ж говорят, что там во Твери зельем уморена была; и сие большую беду князю великому сотворило. Тело же ее привезли из Твери в Ростов, и положили ее в церкви пресвятой Богородицы в Ростове.
Мир великого князя с Юрием. Константин в Орду. Той же зимой пришел князь Юрий Данилович московский с новгородцами на брод к Волге, и встретил его князь великий Михаил Ярославич, и тут мало бой не был. И так много ссорящихся и сообщениями обменивающихся, едва умирились и крестом честным укрепились на том, что пойти им обоим в Орду. И в ту же зиму князь великий Михаил Ярославич послал сына своего Константина в Орду.
6826 (1318). Ростов татары воюют. Мор. Злоба Юриева. Посол убит. Пришел из Орды посол лютый, именем Кокча, и убил сто и двадцать человек у града у Костромы, и потом, придя, весь Ростов повоевал ратью. Той же зимой был мор во Твери на людей. В тот же год князь великий Михаил Ярославич послал Александра Марковича на Москву с посольством о любви. И убил его князь Юрий Данилович московский, и принял тот смерть по нужде, и была между ними нелюбовь великая.
Князь Юрий в Орду. Клеветы на великого князя. В тот же год пришел в Орду князь Юрий Данилович московский со многими князями и боярами с новгородцами по совету Кавгадыеву и, снявшись с Кавгадыем, пошли в Орду, и князь Михаил Ярославич отпустил сына своего Константина, как прежде сказано. И в ту же зиму пришли в Орду князь Юрий Данилович московский и начальник всему злу Кавгадый, и начал клеветать на князя великого Михаила Ярославича хану Азбяку, говоря такое: «Князь Михаил тверской по городам собрал многие дани и хочет бежать в Немецкую землю, а к тебе идти не хочет и твоей власти не повинуется». Разгневался же хан Азбяк, повелел поймать сына его князя Константина, и затворить его одного в храмине, и голодом уморить. И здесь бывшие некие говорили Азбяку так: «Если убьешь сына его, отец его к тебе не придет никогда же». И хан повелел сына его пустить, а велел отцу его, великому князю, придя, оправдаться. И Кавгадый, боясь, что князь великий действительно, придя, оправдается, послал на перехват многих татар, чтобы князя великого Михаила Ярославича перехватить: где его найдут, там его смерти предадут. И августа в 1 день князь великий Михаил Ярославич тверской пошел в Орду к хану Азбяку. И проводили его княгиня великая Анна и сын Василий до Нерли, и тут возвратились. И князь великий пошел во Владимир, а с ним сыновья его князь Дмитрий и Александр. Во Владимире же пришел к нему посол ханский, именем Ахма, говоря великому князю: «Хан тебя зовет, как можно быстрее пойди и будь за месяц. Если не будешь, то обещал рать на тебя и на твой град; оболгал тебя хану Кавгадый». Сыновья же его и бояре сказали ему: «Отче дорогой и господин, не ходи сам, но пошли оправдаться одного сына, а другой сын там уже. И так пройдет обида и гнев ханский». Он же отвечал: «Видите, чада, что не требует вас, но меня. И если я куда уклонюсь, то вотчина невинно погибнет. И лучше мне положить голову мою за неповинных». И тут утвердил чад своих, дал им завет писанием, как после него поделить вотчину, и отпустил чад своих, а сам пошел.
