Валентин Мельников - Под сенью Сулейман-Тоо
Мои молодые спутники не чувствуют высоты, а у меня лоб и затылок как обручем стискивает головная боль. Мне советуют выпить водки, но я знаю, что от нее станет еще хуже, и отказываюсь.
За очередным заснеженным перевалом наконец распахивается голая долина с чахлой травой. Внизу домики погранзаставы, а возле дороги - вагончики таможенников, саму дорогу перегораживает примитивный шлагбаум. Это и есть Сары-Таш. На таможенном посту нет никаких технических средств для досмотра автотранспорта. Нет и собак для обнаружения наркотиков - не переносят здешний слишком суровый климат. Вся надежда на бдительность и профессионализм людей. А ухищрения наркоперевозчиков беспредельны. Прячут опий в бензобаках, в камерах колес и в других малодоступных местах автомобилей. Поэтому досмотр идет медленно, что естественно, вызывает недовольство и жалобы водителей.
В вагончике у раскаленной печки таможенники угощают меня крепким зеленым чаем, который быстро снимает головную боль и возвращает бодрость.
Услышав, что меня пытались лечить водкой, ребята смеются - знают на собственном опыте, что лучше зеленого чая нет лекарства на высоте.
На дороге машин нет, и пограничник с КПП, русоволосый, русский парень, заглядывает к нам. В этой глуши новые люди большая редкость, и ему любопытно пообщаться со мной. Парень по-свойски усаживается на топчан, прислоняет к ногам автомат и неспешно прихлебывает ароматный чай. Оказывается он из местных - живет с родителями в Оше. В российские погранвойска пошел добровольно и считает, что ему повезло, так как другой работы нет, а здесь хорошо платят.
Мои спутники предлагают заночевать в Сары-Таше у пограничников, но времени нет, надо ехать дальше.
От Сары-Ташского поста асфальтированная дорога уходит вверх, к могучим кряжам Памиро-Алая, Кажется, нет конца бесчисленным крутым поворотам, за которыми нас подстерегают угрюмо нависшие скалы и устрашающие обрывы.
На перевале Кызыл-Арт высота свыше четырех тысяч метров. Отсюда начинается спуск в теплые, благодатные долины Таджикистана. Любое резкое движение остро напоминает о нехватке кислорода. Здесь нет привычного ласкового неба - над нами жесткий безжизненный космос. Вокруг мертвые скалы, заструги зернистого снега и ни одной зеленой былинки. Этот лунный пейзаж слегка оживляют вагончики таможенников.
За шлагбаумом на таджикской стороне два КАМАЗа. Стоят уже вторые сутки не в порядке документы. Смуглые грузоперевозчики с бегающими глазами униженно кланяются. Уверяют, что никаких нарушений не допускали и к ним зря придираются.
Пронзительный ветер с ледников быстро выдувает остатки тепла из-под моего костюма, и я поспешно прячусь в спасительную кабину УАЗа. Здесь и беру объяснения у таможенников по делу служебного расследования. Смотрю на этих диковатого вида, дочерна обоженных горным солнцем парней и размышляю, что же заставляет их терпеть этот постоянный холод и нечеловеческие лишения на высоте, где не живут ни звери, ни птицы. Зарплата исключается - слишком мизерная, Значит, есть другой интерес. Они охотно рассказывают о малоизвестных тропах, пещерах и тайниках, где прячется наркотик, о местных следопытах, нанимаемых наркодельцами в проводники. А вот о мздоимстве на постах предпочитают умалчивать.
...Большая часть обратного пути пришлась на ночь. Наша машина утлой лодочкой ныряет в теснины ущелий и снова взлетает вверх к звездам, боязливо подчиняясь короткому неверному поводку очередного серпантина. Лучи фар с трудом пробивают кромешную тьму на дороге. Окажись здесь лихой стрелок, мы стали бы отличной мишенью. К счастью, в этих горах тогда еще не стреляли... То, о чем я думаю, вовсе не прихоть воображения, а подспудное отражение нарастающей в душе тревоги. Будь я совсем непрофессионалом, и то отчетливо понял бы, что граница и эта дорога после разрушения единой державы подобны открытой ране, через которую потоком проникает извне губительная инфекция.
Когда подъехали к гостинице в Оше, было два часа ночи. Умываясь с дороги, я глянул на себя в зеркало и удивился: куда исчезла моя седина? Все стало ясно, как только коснулся мокрой рукой волос - она почернела от пыли. Пришлось тратить остаток ночи на мытье головы под краном и вытряхивание одежды на балконе.
Утром, когда яркое солнце взошло над пышным весенним разливом ошских садов, души коснулась легким крылом надежда на лучшее будущее этого города. Празднование юбилея принесло ему благо. Приведены в порядок многие исторические памятники. Появляются новые объекты городского хозяйства и туризма со средневековой атрибутикой. Достойно похвалы стремление властей осуществить экологическое облагораживание бассейна реки Ак-Буры. Взоры организаторов юбилея обращены и к главному городскому базару, который после реконструкции должен принять вид настоящего восточного торжища. И пусть не увядает слава замечательных ошских поваров-кудесников плова, шашлыка, мант и самсы. Пусть не пустеют гостеприимные ошские чайханы. Да не забудется традиция ярких народных праздников с призывными ликующими звуками хриплых карнаев, песнями, танцами, канатоходцами, состязаниями острословов, поощряемых бурным здоровым хохотом публики.
Дай-то Бог, тебе Ош, шагнуть в свое четвертое тысячелетие обновленным и счастливым.