6827 (1319). Орда у Дона. Море Сурожское. Ханское благоразумие. Судей неправость. Михаила оправдание. Суд Кавгадыев. Михаил осужден. Ругание. Почести к смерти. Терек. Князь великий Михаил Ярославич тверской пришел в Орду у моря Сурожского на устье Дона реки, там где Дон река впадает в море, то ж море зовется Сурожское, месяца сентября в 6 день и по обычаю одарил всех князей и княгинь, под конец самого хана и ханшу. Был ж Михаил в Орде у хана полтора месяца и пришел в гору к морю Хвалынскому в Сарай, и Кавгадыю хану беспрестанно клеветали на него. Хан же, призвав князей своих, сказал им: «Судите князя великого с князем Юрием, и рассудив, мне скажите». И сели князи на судилище, начали судить Михаила с Юрием. И хотя все правость Михаилову видели, что он великое княжение принял после отца и есть старший Юрию, он же, ища мира, много Юрию уступал, а Юрий неправ был, но татарские князи не любили его, все помогали Юрию и многие вины вкладывали на Михаила. Если что и отвечал Михаил, мимо пропускали слова его, а которые слова и праведны были, они презирали. Прилежали же и внимали говоримому Кавгадыем, ибо тот был судья и соперник, на свою душу брал и увел всех с собою на неправду. Затем разошлись и их оставить повелели, да в другую неделю на суде предстанут. А хану сказали, так говоря: «Князь Михаил Ярославич по суду достоин смерти. А твое великое слово вольного хана как повелеть»; и многие вины на него говорили. Хан же снова повелел им другой суд сотворить, истинно расспросить достоверно. Кавгадый же сказал: «На меня, хан, возложил и на мою душу, ибо мне все ведомо было, и по их словам, что судили их, достоин Михаил смерти. И хотя твое слово велит снова судить их, да станет Михаил связан на суде и так да отвечает. Ибо не хотим мы, великий хан, обидимым тебя видеть и нас, твоих князей, поношаемыми. Ибо наше бесчестие твое бесчестие есть, а твоя слава и честь всех нас и всей Орды». И говорил им хан: «Как хотите, творите, только праведно судите моим судом, ибо нашему суду ханскому подобает быть праведным и милостивым, тек что судите праведно, и рассудив, мне скажите». И снова же в другую седмицу сели князи на суд, Михаила поставили связанным и во всем слушали Юриевых речей, от Михаила же речей отвращались. Затем начали ему говорить так: «Горд ты и непокорлив хану нашему и посла его Кавгадыя осрамил, с ним бился и татар его побил ты, и дани ханские забрал себе, а хану не давал, и в Немецкую землю с казною бежать хотел, и казну в Рим к папе отпустил и княгиню Юриеву зельем уморил, и князей и татар царевых побил». Михаил же против говорил к ним: «Хана я слушал и слушаю, и работаю для него, и дани даю ему честно. А посол ханский пришел на меня ратью, и я поневоле бился с ним, и потом я его чтил и одарил, и отпустил со многою честию и с дарами. Княгиню Юриеву зельем не уморил я, но умерла сама по себе своею смертию. А брат мой Юрий Данилович вспомнил бы мою дружбу и любовь, поскольку много отцу его в бедах помогал и ему я не противник, но он восстал на меня и всем хотел владеть не так, как по нашему обычаю и правде повелось, и о сем на меня вражду сотворил. И ныне же если что хочет, да есть пред ним, только по воле хана и вы повелите, на мне же покажите суд праведный и милостивый». Кавгадый же, встав, сказал: «Не достоин ты милости, но достоин ты смерти». И много с яростию говорил на него. И так все князи поднявшись, сказали хану, говоря так: «Второй раз, государь, говорим тебе, что Михаил по суду достоин смерти». И сказал им хан: «Если так праведно будет, сотворите по суду вашему». Сие же было в пяток, уже вечер глубокий был. На следующее же утро в субботу князи сели на судилище, Михаила поставили связанным и приставили к нему семь стражей от семи великих князей, а иных и без числа. И была скорбь великая князю Михаилу Ярославичу, и узы железные принесли, желая на него возлагать, но только руки ему связали оковами железными и на шею цепь великую возложили, и руки его назад завязали. А бывших при нем ему слуг били и отогнали. Затем снова на следующее утро, в воскресенье, возложили на шею его дерево великое и повели за ханом в места для ловли, и пребывал там в той нужде двадцать пять дней. И потом повелел Кавгадый в той укоризне и поношении на торг привести его, как разбойника и злодея какого, и много зла наговорил на него. И потом поставил его на торжище, там где было много людей, которым числа нет, и сказал, так говоря: «Гнев ханский на повинных и наказание с милостию всегда пребывает, но сей достоин смерти. Ибо известно и достоверно ханское слово, и суд его праведный выискал, что князь Михаил совершенно от милости отошел и к смерти приблизился своими злыми делами, и вот ныне в тягости и нужде, также потом скоро смерть примет. Но по ханской милости и по его величеству подобает его почтить, поскольку подлинно при смерти он». И так повелел Кавгадый развязать его и расковать, и воду принести омыть его. И когда это сделали, повелел на него одеяние возложить дорогое. Затем повелел есть принести и овощи всякие, затем пить принести. Михаил же ничему не причащался и не вкушал. Были же там многие народы, как песок собрались, видя сие все, ибо тогда со всей земли сошлись там, как песок, люди цареградцы, немцы, литва, русь, кизылбаши и иные многие православные, видя, прослезились, и не был никто же без слез в ту годину. Затем Кавгадый снова повелел снять с него одеяние дорогое и все тяготы, что были ранее, возложить на него. И пребывал в той нужде двадцать и шесть дней за рекою за Теркою под великими горами Кавказскими и Черкасскими, у града Титякова, на реке Севенце, близ врат железных, у болвана медного, золотой головы Темира богатыря могилы. Было же рано весьма в среде, встал князь великий Михаил Ярославич и призвал в шатер свой духовного отца своего игумена Марка, который был с ним, да двух попов иноков, да двух попов и дьяконов мирских и начал говорить им со слезами и с рыданием великим, так говоря: «Сие уже явлено есть, что скончание мое приблизилось, но сотворите мне любовь, помяните меня во святых своих молитвах и не забывайте меня никогда, чтобы да простил мне Господь Бог все грехи моя, ибо много согрешил пред ним». Затем повелел петь заутреню и потом часы, и сам прилежно внимал с плачем, и со слезами, и с горьким воздыханием. И потом повелел начать правило святого причащения, и пел сам по книгам, и произносил все со многими слезами, и исповедался отцу своему духовному. Затем божественная служба была, причастился святых божественных тайн Христовых, ибо стражи царевы и все князи не возбранили ему ничего, что по христианскому закону творимо было. И так после божественного причащения обнял духовного своего отца, затем всех священников и дьяконов обнимал, целовал и жалостно со слезами говорил к ним, да не забудут его поминать. Затем призвал сына своего Константина, ибо был тут и сын его Константин, и обнял его, сказал: «Сын мой, держи чистой православную веру, и церкви божественные почитай, и старших тебя чти, странников и нищих не призирай, ибо угодно есть сие Богу». И потом начал приказывать ко княгине и сыновьям про вотчину и про всех, которые с ним были в скорби и в печали великой, да не забудут их и не презрят никогда. Затем сказал: «Отойдите от меня все, так как прискорбна душа моя к смерти, вот уже час разлучения моего приближается». И начал обливаться, как водою, слезами и после того помалу уклонился в сон. И снова пробудившись, плакал и повелел принести к себе псалтырь, говоря: «Печально мне на душе весьма, и скорбен до смерти». И раскрыл псалтырь, и нашел псалом Давыдов 54: «Услышь, Боже, молитву мою и не скрывайся от моления моего». И так по одной строке говорил со слезами до конца, затем говорил молитвы разные со слезами, иного же ничего не говорил. И если кто вопрошал его, не отвечал, но говорил так: «Не трогайте меня, прискорбна душа моя до смерти». Много же часов миновало, и пришел один из отроков его, говоря такое: «Господин князь великий Михаил, вот от хана из Орды идет Кавгадый и с ним князь великий Юрий Данилович московский со множеством народа прямо к тебе». Он же сказал: «Да ведаешь ли, почему идут?». Отрок же, вскричав со многими слезами, сказал: «О господин князь великий, на убиение твое идут». Князь же великий вскоре послал сына своего князя Константина к ханше, говоря: «Поскольку обещался мне помогать, если можешь, помоги; вот же сегодня спешно идет князь Кавгадый и князь великий Юрий Данилович московский». И тот еще не успел к ханше прийти, и Кавгадый наперед себя послал в стан Михаилов, затем сам пришел, сошли с коней в торгу, ибо близ был там базар великий, на бросок камня. И так убийцы оные разогнали с него всех людей его и татар его, ибо было и татар тогда много у него, служащих ему, и все плакали со слезами. Убийцы же схватили самого князя Михаила за живот, другие за шею его, и били много, затем на стену повесили, и преломилась стена. Он же вскочил, и многие, схватив его, повергли на землю и начали мучить его, иные же пятками пинали его. И вот некто Иванец, взяв за уши, бил головою о землю, говоря к нему так: «Прыток ты и тороплив». Затем один из них пришел, именем Романец, имевший нож великий, и ударил Михаила ножом в ребра его с правой стороны, и снова обратив нож еще в нескольких местах. Он же возопил гласом великим и испустил дух месяца ноября в 22 день. Шатер же его разграбили, а русь и татар всех бывших с ним, служащих ему, поймали и догола раздели, и нагих влачили, терзая, как злодеев, и порознь разведя, поковали.
